Рейтинговые книги
Читем онлайн Невинная девушка с мешком золота - Михаил Успенский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 57

— Я на большие дела ухожу! — не унимался малец. — Меня вот дедушка увнучил!

И показал на синьора Джанфранко.

Кузнец, кузнечиха и прочие застольники, узрев безглавца, и свои головы на всякий случай попрятали под стол.

— Я же говорил, — снисходительно сказал Ничевок. — Дедуля нас прикроет. А ты, батя, тоже хорош — может, сына на лютую смерть уводят! Судите сами, Анна Лукинична, каковы здешние нравы!

Лука и поэт переглянулись.

— Пусть идёт, — решительно сказал арап. — Мы его образуем. А кем он тут вырастет — разбойником?

Дедуля меж тем подавал посохом поторапливающие знаки.

— Я только в избу забегу — надо своё добро забрать, — сказал Ничевок. — Не им же оставлять!

— Какое добро? — изумился Лука.

— Как какое? А бабки? А свистульки? Наши огольцы их мигом растащат!

— Растёт человек, — сказал арап. — Прямо на глазах его наши науки питают! Чудак, зачем тебе бабки да свистульки? Право, мне нравится это простодушие! Разве в Сорбонне играют в бабки?

— А разве я в вашу Сорбонну собираюсь? — спросил малец. — Была охота! Это пусть дедуля решает — Сорбонна там или что... А ты лучше, арап, моей сеструхой займись — вон она валяется! Вся чужая! Черныша родит — над ней вся деревня смеяться будет, а маманя косы повыдергает! Отольются ей мои ушки!

— Если собрался идти, то и пошёл! — скомандовал атаман. — Мужчина должен уходить не оглядываясь!

— Много ты в мужчинах понимаешь, — огрызнулся Ничевок, но намерения свои оставил, и они двинулись вослед безглавцу.

— А ещё говорят, что разврат идёт из города, — вздохнул Тиритомба. — Даровой хлеб развращает пейзан почище городских соблазнов...

— Ничего, — сказал Радищев. — Теперь им беспечальной жизни не будет. Проспятся, встанут за сохи, за бороны, хоть и поздновато уже...

— Не пропадут, — подытожил Ничевок.

На большой тракт они выбрались скоро. Дорога была пуста в обе стороны — а видно было далеко.

— Где же наши наблюдатели? — встревожился Лука. — Где контрольный пункт?

— Видимо, дон Хавьер и фрау Карла со своими солдатами обогнали нас, пока мы ходили в деревню, — предположил поэт. — И теперь ждут нас где-то впереди...

— Нет, вон сзади телега тащится! — воскликнул глазастый Ничевок.

— Не вижу, — прищурился Тиритомба.

— Все глаза в свои книжки проглядел — вот и не видишь! — поддел его Ничевок, раздосадованный неудавшейся местью сеструхе.

— Постойте, синьор Джанфранко! — воскликнул Радищев.

Но безглавец шёл и шёл вперёд, нагоняя свою пропажу.

— Ничего, поспеют, — сказал малец. — А нам отставать от дедули не след. Кто мы без него? Овцы без пастуха!

И они потащились за шустрым синьором Джанфранко да Чертальдо и поспевали с большим трудом: видно, мёртвые не знают ни возраста, ни усталости.

Дорога шла по холмам, кое-где украшенным лесными островами. Ни домика, ни строения... Солнце печёт...

— Не могу больше! — выдохнул Тиритомба возле могучего придорожного дуба. — Объявляй привал, атаман!

— Тоже мне, атаман, — скривился Ничевок. — А почему ты, арап, девке подчиняешься? Ты вон дедушке моему подчиняйся, он и без головы вас двоих стоит... Деда, деда, я устал! У меня босые ноженьки болят! Мне головку напекло! Я есть хочу!

Жалобному голосу ребёнка синьор Джанфранко всё-таки внял и остановился прямо под дубом, хотя и с трудом: мёртвые ноги то и дело нудили его к движению вперёд.

— Тело само за головой стремится, — догадался Лука.

Безглавец прислонился всем телом к дубовому стволу, бросил посох и стал делать свободной рукой опоясывающие движения. Ноги у него при этом ходили из стороны в сторону.

— Привязать себя просит, — снова догадался Лука. — А есть ли у нас верёвка?

— Тюрбан размотаю, — сказал Тиритомба. — Надеюсь, с арапчонка спрос не велик.

С этими словами он стащил тюрбан с головы и показал миру свои многочисленные косички, чем привёл Ничевока в совершенный восторг.

Лука и арап размотали тюрбан — полотнище получилось изрядное.

— Не глупы басурмане, — сказал поэт. — Полезная вещь в дороге.

Они бережно привязали ходячего покойника к дубу, а корчагу с глазами осторожно положили на травку. Привязали с умом, на ту сторону дерева, что глядела на холмы — зачем зря пугать прохожих-проезжих?

