Повелители лошадей (ЛП) - Кук Дэвид Чарльз

Прежде чем Коджа смог полностью осознать ситуацию, Ямун и его команда оказались среди врагов. Небритый воин с изможденным лицом, одетый в грязную шелковую мантию с позолоченной отделкой, ткнул копьем в священника. Инстинктивно Коджа взмахнул булавой вверх, отбивая приближающееся оружие. Наконечник копья срикошетил от древка булавы и пролетел мимо его руки, отскочив от металлических пластин его брони. Когда хазарец пронесся мимо, большой кулак вылетел справа, ударив его в подбородок. Воин опрокинулся и с глухим стуком свалился под бок кобылы Коджи. Сечен приблизился к ламе и ухмыльнулся, гордо подняв кулак. Священник отпрянул назад, ужаснувшись тому, что происходило. Упавшего хазарца нигде не было видно; он исчез под конскими копытами.

После этого Коджа больше не мог сказать, кто побеждал или даже кто был другом или врагом. Его лошадь перепрыгнула через смертельно раненного жеребца, который бешено, крутился на спине. Дикие крики раздавались вокруг перепуганного священника. Вот — стоит, пошатываясь, воин. Его тело опирается на сломанное копья, которое полностью пронзило его грудь. Другой солдат слабо покачнулся в седле, сжимая окровавленный обрубок запястья. Его глаза были остекленевшими и почти полностью закатились назад. Он бормотал молитвы какому-то богу. Двое солдат сцепились с третьим, пытаясь сбросить его из седла.

Внезапно сражение, казалось, прекратилось. Атака провела людей Ямуна сквозь ряды врагов. Эффект был впечатляющим. Внезапное появление воинов Ямуна обратило хазарскую кавалерию в паническое бегство. Их разорванные ряды устремились назад тем же путем, которым пришли, не обращая внимания на своих офицеров, оставляя своих раненых позади.

— Подай сигнал к преследованию, — проревел Ямун знаменосцу. Командиры джагунов уже собирали своих людей. Развевался штандарт, и боевые барабаны быстро подхватили сигнал. Не дав хазарским войскам ни мгновения перегруппироваться, Ямун бросил своих всадников вдогонку за ними. Ряды  кавалерии Туйгана быстро рассыпались веером.

Всадник, одетый в доспехи дневного стража Туйгана, яростно хлестнул своего коня, обгоняя Коджу. — «Какой-нибудь упрямый молодой воин, желающий произвести впечатление на кахана», — подумал лама. Он присмотрелся, чтобы понять, кто это был, в надежде на слабый шанс, что он узнает этого человека. К его изумлению, это был дневной страж, которого он видел ранее, человек, вызвавший у него подозрение. Прямо за ним двигался Афрасиб, волшебник. У него не было никакого оружия, кроме тонкой костяной палочки. С ее конца вылетела сверкающая искра, затем внезапный сгусток пламени взорвался далеко справа. Колеблющаяся струйка дыма на секунду повисла в воздухе. Волшебник громко рассмеялся, получая какое-то маниакальное удовольствие от разрушения.

Внезапно группа Ямуна столкнулась с другим скоплением хазарцев — людей, которые не собирались поворачивать своих лошадей и убегать. Их, должно быть, было двенадцать или больше, сгруппировавшихся вокруг своего командира. Инерция Сечена пронесла его сквозь защищающихся воинов, и эта атака рассеяла группу. Несколько хазарских копейщиков повернулись в сторону знаменосца Ямуна, оттеснив его от кахана. Двое бросились на Коджу, но были встречены охраной священника. Подозрительно выглядящий дневной стражник продолжал безжалостно хлестать свою лошадь, направляясь к кахану. Коджа хотел позвать этого человека, но потом понял, что работа охранника заключалась в том, чтобы защищать кахана, а не его самого.

Коджа увидел, как дневной страж со злорадным выражением на лице, похожим на лису,  приблизился к Ямуну вплотную. Священник предположил, что парень приблизился только для того, чтобы поддержать своего правителя, но он внезапно бросился вперед, вонзив свое копье в спину Ямуна.

