Трепанация прошлого - Алексей Макеев

— Нет, — не открывая глаз, ответил Гуров. — Богу — богово, кесарю — кесарево, а слесарю — слесарево. Пожалуйста, последи за Артамоновой и на ее провокации не поддавайся, а я хоть на пять минут отключусь.

Он действительно вырубился так резко, как будто кто-то свет выключил.

Из этого блаженного состояния его вывел радостный голос Прохорова:

— Лев Иванович, как хорошо, что вы нашлись, а то мы вас потеряли!

— Я вам что, иголка? — пробормотал сыщик, открывая глаза. — Черкасов, ты здесь?

— Так точно, товарищ полковник! — раздался бодрый голос Николая.

— Итак, слушайте мою команду! Виталия из багажника достать, но наручники не снимать! Артамонову привести в вертикальное положение, но не развязывать и рот не расклеивать. Обоих доставить к нам, посадить в «одиночки» и только там дать им свободу передвижения. Эту квартиру обыскать до самой маленькой щелки, выяснить, имеется ли у Виталия дача, подвал, гараж, сарай или иное подсобное помещение. Осмотреть его, а также машины Виталия и Артамоновой. Инициативу проявлять в разумных пределах. Криминалисты! Родненькие! Сам вам на расстрел отдамся, но только после завершения дела! А сейчас душевно вас прошу: отработайте эту квартиру и две машины по полной. Иванов, ты где?

— Я здесь, товарищ полковник. — Парень вырос перед ним словно из-под земли.

— Что по квартире Артамоновой в Люблино?

— Она заперта. По словам соседей, в ней уже давно никто не живет, только хозяйка, то есть Артамонова, иногда приезжает, чтобы проверить, все ли нормально, — доложил тот.

— Найди здесь ее сумку, возьми ключи от той квартиры, езжай туда и сиди до утра. Обыск там будет завтра.

— А если ключей при ней нет?

— Значит, возьмешь наряд, понятых, слесаря, откроешь дверь. Дальше все то же самое, — устало объяснил Гуров. — А сейчас я ушел. До девяти часов утра меня не беспокоить. Если, конечно, жизнь дорога. Пошли, Денисов. Мы тебя на место вернем, а то еще подумают, что украли.

Лев Иванович на автопилоте спустился в лифте вниз, сел в машину и вырубился. Сквозь сон он чувствовал, как они ехали и останавливались на светофорах.

Сквозь сон Гуров услышал бешеный шепот Крячко:

— Нет! Я ему телефон не дам! Лева спит! Если кто-нибудь попробует его разбудить, я ему со всей своей пролетарской непримиримостью набью морду, невзирая на должности и звания!

«Кому это он?» — промелькнуло в голове у Гурова, и он снова заснул.

Потом сыщик услышал уже нормальный голос Стаса:

— Лева, мы приехали. Пошли домой. Сейчас разденешься и спать ляжешь!

Гурову было так хорошо и уютно в автомобильном кресле, что не хотелось вставать. Но Крячко тащил его, уговаривал, ругался, и он подчинился. Со стороны полковник, наверное, выглядел как пьяный. Перегруженный мозг бунтовал и требовал отдыха. Он чувствовал, как Стас прислонял его к стене, потом вел.

Наконец-то сыщик рухнул на что-то мягкое.

— Ну ты и бегемот, Лева! — услышал он и провалился в сон.

Глава 12

Будильник надрывался как ненормальный. Гуров машинально протянул руку к тумбочке, чтобы выключить его, но часов там не оказалось. Он пошарил вслепую, не нашел их и вынужден был открыть глаза.

Будильник был в руках у Крячко, стоявшего в дверях спальни.

— Лева, он звонит уже в третий раз. Если ты его наконец-то услышал, значит, хоть немного отдохнул. Уже полвосьмого, пора вставать. Ты приведешь себя в норму, позавтракаем, и уже нужно будет выезжать. Дай-то бог, чтобы пробок не было. Тогда мы, может быть, к девяти успеем на работу.

Гуров с трудом поднялся и, чувствуя себя так, словно ночевал в работающей камнедробилке, поплелся в ванную. Он понимал, что контрастный душ его не спасет, и встал под холодный. Сыщик пощелкал зубами минут пять и решил, что этого хватит.

Он привел себя в порядок и пошел в кухню, откуда завлекательно пахло чем-то жареным.

— Лева, у тебя в холодильнике кроме сдохших от голода мышей были только яйца, огрызок сыра и остатки кетчупа. Что получилось из этой смеси, не знаю, но, в случае чего, туалет от нашего кабинета недалеко, добежать успеем. Главное, чтобы свободен был.

Гуров с большим сомнением посмотрел на содержимое сковороды, стоявшей на столе, а потом решительно заявил:

— Спасибо за заботу, но ешь один, а я кофе обойдусь. Не хватало еще, чтобы я инструкции подопечным сидя на унитазе давал.

— Зря, значит, я старался, — со вздохом проговорил Стас. — Тогда тоже не буду. Голодать — так вместе. А насчет туалета ты зря. Он куда больше, чем их кабинет. Если туда хоть один стол с компьютером поставить, то ты вполне мог бы вызывать их по очереди и…

— Поехали, горе ты мое! — не выдержал Лев Иванович.

