Марсианский стройбат (Войны Марса) - Михаил Белозеров

– Стоп! Стоп! – страшным голосом закричал полковник. – По очереди. Построиться в шеренгу.

Но аборигены Марса не знали, что такое шеренга.

– Ты будешь первым, ты – вторым, ты – третьим… – полковник расставил гоблинов по росту. Запомнили?

– Запомнили… – хором ответили гоблины и снова потянулись к «калашу», как к страшно занимательной игрушке.

Явился Бурко с ещё более страшными туземцами – со зверскими лицами, с волосами, растущими от переносицы.

– Ну что?.. – осведомился Бастрыкин.

– Задание выполнено! – заорал Бурко.

– Да тише ты! Я спрашиваю, как они?

– Дак-х-х… научил, как положено.

– Что, в два счета? – не поверил Бастрыкин и посмотрел на своё воинство.

– Ну да… – не по уставному, но бодро ответил сержант.

– Ладно… – многозначительно согласился Бастрыкин. – Ну вот ты, – он обратился к самому тупому, зверообразному, как ему показалось, гоблину, – как с этим обращаться? – и взял в руки пластита и взрыватель с бикфордовым шнуром. – Собери!

Оказывается, Бурко позаботился даже о палочке, которой гоблин сделал в пластите отверстие, вставил в него взрыватель с бикфордовым шнуром, хитро поглядывая на Бастрыкина и своёго учителя – сержанта Бурко, и тут же поджег его от фитиля, который, как фокусник, извлек откуда-то из рукава.

Реакция полковника была мгновенной. Он выхватил пластит из рук гоблина, резким движением, вырвал из неё бикфордов шнур со взрывателем и отшвырнул его в угол подвала.

Наступила гробовая тишина. Через три секунды взрыватель взорвался громко, как пистолетный патрон.

– У тебя все такие?!

– Так точно, все! – ничуть не конфузясь, ответил сержант Бурко.

– Ну иди, обучишь их ещё связкам с задержкой взрыва на пять минут.

– Есть!

– А за этим пригляди особо. Что-то у него с чувством самосохранения не в порядке.

– Да нет, это у него такой юмор.

– Ну так пусть больше не юморит. Объясни ему. А то без головы останется. Ладно бы без своей. А то других подорвёт. Понятно?

– Так точно!

– Ну иди исполняй.

* * *

Стрекоза появилась в самый неподходящий момент – когда Сергей пересекал старый парк. Угольные «деревья», похожие на ёлки с осыпавшимися иголками, не давали даже тени и поэтому не могли служить укрытием. Унылые окаменевшие пеньки от настоящих древних деревьев торчали то там то здесь, но их было слишком мало. А о том, чтобы зарыться в рыжий песок, и думать не хотелось.

Стрекот крыльев раздался как раз, когда он выскочил на свежий воздух из лабиринта запутанных коридоров. Он уже чувствовал, что выбрался, потому что по коридорам вовсю гулял сквозняк, но всякий раз сворачивал не туда и упирался или в тупик с непонятной дверью, или – в лифт. Двери он открывать боялся, а лифты могли двигаться только вниз. Внизу Сергей уже был. Потом когда вдали мелькнул белый свет, Сергей побежал по направлению к нему и через мгновение очутился на воздухе. Оказывается, выход был почти декоративным – в центре парка, за фигурной дверью, рядом с разрушенным фонтаном. На горизонте белели уже знакомые серебристые ступенчатые небоскрёбы. Где-то рядом должна была течь река Шкабарь, вспомнил он. Со стороны города слышались непонятные звуки, похожие на глухой кашель «калашей». А так как это не могло быть по определению, то Сергей решил, что ему показалось. Однако вскоре он сообразил, что в городе идёт настоящее сражение.

Стрекоза пролетела было мимо. Сергей уже было вздохнул с облегчением, как вдруг она сделала петлю и зашла на боевой курс. Ему пришлось спрятаться за тем, что когда-то было клумбой, и притвориться мертвым. И никакого тебе горизонта событий, успел подумать он.

Первая очередь прошла: «Шу-х-х-х!..» прошла мимо и оправила камни и песок справ и слева от Сергея. Струйки ржавого дыма повисли в воздухе.

Сергей перевернулся на спину и увидел, что стрекоза пошла на второй заход. Ага… – подумал он. Огромные фасетчатые глаза стрекозы на мгновение отразили все краски радуги и вновь сделались цвета стали. Крикун сидящий на стрекозе, прицелился. Сергей хорошо видел его оскаленный в крике рот. Он поднял два боевых посоха и ударил за момент до того, как крикун нажал на гашетку. Две струи чистой энергии, похожие на переплетенные веревки, ударили стрекозе в голову. От этого она словно споткнулась в воздухе, перевернулась вниз крыльями и плашмя рухнула на землю. Крылья отломились и долго кружили в разряжённом воздухе. Крикун ещё был жив, когда Сергей подбежал к нему. Ему оторвало ноги. Сергей мог поклясться, что если бы крикун нашёл их, то приживил бы на место, поэтому он добил его выстрелом в голову и побежал дальше, опасаясь, что прилетит новая стрекоза и тогда ему точно не повезёт. Бесполезный пистолет АПС тяжело бил по ноге. Но выбросить его Сергей не решался, хотя патронов в нём осталось кот наплакал.

Однако после этого, уже в пригороде, к нему прицепилась цукуба. Она преследовала Сергея неотрывно, как собака-ищейка, как ночной кошмар. Стоило ему было завернуть за угол – как она появлялась тут как тут и пикировал самым наглым образом чуть ли не на голову. Даже если он проскальзывал через пустые дома, она ждала с другой стороны, словно предугадывая все его действия. Умная, гадина, зло шептал Сергей, выбираясь из очередного подвала. Когда она повторила с ним этот фокус три раза подряд, он сменил тактику: затаился в подъездах так долго, пока не затекли ноги. Но как только он вылез на свет божий, она снова висела над головой. Ух, гадина! – Сергей грозил ей кулаком. Самое удивительное заключалось в том, что шершней она не выпускала и подавала сигналы прожектором. «Стой, дурак! Стой, дурак!» – читал Сергей по азбуке Морзе. Ещё и издевался, думал он. Поэтому или по какой-то другой причине, но Сергей даже не пытался её сбить. Впрочем, как только он направлял в её сторону посохи, она делал кульбит и пряталась за ближайшими небоскребами. Ага, радовался Сергей, боится, сука! Было нечто карикатурное в том, как эта толстая, неуклюжая махина, похожая на растянутую каплю, кувыркалась в воздухе. В иллюминаторы он периодически видел белые лица крикунов, который, кажется, даже в наглую махали ему ручками. Гады, думал он. Ох, и гады. Загнать решили. Однако он с детства был хорошим бегуном, довести его до изнеможения было делом трудным и практически безнадёжным.

Как-то незаметно, но целенаправленно цукуба всё-таки выгнала его ближе к реке, где дома были совсем маленькими, угольные «деревья» – густыми и толстыми, а среди окаменевших доисторических пеньков к тусклому марсианскому солнцу тянулись чахлые создания, похожие на дубки с бледно-зелёными листьями. На мгновение Сергей даже умилился. Ему захотелось очутиться дома и побродить по саду. Гул сражения сюда почти не долетал, и было тихо, только порой на горизонте мелькали вездесущие стрекозы. Потом он подумал о Миле Дрониной, и понял, что никогда-никогда не бросит её на этой убогой планете.

Сергей сам не знал, зачем его несёт к реке. Может быть, это было неосознанное стремлением. Ведь река должна куда-то вытекать из этой необъятной пещеры, думал он, перебираясь через какие-то колючие заборы или в три погибели изгибаясь под ветками угольных «деревьев», где какие-то марсианские животные проложили тайные тропы. Может быть, она течёт даже в долину Маринера? Если это так, то можно выбраться на поверхность, а там до Городка-Один на плато Солнце рукой подать. Он уже представлял себе, как бежит к Миле Дрониной по марсианской пустыни. Её облик за эти последние часы как-то поблёк в его сознании. То ли слишком много событий произошло, то ли Сергей просто устал и вымотался, бегая от крикунов.

Тем не менее, цукуба не отставала. Сергей уже перестал обращать на неё внимание. Летает себе вокруг, ну и пусть летает. Надоедливая, как муха. Главное, чтобы шершней своих не выпустила. Тем не менее, он шёл по таким местами, где его нельзя было застать врасплох: узкими улочками и прямо через дворы, под «деревьями». Ага, злорадно думал он, поглядывая на надоедливую цукубу, боишься пузо продырявить. Он уже подумывал о том, как бы половчее сбить её, не получив в ответ атаку шершней, когда на открытом месте, похожим на футбольное поле, на котором не было совершено никаких укрытий, до него донёсся знакомый голос:

– Куда ты бежишь, дурень?! Долго мы будем за тобой гоняться?!

От удивления Сергей задрал голову и увидел улыбающуюся морду Жоры Генацаревского. О, бля, так это ж бригадир, сообразил он и, не заметив того, что растерянно сел на колкий доисторический пенёк.

Жора выглядывал из люка в брюхе цукубы.

– Ну, путешественник! Ну хренов беглец!!!

– Давай, сюда! – рядом с Жорой мелькнул Вовка Жуков.

– Братцы!.. – закричал, вскакивая, Сергей. – Ура!!! Братцы!

Цукуба осторожно, словно неся в себе гору яиц, опустилась на поле. Вид у неё был потрёпанный, словно её гоняли по ухабам и кочкам. Бока ходили ходуном, а брюхо ввалилось, как у гончей. Прежде, чем нырнуть в её нутро, Сергей оглянулся: угольный лес горел голубым неземным пламенем. Дым застилал новую часть города. Там то и дело вспыхивали огни пожаров. Затем самый большой серебристый небоскрёб, беззвучно выпустив из себя серо-белое облачко, сложился и исчез, словно его и не было. Городской пейзаж покорно принял это изменение.