Кахан взвыл от ярости и боли. Повернувшись в седле, он размашисто взмахнул саблей наотмашь. Раздался короткий, глухой звук, когда лезвие Ямуна прошло через ключицу охранника и вонзилось в его грудь. Несостоявшийся убийца от удивления выронил копье. Кровь свободно потекла из прорехи в его броне. Он неуклюже вытащил свой меч и слабо ткнул в кахана. Удар прошелся мимо, но попал белой кобыле Ямуна в круп. В то же время один из хазарцев бросился вперед, почувствовав возможность нанести удар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кобыла Ямуна взвизгнула от боли и рванулась вперед, прорвавшись сквозь двух вражеских всадников. Лошадь одного из них пошатнулась, сбитая с ног атакующей кобылой. Всадник схватился за гриву, чтобы удержать равновесие, забыв о своей атаке. Он быстро потерял равновесие и упал на землю.

Все еще действуя со страшной скоростью, Ямун оправился от замаха назад, и бросил свой меч вперед, направив острие вверх. Кончик его меча скользнул под нижнюю часть нагрудника другого хазарца. Быстрым поворотом и рывком Ямун распотрошил солдата. Его глаза расширились от удивления и боли, а рука автоматически потянулась к животу. Копье выпало из его мертвых пальцев, и его тело медленно упало вперед. Меч кахана, все еще наполовину застрявший в теле, вырвался у него из рук.

Кахан внезапно откинулся в седле, слишком измученный, чтобы вернуть себе оружие. Темно-красная кровь, его кровь, пропитала заднюю часть его доспехов и запятнала серебряную фурнитуру седла.

Коджа понял, что вокруг больше никого нет, кто мог бы помочь Ямуну. Инстинктивно Коджа ударил пятками в брюхо своей лошади, погнав ее вперед. Убийца из дневной стражи, цепляясь за свое седло, собирался нанести удар беззащитному Ямуну с тыла.

Срочность заставила Коджу сформировать мистический защитный экран вокруг кахана. Обхватив одной рукой поводья, а ногами обхватив грудь своего скакуна, священник попытался начертить в воздухе тайные символы и пропеть необходимые сутры. Сейчас только милость Фуро могла спасти Ямуна.

Меч убийцы метнулся прямо к шее Ямуна как раз в тот момент, когда заклинание Коджи было завершено. Невидимая сила схватила кахана и отвела его в сторону от удара. Но этого было недостаточно. Острие клинка убийцы все-таки ударило Ямуна в плечо, пробив броню и вызвав новую порцию крови.

Удар отбросил убийцу вперед, к кахану. Как только охранник достиг предела своего выпада, Ямун протянул руку и схватил убийцу за руку. Старый воин яростно дернул, стаскивая вероломного дневного стража с седла. В другой руке Ямуна появился кинжал с длинным лезвием. Не отпуская руки, он вонзил лезвие в бок убийцы. Охранник издал ужасный, нечеловеческий крик, затем корчился и извивался в хватке кахана. Даже раненый, военачальник не отпускал его.

В этот момент, спешившийся хазарец, рванулся вперед, высоко подняв клинок. Ямун заметил это движение краем своего глаза. Мучительный стон сорвался с его губ, когда он поднял извивающегося убийцу, все еще насаженного на кинжал, в воздух. Тело врезалось головой вперед в хазарца, и они оба рухнули на землю.

Громовой, но, в, то, же время, визгливый рев привел Коджу в чувство. Волны звука били по его барабанным перепонкам. Прямо перед ним Ямун схватился за свою голову, раскачиваясь в агонии. Кахан пошатнулся и упал с лошади, ударившись о землю, как кусок мяса.

Слезы боли навернулись на глаза священника, закрывая ему зрение. Воющий крик закончился так же быстро, как и начался. Задыхаясь от боли, Коджа вцепился в гриву своего коня и вытер слезы с глаз. Оглянувшись, священник увидел волшебника Афрасиба с выражением самодовольной победы на лице. Когда волшебник выехал вперед, он направил костяной жезл — жезл огня, на неподвижное тело Ямуна. Коджа мог видеть, как худые плечи волшебника вздымаются от смеха, хотя все звуки были перекрыты ревущей болью в ушах священника.

Коджа понял, что он должен что-то сделать, потому что защита, которую он уже наложил на Ямуна, была бесполезна против магической атаки волшебника. К счастью, Афрасиб, казалось, не обращал на ламу никакого внимания. В отчаянии Коджа огляделся в поисках кого-нибудь, кто пришел бы на помощь кахану. Атака Туйгана слишком хорошо справилась со своей задачей — солдаты Ямуна были увлечены преследованием убегающего врага. Впереди лама увидел большую фигуру Сечена, но он был слишком далеко, чтобы принести какую-либо пользу.