У дьявола в плену - Карен Рэнни

Она соскучилась по отцу. По тете. По своей прежней жизни — упорядоченной и приветливой.

Она чувствовала себя не на своем месте. Ей был нужен кто-то, кто обнял бы ее. Ей хотелось увидеть свою комнату, где ее окружали привычные с детства вещи, или зайти в кабинет отца и уловить запах его табака, витающий в воздухе.

В Эмброузе у нее не было ни одного знакомого человека, кроме Норы, да и ту она знала не очень хорошо. Вокруг тоже не было ничего близкого ей по духу. Даже ее положение — невесты, ставшей женой, — было необъяснимым с точки зрения здравого смысла.

Она чувствовала себя растерянной.

И влюбленной.

Господи, неужели это так больно?

— Могу я что-нибудь сделать для вас, ваше сиятельство?

Маршалл взглянул на своего камердинера.

— Нет, ничего не надо, Джейкобс. Иди и ложись спать.

— Если вы уверены, ваше сиятельство…

Маршалл не посчитал нужным ответить. Каждую ночь одно и то же. Джейкобс был настолько заботлив, что это почти граничило с навязчивостью.

— Если хотите, ваше сиятельство, я могу остаться с вами. Тогда, может быть, вам не будут сниться кошмары.

— Мне никто не нужен, Джейкобс.

— Конечно, ваше сиятельство, — покорно ответил Джейкобс, но не уходил. Он то передвигал с места на место ботинки Маршалла, то выдвинул ящик и заглянул в него.

— В чем дело, Джейкобс? — спросил Маршалл, когда понял, что камердинер не собирается уходить.

— Вас когда-либо посещает Дэниел?

Маршалл повернул голову и уставился на статую Сети Первого, стоящую на верху одного из книжных шкафов. До сегодняшней ночи Сети уже множество ночей разговаривал с ним. Однако сегодня этот давно умерший фараон молчал.

— Дэниел?

Маршалл покачал головой. Дэниел был внуком Джейкобса и другом детства Маршалла, а также сопровождал его в последней поездке в Китай.

— Иди спать, Джейкобс. Поговорим о призраках в другой раз.

Миссис Мюррей позаботилась о том, чтобы у него было достаточно вина, и он с удовольствием выпил несколько глотков после того, как Джейкобс ушел.

Он взглянул через плечо в окно. Луна, как часовой, была на месте, охраняя его ночь.

Из стены вышел Лоренс и приветствовал его двумя улыбками — одна была на его лице, а другая разрезала горло от уха до уха. Весело помахав рукой, он пересек комнату и скрылся в противоположной стене. Лоренс был его заместителем, и китайцы убили его одним из первых.

Он по крайней мере умер по-человечески — или настолько по-человечески, насколько это было возможно. Его смерть была мгновенной, чего Маршалл не мог сказать о других людях, бывших под его началом. Он ждал, что все они появятся сегодня ночью, как случалось каждый раз, когда у него начинались видения.

Интересно, может человек устать от безумия? Наверное, когда-нибудь это случится. Перспектива стать самим собой, прежним, тем человеком, каким он когда-то был, отдалилась настолько, что он никогда не сможет туда вернуться. Это был дальний берег, видимый только в ясную погоду. Он плывет в безграничном океане, и однажды он просто устанет плыть. Он позволит себе погрузиться в воду и утонуть в своем безумии.

Следующим появился Питер. Питер был, несомненно, самым уродливым человеком, какого Маршалл когда-либо видел, а шрамы, оставленные на его лице пытками, делали его еще более безобразным. Рубцы и ожоги странно сочетались с кривым носом и угловатыми чертами его лица.

Питер всегда был дружелюбным призраком и никогда не проклинал Маршалла за то, что он выжил. Остальные были не столь великодушны. Своим появлением, своими презрительными усмешками они напоминали ему, что он виновен в их смерти. Если ему повезет сегодня ночью, их раны не будут кровоточить, оставляя след на полу, а головы останутся у них на плечах.

А если не повезет, они начнут говорить. Сначала невнятно, а потом он сможет различать слова и целые предложения. Они будут проклинать его.

Он допил вино. Наверное, надо перейти на виски. Вино может не сработать, и он сегодня ночью вообще не уснет.

Питер заговорил с ним, но Маршалл только закрыл глаза. Он знал, что на самом деле в комнате никого нет. Если он все же почувствует, как что-то коснулось его щеки, это тоже будет обычной галлюцинацией.

Он услышал звуки, которых не должно было быть в кабинете. Словно водопад или бурный поток. Или это звуки его собственного сердцебиения и крови, которая с шумом течет по его жилам?

Боже милосердный, как он хочет от этого избавиться… Но он знал, что избавление не придет. Во всяком случае, не сегодня. Если вообще придет.

— Ваше сиятельство, — послышался голос.

Он улыбнулся, зная, что голос звучит только в его голове.

— Они сейчас за нами придут.

Он откинулся на высокую спинку стула и закрыл глаза.

— Они будут здесь через минуту, сэр. Что нам делать?

Они придут — в его памяти или в его уме. Сначала два человека, а потом еще двое. Иногда они убивали одного из английских матросов прямо у него на глазах, а иногда уводили его в соседнюю комнату, чтобы Маршалл и другие его люди могли в течение нескольких дней слышать крики и стоны, пока бедняга не умирал от пыток.

— Не показывайте им, что вы боитесь, — сказал он сейчас.

Он выпил еще вина, зная, что его совет не нужен, что он идиотский и не к месту. У них и так ничего не осталось, кроме смелости и гордости.

— Не показывайте им своего страха, — шептал он и пил вино за мертвых людей, которые зависели от него, которых он не уберег и чьи бесплотные тела являлись ему каждую ночь.

Глава 16

Трава была ярко-зеленого цвета, небо — голубое, без единого облачка. Веселое щебетание птиц сопровождало Давину на ее пути в Египетский дом.

Искусно подстриженные кусты были высажены в виде лабиринта, удивлявшего и восхищавшего Давину. Деревья в лесу Эмброуза были старыми с огромными корявыми стволами и роскошными кронами.

Этот день почему-то напомнил Давине ее детство: беспечные прогулки по Эдинбургу за руку с отцом, рассказывавшим историю этого древнего города. Иногда Давине хотелось быть одной из тех людей, которые жили в те далекие времена и приезжали сюда, чтобы увидеть королевский двор. Она мечтала очутиться среди этих восхищенных посетителей, а не просто читать обо всем в книгах.

Над ней кружили пчелы, и она боялась, что они могут ее ужалить. Но они улетели: вокруг было много цветущих кустарников, где они могли собирать нектар.

Сады были просто великолепны. Зеленые резные листья и изящные, похожие на звездочки цветки крассулы чудесно гармонировали с ярко-желтыми примулами и темно-лиловыми колокольчиками, низко склонившимися на изогнутых стеблях. Вокруг этого великолепия были высажены бордюром розовые и белые флоксы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});