Даханавар (СИ) - Ляпин Оле

Они то появлялись, то исчезали, иногда возникая и исчезая всего за одну ночь. Зачастую, их можно было встретить появлялись на полях, где ранее происходили сражения и земля впитала кровь сотен павших воинов. Но иногда эта напасть возникала в самом центре крестьянских угодий, уничтожая скот и урожай, обрекая жителей тех мест на голод и нужду. Из-за стеклянной красоты "ледышек" погибло немало любопытных, привлеченных их блеском. Но под этим тонким, блестящим слоем скрывалась ловушка — древняя и опасная, для всего живого. Остаточное воздействие смертоносных заклятий боевых магов все еще таилась под землей полей, где шли тысячелетия назад великие сражения. Там где их концентрация достигала максимума, на поверхности появлялись "ледышки" и стоило неосторожному зверю или человеку нарушить тонкий стеклянный покров, как дремавшая веками магическая мощь, мгновенно высвобождалась, разрывая несчастного на куски, которые тут же истлевали и превращались в жирный серый прах.

Здесь, в этой проклятой степи, подобные ледышки попадались на каждом шагу. Одно из скоплений таких ледышек было невероятно большим и пролегло оно прямо по дороге, по которой следовали юный даханавар и его подруга, отрезая им простой и легкий путь к горам. Путникам предстояло найти другой способ добраться в горы.

Сибрис попросила Илаю достать из сумки карту — ей надо было свериться с маршрутом.

— Демоны! Сколько же лет этой карте?! — сокрушаясь воскликнула она, — Тут ничего не сказано, о том, что это место настолько опасно! Хотя… — она всмотрелась в руны нанесенные картографом над схематическим отображением предгорья.

— Ну же, не томи! — выдохнул Илая, заглядывая девушке через плечо и пытаясь понять, что же такого обнадеживающего она смогла рассмотреть.

— Вот тут, — Сибрис ткнула пальцем в маленькую дугу перечеркивающую чернильную кривую реки. — думаю, это мост. Конечно, он очень старый и приведет нас в земли харемов, о которых мне почти ничего не известно, кроме того, что они не любят чужаков и ревностно блюдут свои границы. Раз в год, в день осеннего равноденствия, они спускаются из своих горных селений в долину что бы привезти на рынок Таризы шерсть тонкорунных горных коз и обменять её на зерно и прочие нужные им товары. Харемы — потомки изгнанников. После победы Королевств над Империей некромантов, многие имперские маги и аристократы, лояльные политике империи, предпочли рабству и смертной казни побег в горы. Хар — означает "запретный" или "нечистый". Как ты понимаешь, Илая, рады нам, людям долины, они скорее всего не будут. Но выбора у нас нет. — Сибрис вновь печально посмотрела на тянущееся до горизонта блестящее скопление смертоносных ловушек.

— Нам стоит попытаться добраться до этого моста и уговорить харемов нам помочь. Что у тебя осталось в поясной сумке? — девушка с надеждой посмотрела на Илаю. — Может там найдется, что — нибудь достаточно ценное, что бы мы могли обменять это на провизию, и хотя бы одно теплое одеяло, раз уж в городе нам не повезло.

Они присели на дорогу, прямо в пыль, Илая расстегнул ремешок на поясной сумке и высыпал ее содержимое перед собой. На землю выкатились несколько медных монеток, блеснув красноватым ребром на солнце.

— Не так уж и много. — со вздохом произнес он.

Кроме монет их "богатство" составили: огниво, трут, кусочек кремния, пара чистых бинтов, скляночка с едкой заживляющей мазью, уже пустая более чем на две трети, клубок серебристой шерсти, подаренный матушкой Иеле, обсидиановые четки, черные и отполированные от частых прикосновений и маленькая бронзовая сфера, покрытая густым руническим узором.

— Ух, ты! — воскликнула Сибрис, взяв сферу в руки, — Илая, ты даже не представляешь, как нам повезло! Почему ты прежде не сказал мне, что у тебя есть Звезда?

— Звезда? — юноша удивился. — Это ты так называешь этот шарик?

— Дурачок! — Сибрис рассмеялась. — Это не шарик, а мощный магический артефакт, очень редкий и дорогой, кстати. Так Шамиль тебе о нем ничего не рассказывал?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет, но я помню, как ночь нашей встречи, в подземелье, он доставал его и использовал как источник света.

