Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Платина – первый номер группы
Трудное второе рождение великолепного металла
Многие ювелиры считают платину самым благородным из драгоценных металлов.
Говорят, что лишившийся на гильотине головы Людовик XVI потерял ее еще при жизни на почве любви к платине, которую считал королевским металлом, единственным достойным монархов. Слышать столь лестные слова от короля, правившего Францией в XVIII столетии, особенно любопытно, потому что всего лишь за несколько лет до этого платина была обществом нелюбима. Вот ведь парадокс: из непонимаемого и даже презираемого в середине XVIII в. вещества платина вскоре стала прекрасным, высоко ценимым и благородным металлом.
История платины не ограничивается двумя столетиями: обнаружены изделия из нее (или из сплавов с ее высоким содержанием), которые относятся к периоду расцвета Древнего Египта и Древнего Рима (кстати, римляне называли ее белым свинцом). Следует отметить, что информации о древней платине не слишком много: Плиний Старший упоминает о металле, который «в брусках имеет вес золота», найдены также ювелирные изделия, небольшие сосуды и зеркала из платины, которые использовали инки, называвшие этот металл «чумпи». Но, несмотря на отсутствие достаточных знаний о платине, древние мастера умели работать с этим трудным металлом. Значит, у них были свои секреты, свои подходы к нему, чего как раз и не хватало испанским завоевателям Нового Света. Более того, им не хватило терпения и здравого смысла: ведь раз есть изделия, значит, есть и способы их изготовления, надо только хорошенько подумать. Конечно, намного проще приговорить металл к уничтожению. Но лучше ли? Вот что говорит об этом история.
К середине XVIII столетия в Южной Америке испанцы нашли значительные запасы какого-то особого «вроде бы металла» и отправили образцы на родину, чтобы узнать, что делать с этим странным веществом, – его даже не решались назвать металлом. В то время в ряде стран была отработана стройная система устройства мира: на небе семь планет, на земле им соответствует семь металлов. Со времен Аристотеля пары выглядели так: золото – Солнце, серебро – Луна, медь – Венера, железо – Марс, олово – Юпитер, свинец-Сатурн, ртуть – Меркурий. По другим подсчетам, включая библейские, металлов насчитывали даже не семь, а всего шесть. Ладно, пусть семь, но не больше, и главный металл, конечно, золото. И вдруг, похоже, объявляется восьмой (или седьмой) – ломается система. Причем у новичка очень нехорошие качества: часто сопутствует золоту, а отделить его от истинно благородного металла практически не получается: он очень тверд, никак не плавится.
Это сейчас температура 1773 °C (приблизительно), при которой плавится платина, не представляет проблем. Тогда эти градусы были недостижимы, другой обработке металл тоже не поддавался. Было неясно, что с ним делать. Он очень не понравился в Испании. Его не приняли ученые, не признали при дворе.
Когда в 1737 г. испанский астроном Антонио де Уллоа привез из Колумбии крупицы неизвестного тяжелого серебристого металла, то даже Филипп V, король Испании, принял активное участие в их исследовании: он, во-первых, сам с лупой изучал те песчинки, а во-вторых, дал задание своим лучшим алхимикам представить в короткий срок исчерпывающее заключение.
Результаты настораживали. Крупицы металла из Нового Света оказались тяжелее золота, которое считалось самым тяжелым веществом, венцом алхимических преобразований. Значит, может случиться так, что вместо золота ученые дадут королю и великой Испании очень тяжелые, но никому не нужные и нигде не применимые серые песчинки.
Спасая науку и, главным образом, себя, алхимики определили: песчинки есть спрессованное и замаскированное какими-то примесями золото. Естественная реакция монарха-отделить примеси и извлечь золото. Но отделить не получалось: песчинки не плавились в кузнечном горне, не растворялись в щелочах, не поддавались кислотам.
Исчерпав все свои возможности, алхимики вынесли печальный для себя и отчасти для металла вердикт: не получилось – «nullis igni, nullis artibus» («ни огнем, ни искусством»).
Металл же, получив за внешнее сходство с серебром несколько обидное имя «платина» (по-русски что-то вроде «серебришка»), вступил в пору преследований и гонений. Выяснилось, что им «заражены» практически все золотые россыпи Колумбии и Перу, откуда в то время в испанскую казну поступала основная масса желтого металла. Отделить нежелательную платину не было возможности.
А тут еще нечистые на руку ювелиры и фальшивомонетчики отличились. Они и раньше разбавляли золото серебром, но из-за разницы в массе двух драгоценных металлов риск разоблачения был велик. Так вот они нашли способ подмешивать к золоту тяжелую и недрагоценную платину (она стоила много меньше серебра), И если не перестараться с добавкой нехорошего металла (не доводить до изменения цвета), то по внешнему виду и, главное, по массе сплав с платиной не отличишь от чистого золота. Тут бы властям понять: платина не безнадежна, надо лишь узнать у умельцев их секреты. Но отцов нации беспокоило только то, что в испанскую казну стало поступать не чистое, а платинированное золото.