Управившись с безглавцем, Лука со стоном снял со спины золотой мешок и тоже повалился на траву.

— Если бы я стал царём, — жалобно сказал атаман, — я бы такой особый указ издал, чтобы девушкам не таскать тяжестей, а то рожать не будут...

Ничевок фыркнул:

— Нечего вашу сестру поважать! Да и как бы ты стала царём — разве что царицей...

Сарафан Луки задрался много выше колен, но сил его одёргивать не было.

«Хорошо, что я в обмороки не падаю, как прочие девки, — подумал он. — А то мужикам соблазн... Крепкая у меня Аннушка... Куда же её везут? Что за дед басурманский? Не поглядеть ли в зеркальце?»

— Вы за дорогой-то присматривайте, не спите, — распорядился он. — Что там за телега катит?

— С тобой уснёшь, — проворчал поэт и с трудом отвернулся от вольно раскинувшейся красавицы.

— Журавушку прикрой, — посоветовал Ничевок. — А то первый же прохожий тебе ка-ак...

Лука мысленно дал ему подзатыльник и всё-таки достал зеркальце.

ГЛАВА 42

Старый капудан по-молодому выскочил из кареты и гортанными криками подбадривал своих воинов.

Аннушка в ужасе задернула занавеску.

Каковы воины есть янычары, она много слышала и крепко надеялась, что здешние разбойники противу них не выстоят.

Но, к изумлению её, звона сабель вовсе не было слышно. Вместо этого стали раздаваться вопли ужаса, дикое ржание коней, одинокий выстрел и какой-то непонятный шорох.

Пленница забилась в самый угол и сжалась в комок: вот сейчас дверца откроется и заглянет в неё чумазая рожа с кинжалом в зубах...

Она долго пребывала в таком ожидании, но слышала только шорох и обоняла некий знакомый, но вовсе не уместный здесь запах.

Наконец и шорох прекратился.

Аннушка отдёрнула занавеску.

Карета стояла посреди поляны, а на траве валялись в самых разнообразных позах кони и люди.

«Будь что будет», — решила девушка, содрала с головы ненавистную чадру, встала и пинком растворила дверцу.

Солнце находилось прямо над головой, означая полдень. Тишина стояла такая, что хоть топор вешай.

Аннушка, вырастая в деревне, всякое повидала: и сражения деревенских героев стенка на стенку, и совместное наказание конокрадов, и братский раздел имущества, и супружеские размолвки с применением вожжей и скалок. Так что крови она не боялась.

Да ведь никакой крови и не было.

Отважные всадники в ярких красных безрукавках и таких же шальварах лежали тут и там на траве, как и добрые их кони. Лица у янычар были белые-белые, словно все Ахмеды и Мамеды целую зиму пролежали под снегом и вытаяли только по весне. И были эти лица искажены непомерным страхом.

Спокойным выглядел только капудан-паша. В одной руке он сжимал кривой нож, в другой пистоль. Но и его жёлтый морщинистый лик побелел и даже вроде помолодел.

Аннушка бросилась к старику — привязалась она за дорогу к заботливому похитителю почти как к родному. Она тормошила старика, даже хлестала его по щекам, как привыкла приводить в чувство пьяного батюшку.

Но щёки посланника были холодны.

Аннушка, всё ещё не оставляя надежды, разорвала на груди старика рубаху, чтобы растормошить остановившееся сердце, — от старух она знала, что таким образом иногда удаётся воротить человека оттуда, откуда обычно не возвращаются, — и сама едва не сомлела, закусив губу.

Щуплая безволосая грудь капудан-паши покрыта была множеством крошечных красноватых точек.

— Он ведь старый, — вслух сказала Аннушка и в странной какой-то надежде бросилась к ближайшему янычару.

Тому и молодость не помогла. Под рубахой он тоже был весь в уязвлениях, а дальше уж она и глядеть не стала.

Ни в одном из её пленителей не было ни капли крови. Только на белоснежных рубахах тут и там проступали красные пятна.

Аннушка встала и огляделась. Никого. И даже листья на придорожных кустах и деревьях не шевелились, и птицы не пели.

Да, она, конечно, хотела, чтобы её освободил кто-нибудь — но не такой же ценой!

— Теперь твой черёд! — сказал позади кто-то. Голос был какой-то глухой, как из-под одеяла или даже из-под земли.

Дурман мигом выветрился из головы девушки. Она повернулась и увидела юношу в богатой одежде, расшитой жемчугами и золотом. Лицо у юноши прямо-таки пылало здоровым румянцем, губы под густыми чёрными усами были ярко-алыми. Рядом с юношей стояли ещё трое таких же румянчиков, одетых победнее. Никакого оружия при них не было.

— Страшно? — спросил нарядный и улыбнулся, обнажив белые и острые клыки.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 57
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Невинная девушка с мешком золота - Михаил Успенский бесплатно.
Похожие на Невинная девушка с мешком золота - Михаил Успенский книги

Оставить комментарий