— Ну, если лесной пожар можно назвать костром, то Звезда, конечно просто источник света. — Сибрис провела по рунам на сфере кончиками пальцев и прикрыв глаза замерла на пару мгновений. Выдохнув она проговорила, но голос ее звучал уже не так бодро, как прежде.

— Понимаю… Она почти разряжена, теперь ее силы действительно не хватит на что-либо большее, чем просто заклятие света.

— Как ты это поняла? — удивился юноша.

— Да как обычно. — Сибрис пожала плечами — просто использовала магическое зрение… — в этот момент девушка осеклась и прикрыла рот рукой, сдерживая вопль удивления.

На немой вопрос парня, она часто-часто закивала головой, в её увлажнившихся глазах Илая прочел удивление и восторг.

— Ты-ты-ты ты понимаешь, Илая?! Мой дар, он возвращается! Я смогла почувствовать, смогла увидеть…. думала уже никогда, никогда не смогу этого сделать!

Она радостно захлопала в ладоши, притянула юношу к себе и крепко чмокнула в щеку. Вся серьезность бывалого опытного бойца, независимой и гордой неприступной девы, вдруг слетели с Сибрис, как маска у которой лопнуло крепление. Илая увидел перед собой юную и озорную девчонку, такую нежную и ребячливую, такую счастливую, чистую и открытую, что его сердце сжалось в тугой комок и сладко заныло в груди. "Как же она прекрасна!", — подумал юноша, и подскочив со своего места, сжал Сибрис в крепких и нежных объятьях.

— Как же хорошо, Илая! Как хорошо! — Сибрис, вырвалась из его объятий и закружилась в танце, широко раскинув руки и поднимая ногами легкие облачка серой пыли. Её счастливые серые глаза блестели от слез.

Не замечая ничего вокруг, Сибрис едва не упала, зацепившись ногой о камень торчащий на обочине, но Илая вовремя ее подхватил.

— Эй, эй Сибрис, полегче, а то не ровен час упадешь и скатишься вниз угодив в "ледышку". — Илая кивнул на притаившуюся в зарослях блестящую зеленоватую ловушку. — А я пока еще не готов с тобой расставаться.

— Павда? — озорно спросила девушка.

— Правда. Мне очень бы пригодился в пути опытный маг, особенно, когда вокруг столько неизвестного.

— Только маг? — девушка, притворно обидевшись, надула губки.

Илая густо покраснел и выдавил:

— Ну и такой хороший попутчик, друг… - и еле слышно добавил. — Красавица.

Сибрис ловко выскользнула из его объятий и, оправив одежду, скомандовала:

— Тогда вперед, не будем мешкать, нам еще нужно добраться до моста и, желательно, до темноты. Не знаю как тебе, а мне тут совсем не хочется ночевать. — и она добавила, поёжившись. — У меня от этого места мурашки по телу бегут.

Оставив обессиленного, но всё ещё живого скакуна на дороге, путники устремились по боковому ответвлению пути на запад, к реке. Над её бурными потоками висело водяное марево, плотным щитом скрывая от глаз путешественников древний каменный мост.

Серо-черные, влажные от водяных брызг, камни были источены неумолимым временем, стерты сотнями тысяч ног путников, проходивших здесь века назад. Под каменным хребтом древнего сооружения бурлила и пенилась вокруг крутых порогов ледяная вода. Над мостом повис густой молочный туман. Мост действительно был очень старым — его левая сторона была повреждена. Часть этого каменного сооружения вместе с перилами обрушилась, навеки скрывшись в злобно клокочущем водовороте. Илае и Сибрис пришлось постараться пересекая опасный участок. Неосторожные путники легко могли сорваться в клокочущее водяное жерло, поскользнувшись на осклизлых камнях. Перебравшись на другой берег реки путники, с удовольствием повалились на густой ковёр мягкой зеленой травы. Этот берег разительно отличался от своего собрата. Высокая, шелковистая трава, горечавка, клевер, ромашки, васильки — жизнь расцветала на этом берегу буйным цветом.

Немного отдохнув, Илая сел, скрестив ноги, и спросил подругу, все еще отдыхавшую на благоуханной постели из цветов: