Простым ударом шила - Сирил Хейр

«Я, Томас Филипс, и т. д., и т. п., под присягой заявляю следующее:

1. Что все прилагаемые документы, написанные моей рукой и помеченные моими инициалами „Т.Ф.“, отражают подлинную и правдивую волю Сары Эмили Филипс, проживавшей там-то, покойной, умершей в девятнадцатый день сентября 1931 года в Блумингтоне, в больнице, в Херце».

— Но это неправда! — повторил Джеллаби. — Она умерла двенадцатого апреля тридцать четвертого года. — Ища поддержки, он посмотрел на Моллета.

Моллет в ответ улыбнулся и сказал:

— Думаю, лучше предоставить мистеру Петтигрю излагать суть дела так, как он считает нужным.

— Весьма признателен, инспектор, за попытку восстановить порядок в классе. Тем не менее, идя навстречу нетерпеливой аудитории, я готов признать, что слушатель совершенно прав. Миссис Филипс умерла, как значится в свидетельстве о ее смерти, двенадцатого апреля тридцать четвертого года. Но в документах, касающихся ее наследства и находящихся в данный момент в Главной регистрационной палате «той части Великобритании, которая известна как Англия», сказано именно то, что я вам только что прочел. В этом-то и заключается суть дела.

— Не хотите ли вы сказать, сэр, что Филипс добился утверждения завещания своей жены еще при ее жизни?

— Именно это я и хотел сказать. Мы еще не послали запрос в Главную регистрационную палату, но я намерен это сделать в ближайшее время. По получении упомянутых документов, безукоризненно оформленных, подкрепленных всеми необходимыми клятвами под присягой, подтверждениями и благословением Управления по налогам и сборам, а также удостоверенных уважаемой солиситорской фирмой, исполняющей обязанности душеприказчика, палата выдает документ об утверждении завещания. Почему бы и нет? Уверен, я на их месте поступил бы точно так же. Они люди занятые и не имеют времени шнырять по сумасшедшим домам, проверяя, не находится ли еще там некое тело, которому положено уже быть под землей. Оригинал завещания они оставляют у себя, а наследнику высылают аккуратную фотокопию и документ, именуемый в юридических кругах актом об утверждении завещания. Как только он оказался в руках нашего друга, все заботы остались для него позади. Для того чтобы получить все, из чего состоит наследство, ему больше ничего не требовалось. Согласно этому документу, все ценные бумаги и акции его жены были переведены на его имя, равно как и ее счет в банке, и все прочее. Однако существует одно весьма интересное исключение из этого правила. Оно-то в конце концов и обошлось Филипсу очень дорого.

— Какое?

— Исключение составляют компании по страхованию жизни. В силу самого содержания своей деятельности они вынуждены быть особо подозрительными и даже циничными, однако факт остается фактом: прежде чем выплатить страховку, они обязаны лично ознакомиться не только с утвержденным завещанием, но и со свидетельством о смерти. А это, разумеется, был единственный документ, которого Филипс представить не мог. Поэтому, наложив руки на скромное имущество жены, он вынужден был отказаться от очень пригодившейся бы ему суммы в пятьсот фунтов, на которую она была застрахована. И это объясняет ту загвоздку, которая не давала мне покоя с первого момента, когда я предпринял свое любительское расследование дела Филипса. Не заходя так далеко, как миссис Хопкинсон — кстати, думаю, мы все должны извиниться перед ней, — я испытывал неясные сомнения относительно Филипса, и когда дама, которой он сделал предложение, стала расспрашивать меня о страховании жизни, весьма насторожился. Я направил некий запрос и получил ответ. Миссис Филипс действительно была застрахована, однако ее полис оказался аннулированным за невостребованностью. Тогда это меня успокоило, но по зрелом размышлении я был заинтригован. Это не вписывалось в характер человека, весьма озабоченного проблемой страхования, каковым явно был мистер Филипс. Теперь причина ясна. Как он мог предъявить к оплате полис, не имея свидетельства о смерти?

Инспектор Джеллаби набрал полные легкие воздуха и сделал долгий выдох.

— Ну что ж, — сказал он. — Кое-что мне стало ясно. Однако хотелось бы знать, как все это работало?

— Работало как часы, — ответил Моллет. — Вот так: Филипс женится на даме с собственным доходом, правда небольшим: всего сто — сто пятьдесят фунтов в год. Она составляет завещание в его пользу. Позднее у нее едет крыша, и она оказывается в Чоквуде.