— Еще неизвестно, кто чье горе, — пробурчал себе под нос Крячко.

В машине, по дороге на работу, Гуров спросил:

— Стас, во-первых, почему я бегемот? Во-вторых, кому ты вчера грозился морду набить?

— А ты повесь на себя Петра и потаскай его по главку. Как вспотеешь, так и поймешь, почему ты бегемот. А что грозился?.. Так обещать — не значит жениться. Мало ли, что я кому говорил.

— Петра ты просто матом послал бы, а выражался витиевато, значит, Щербакова, — сделал вывод Гуров. — Не мытьем, так катаньем решил в отставку выйти?

— Так он меня и отпустит! — буркнул Крячко. — Тогда ведь и ты уйдешь, а он без тебя как без рук.

Вот за таким беззлобным пикированием они доехали до места.

Когда друзья вышли из машины, Стас спросил:

— Куда сначала? В отдел или к себе? Я бы, конечно, пошел в буфет и хоть плюшек к чаю взял, но ты же в бой рвешься.

— Первым делом я хочу с Лопатиным побеседовать, а потом и с остальными двумя. Озадачу их кое-чем, а потом уже можно будет результаты экспертиз смотреть и доклады слушать. А ты действительно купи к чаю что-нибудь, а то очень есть хочется.

Крячко отправился в буфет, а Лев Иванович пошел беседовать с Лопатиным.

Когда того привели, Гуров кивком показал ему на стул и с ходу спросил:

— Чего это ты на старости лет о дочери вспомнил?

Гнусавый сначала растерялся. Он явно не ожидал, что об этом может зайти речь.

Потом старый бандит пожал плечами и сказал:

— Да это она сама меня нашла.

— Зачем ты ей понадобился?

— Так родная кровь.

— Вот и рассказывай, когда и как Лариса появилась и все остальное. Только не спрашивай, зачем мне это надо. Я потом сам объясню.

— Я в Мордовии отбывал. Сначала письмо от нее с фотографией пришло. Так, мол, и так, я твоя дочь. Почитал я, на снимок посмотрел — похожи. Значит, действительно дочь. Второе письмо, третье, посылки. Потом приехала она, познакомились мы. Как я откинулся и в Москву вернулся, снова встретились. Она деньжат мне дала на первое время. Потом предложила работу сторожем в ЧОПе, который ее мужу принадлежит, только предупредила, что никто не должен знать, что мы родня. Это понятно. Муж — бывший офицер, а отец — рецидивист. Так и работал я до вчерашнего дня. За что меня взяли — представления не имею.

— А как она с мужем жила? Дружно, или они ссорились?

— Очень хорошо жили, — с нажимом произнес Лопатин. — Я думаю, она за такого пожилого вышла потому, что отца у нее в детстве рядом не было. Он ей его как бы заменил.

— Ты когда освободился? — спросил Лев Иванович и пояснил в ответ на удивленный взгляд Гнусавого: — Я твое дело посмотреть не успел.

— Семь лет назад. А что?

— Теперь я тебе расскажу, что и как. В ЧОПе на протяжении нескольких лет действовала организованная преступная группировка, занимавшаяся заказными убийствами. Руководила ею твоя дочь Лариса, а на подхвате у нее был любовник Виталий. Исполнителей трое. Чисто случайно об этом узнал Осипов, которого ты в ЧОПе наверняка видел. Ему и в голову не пришло, что руководить бандой может женщина. Он обвинил во всем Краснова, поставил условие, чтобы тот и исполнители, которых доктор знал, пошли с повинной в полицию. Иначе Илья Павлович обратится туда сам. На Осипова напали и хотели убить, но только ранили. Дело поручили мне. А теперь начинается самое интересное для тебя, Лопатин. Как оказалось, у Осипова в пациентах и должниках не самые последние в криминальном мире люди. Они предложили мне помощь в этом деле. Я отказался, а потом вышел в цвет. Об этом стало известно Ларисе. Она спросила у тебя, что представляет собой Гуров. Что ты ей ответил?

— Не было такого разговора, — твердо заявил Гнусавый.

— Зря не сотрудничаешь, — с сожалением сказал Лев Иванович. — Потом спохватишься, да поздно будет. Ты же знаешь, я не люблю, когда мне нагло врут в глаза. Ну так что? Дать тебе вторую попытку?

Лопатин промолчал.

Гуров пожал плечами и заявил:

— Не хочешь — как хочешь, но запомни: это твой выбор. Только я и так знаю, что ты ей ответил. Сказал, что Гуров — это волчара, на пути у которого лучше не вставать, проще сразу застрелиться. Тогда она послала снайпера убить меня. Только мой напарник, известный тебе полковник Крячко, заранее сообщил кое-кому, что я взял след, и попросил за мной присмотреть. Снайпера застукали. Он до того оборзел и страх потерял, что заранее поставил рядом с собой игрушечного клоуна. Это, если ты не знал, фирменный знак ОПГ твоей дочери. Тут произошла накладка. Один из тех ребят, которые этого снайпера застукали, раньше под Витей Рыжим из Долгопрудного ходил. Когда того убили, на месте лежки снайпера такой же клоун был.