Свои профессиональные тайны нечестные мастера, в отсутствие большого нажима, хранили, однако скрыть конечный результат не удавалось: подделки все же обнаруживались.
Золото с примесью платины прозвали гнилым или испанским. Изготовлявшиеся из «нечистого» металла испанские дукаты и альфонсиносы упали в цене. Дошло до того, что в некоторых странах их вовсе перестали принимать. Злые языки утверждали, что монеты померкли, как сама испанская корона.
Для могущественного государства, каким тогда была Испания, ситуация становилась экономически опасной и морально оскорбительной. И все из-за какого-то вредоносного суррогатного «полусеребра». Надо было принимать крутые меры – и они последовали.
В 1748 г, издается королевский указ: добытое золото тщательно просматривать и отбирать из него все зерна платины, какие глаз видит. На тех месторождениях, где песчинки обоих металлов слишком мелки для сортировки, работы было приказано вовсе прекратить.
Весь собранный неблагородный металл следовало уничтожать публично, при свидетелях. За плохой отбор, утайку, а тем более за вывоз запрещенного вещества из Колумбии рубить головы, и тоже публично, чтобы, так сказать, на ярких примерах воспитывать честность в зрителях.
Перед королевскими чиновниками в той далекой стране встала трудная задача: нет, не по части «рубить головы» – тут процедура была отработанная, а вот как уничтожить то, что не поддается ни молоту, ни огню, «ни искусству». Решение было найдено бесхитростное, но по испанской традиции не лишенное некоторой театральности: всю собираемую платину чиновники регулярно при свидетелях сбрасывали в воды рек, выбирая наиболее глубокие и быстрые места, чтобы бесовский металл пропал безвозвратно – канул в Лету.
Более сорока лет платина в Испании была под запретом. Но в течение всего этого времени она тем не менее проникала в другие государства Европы, и, что любопытно, там цена на нее постепенно росла. Крупными покупателями ее стали опять же ювелиры, особенно те, о которых сказано чуть выше, – специалисты по подделкам. Как и в Испании, они довольно быстро научились добавлять в изделия из золота и серебра дешевую платину (на черном рынке она шла за полцены серебра).
Но не только для обманных целей покупали новый металл. Нашлись ученые и просто пытливые люди, которых не убедили и не остановили неудачи алхимиков. Их заинтересовали как раз те качества металла, которые раздражали и ставили в тупик испанских гонителей платины: ее большая плотность, нерастворимость в простых кислотах, устойчивость к воздействию высоких температур,
И все-таки платине было нелегко отвоевать свое законное место среди металлов: мешали постулаты о том, что таковых только шесть (или семь, но все равно без платины).
Решительнее других на сторону отверженного вещества встали французы. Изданная в 1758 г. французская энциклопедия содержала серьезную статью о платине. В ней признавалось, что расплавить песчинки из Колумбии по-прежнему не удается даже в фокусе огромного зажигательного зеркала с применением различных флюсов, не говоря уж о других более старых методах. Но это не повод прекратить спор о составе руды.
В тот же период изучением платины занялся Луи Бернар Гитон де Морво, довольно известный поэт и адвокат, который в зрелом возрасте неожиданно увлекся химией и быстро достиг в ней выдающихся успехов. Изучая платиновую руду, которую ему любезно предоставил парижский ювелир Жанетти, Гитон установил, что в ее составе действительно есть примеси. Исследователь обратил особое внимание на те сплавы, в которые входил мышьяк; этот полуметалл можно было попытаться выжечь. Гитон так и сделал, и к нему пришел успех. При очень медленном протекании процесса ему удалось получить однородный остаток – светло-серый металл тяжелее золота, достаточно ковкий, не боящийся ни кислот, ни щелочей. Экспериментируя с добавлением и выжиганием мышьяка, ученый пришел к выводу, что он наконец-то нашел метод получения нового металла.
- Экономическая теория. Часть 2. Законы развития общественного производства - Юрий Чуньков - Прочая научная литература
- Экономическая теория. Часть 3. Глобализация и социализм - Юрий Чуньков - Прочая научная литература
- Мир самоцветов и драгоценных камней - Александр Ханников - Прочая научная литература
- Инвестиционная стратегия населения на рынке российских акций - Павел Кравченко - Прочая научная литература
- Соглашение об осуществлении технико-внедренческой деятельности в особых экономических зонах - Елизавета Громова - Прочая научная литература
- Мои путешествия по Сибири - Владимир Обручев - Прочая научная литература
- Северная Русь: история сурового края ХIII-ХVII вв. - Марина Черкасова - Прочая научная литература
- Аналитика: методология, технология и организация информационно-аналитической работы - Юрий Курносов - Прочая научная литература
- Знаки и символы - Виктор де Касто - Прочая научная литература
- Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов - Биология / История / Прочая научная литература