— В качестве добровольной пациентки, — вставил Петтигрю. — Она не была официально признана недееспособной, иначе ее делами занимались бы соответствующие надзорные органы, и подобная махинация никогда не прошла бы.

— Совершенно верно. Итак, она отправляется в Чоквуд, в частное заведение, существующее на благотворительные средства, пребывание в котором для тех, кто не может платить много, обходится недорого. — Он повернулся к Петтигрю и спросил: — Что происходило с ее деньгами, пока она находилась там, сэр?

— На этот вопрос я не могу ответить. В Доме правосудия[20] существует департамент, который решает подобные проблемы. Филипс мог обратиться туда и получить разрешение распоряжаться доходами жены — в противном случае он никак не мог бы ими воспользоваться. При этом он был бы обязан каждый год посылать им заверенный аудитором отчет, подтверждающий, что он тратит средства на ее содержание, и не имел бы права трогать основной капитал, пока его жена была жива.

— Пока она была жива, — повторил Моллет. — Вот именно. Итак, в сентябре тридцать первого года, как очень многие в тот период, Филипс оказывается в стесненных финансовых обстоятельствах, и ему приходит в голову мысль воспользоваться капиталом жены. Поэтому он осуществляет план, согласно которому все должны поверить, будто его жена скончалась.

— А упомянутый вами департамент удовлетворился бы предоставлением акта об утверждении завещания, мистер Петтигрю? — поинтересовался Джеллаби.

— Разумеется. Ведь Главная регистрационная палата — плоть от плоти Королевского суда правосудия. Рыбак рыбака… Думаю, для получения такого разрешения ему было достаточно дать клятву под присягой. Одной клятвой больше, одной меньше — какая разница для такого человека, как наш мистер Филипс?

— Отлично, — сказал Моллет и продолжил: — Два с половиной года спустя его жена действительно умирает, и на этом дело, сводившееся к тому, что он вступил в права ее наследства раньше, чем должен был, вроде бы можно считать законченным. Но в одном ему все же не повезло: одной из пациенток больницы в тот период, когда миссис Филипс, как предполагалось, уже покоилась в могиле, оказалась мисс Дэнвил.

Спустя несколько лет Филипс знакомится в Марсетт-Бее с другой молодой женщиной, располагающей небольшим собственным капиталом, и находит, что это подходящая партия для его второго брака. Все вроде бы идет гладко, однако случается так, что одной из самых близких приятельниц молодой женщины оказывается та самая мисс Дэнвил. Хорошей памятью, пока ее что-нибудь не освежит, мисс Дэнвил похвастаться не может, и совершенно очевидно, что она никак не связывает мистера Филипса со знакомой ей по Чоквуду Сарой Филипс, если она вообще помнит о ее существовании. А Филипс, конечно же, понятия не имеет о том, что мисс Дэнвил тоже была пациенткой этой больницы.

— Но он сказал нам совсем другое, — возразил Джеллаби.

— И именно тот факт, что он поведал нам столь явную ложь, вызвал у меня подозрение. Если бы мисс Дэнвил и впрямь сообщила ему, что лежала в сумасшедшем доме и помнит его жену, которая там и умерла, как бы она могла хоть на миг поверить тому, что сказала миссис Хопкинсон? Здесь Филипс совершил серьезную ошибку, но суть ее стала мне ясна лишь много позже. Возвратимся к вечеру накануне убийства мисс Дэнвил. Вы помните, что тогда произошло. В результате того, что миссис Хопкинсон предположила наличие у Филипса живой жены, мисс Дэнвил так разволновалась, что мистер Петтигрю счел необходимым представить ей написанное черным по белому доказательство смерти миссис Филипс. Он показал ей письмо, в котором утверждалось, что миссис Сара Эмили Филипс умерла в сентябре тридцать первого года в Чоквудском сумасшедшем доме. Это письмо произвело на нее очень бурное и довольно неожиданное впечатление.

— Да уж, — вспомнил Петтигрю.

— Думаю, нетрудно догадаться, что происходило в тот момент у нее в голове. Она осознала, что покойная миссис Филипс была ее знакомой Сарой Филипс, но, к своему великому изумлению, узнала, что к моменту их знакомства та должна была быть мертва. Разумеется, ей не было известно все то, что известно теперь нам, но того, что она узнала, было достаточно, чтобы понять: что-то не так с мистером Филипсом и она совершает чудовищную ошибку, поощряя мисс Браун выйти замуж за этого человека. Несомненно, первым ее побуждением было как можно скорее рассказать все самой мисс Браун.