Невольница для жестокого (СИ) - Иванова Валерия

Я нажимаю на кнопку вызова медсестры, спустя несколько секунд она появляется в моей палате.

— Где он?! — едва ли не кричу на нее. Она хмурится.

— Кто?

— Алексей Владимирович! Позовите его, срочно!

Девушка кивает и покидает палату, а я чувствую как по щеке что — то мокрое катиться. Опускаю свой взгляд и смотрю на маленький амулет на цепочке. Лев. Мой лев.

Прикрываю глаза, вспоминаю слова, сказанные мне когда — то Амином.

«Этот кулон — единственная вещь, которой я дорожу. И когда меня не станет, мой сын будет владеть им…»

***

Год спустя

— Да, мы подпишем с ними договор завтра. Все нюансы уже обговорены, — я держала телефон плечом, просматривая Сашины записи.

«Через полчаса начало праздника. Малышка только что проснулась, пообедает и приедет»

Я кивнула ей.

— Да, я буду ждать Вас завтра. Все расчеты через моего бухгалтера.

Сбросила вызов и прикрыла глаза. Устала. Этот год — бешеный трип. Я открыла еще несколько филиалов агентства, мои девочки вышли на международный уровень. Плюс ко всему приходится быть для них едва ли не мамой. Буквально вчера пришлось быть психологом для ведущей топ модели агентства. Оля влюбилась. Забеременела, а он бросил ее. И теперь ее карьера под угрозой. Все ждали от меня, что я смогу уговорить девочку на аборт. Думаю, и она ждала. И когда я показала ей фото своей дочки и сказала, что это лучшее, что я сотворила в этой жизни… Оля расплакалась. Мы долго говорили, и в итоге она решила рожать. Я сказала ей, что будет сложно. Но ни одна трудность не сравниться с влюбленными глазками, смотрящими на тебя, и с маленькими ручками, и с первым словом «Мама».

— Гости уже в сборе, — выбила из мыслей Саша. — Водитель ждет Вас внизу, Елизавета.

— Аниматоры на месте?

Она кивнула.

— Уже развлекают гостей. Все ждут только Вас.

Я кивнула. Поднялась из — за стола и, посмотрев на себя в зеркало, поправила прическу. Я шла по коридору собственного агентства и каждый из сотрудников поднимал глаза и с улыбкой прощался со мной. Все было идеально в моей жизни. Я глава крупного агентства, у меня дочь и вся жизнь схвачена. Каждый день приносит мне миллионы. В их глаза я счастлива, идеальна. И каждый из них хотел бы жить моей жизнью. А вот я — нет.

Моя жизнь поблекла. Она больше не имеет ни красок, ни света, ни вкуса. Есть дочь, и она помогает мне не сойти с ума. Если бы не Амина, я бы давно уже спятила. Только ради нее я заставляю себя подниматься каждое утро, идти и делать бизнес. Решать кучу ненужных мне вопросов, рисковать. Что творится у меня в душе на самом деле? Не знает никто. Столько боли там и огромная черная дыра, которая образовалась с того момента, как я узнала о его гибели.

Он не погиб. Я верю в это. Верила. Когда в роддоме мне вручили тот амулет, я так обрадовалась! Я все ждала и ждала, что в любой момент он придет к нам. Просто постучит в дверь. Но он не приходил. Дни шли, сменялись одинокими темными ночами. А от него больше не было ни одной весточки.

Прошел год. Сегодня день рождения у нашей малышки. И моя надежда практически растаяла. Он не вернется. Если бы был жив, ни за что бы не пропустил этот день.

Мне было так плохо. Но я должна приехать в ресторан и выглядеть счастливой мамой. Я должна это Амине, своей дочке. Но так горько мне не было уже давно. Усевшись в авто на заднее, дала команду водителю ехать, а сама… Сама прикрыла глаза и разрыдалась.

Он снился мне. Каждую ночь снился. Его голос хриплый, тихий, его взгляд колючий. Я так соскучилась, так истосковалась по нему! Видит Бог, я держусь, я стараюсь быть хорошей мамой. Но силы мои тают с каждым днем. С каждым днем мне все сложней заставлять себя подниматься с кровати и идти жить. Я устала. Я так сильно устала…

***

Малышка была счастлива. Инна, нянечка Амины не отходила от нее ни на шаг. Ресторан был завален подарками гостей, детки резвились на лужайке. Гостей было много, но в основном это были бизнес партнеры, для которых праздник моего ребенка — лишний повод наладить со мной связь. Я понимала это, и знала, что все происходящее здесь лишь бутафория. Но я специально устраивала шумный праздник, я специально хотела быть среди людей. Так не сильно болит, так выходило отвлечься.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Елизавета, — раздалось за спиной. Я обернулась. В зал ресторана вошел тот самый следователь, который помог мне прищучить Ирину.

Я нравлюсь ему. И на протяжении всего года он делает попытки сблизиться со мной. Вот только мне это совершенно не интересно.

— Вы прекрасно выглядите, — улыбнулся мужчина, протягивая мне букет алых роз. Я приняла его, дежурно улыбнувшись.

— Спасибо, не стоило Вам так беспокоиться.

Он кивнул. Спрятал руки в карманы пиджака.

— Я хотел лично Вам сказать, что суд над вашей бывшей начальницей состоялся. Ей дали шесть лет в колонии строгого режима.

Мне было плевать. Даже грамма радости не почувствовала.

— Каждому по делам его, — пожала плечами. Он посмотрел на меня внимательно.

— Ваша дочь так похожа на вас. Красавица…

Мне не понравилось то, как он говорит об Амине. Моя дочь — только моя и Амина.

— Она похожа на своего отца.

Я подняла глаза, но замерла, боясь вдохнуть. Мужчина вдруг оказался рядом. Так близко, что я могла чувствовать кожей его сердцебиение. Его напряженный взгляд усиленно всматривался в мое лицо.

— Хватит, Лиза. Хватит убегать от меня. Он погиб, и его не вернуть. Позволь себе жить дальше, дай шанс…

— Шанс кому? Тебе? — меня злили его слова.

— И себе тоже. Ты ведь загоняешь себя всем этим. Ты не живешь. А у тебя все еще впереди, нужно просто позволить себе…

Он протянул руку и накрыл мою талию. Я опустила взгляд.

— Чувствуешь? Уверена, ты чувствуешь то же что и я…, — прошептал, приближаясь ко мне вплотную.

— Я чувствую тошноту и брезгливость. Не любою когда нарушают мое личное пространство, — я рыкнула от него. В глазах защипало. Хотелось схватить Амину и убежать отсюда, спрятаться. Я вдруг поняла, что это все полный абсурд. Этот день рождения и куча ненужных мне людей. Я хочу остаться с ней наедине. Только она, только моя малышка имеет значение.

Я выбежала во двор. Здесь уже начались танцы. Увидела Инну в обнимку с одним из музыкантов.

— Инна! — крикнула, подходя к ней. Девушка испуганно вздрогнула и отпрянула от парня.

— Где Амина?!

— Танцует с Юлей, — она повернулась к танцполу. Но там никого не было.

— Где Амина?!

Девушка лихорадочно шарила глазами по двору ресторана.

— Она была здесь. Я буквально на секунду…

В груди все взорвалось от злости.

— Ты уволена, Инна.

Я развернулась и побежала к концу двора. Напряженно всматривалась в каждого ребенка. У бассейна заметила розовое платье своей малышки. Сердце едва не остановилась от страха, когда увидела сидящего рядом с ней мужчину. Он был в черном костюме.

Господи!

— Амина!

Крикнула, срываясь туда.

— Отойдите от моего ребенка! Отойдите! — кричала пока бежала туда со всех ног. А когда до них оставалось пара шагов, мужчина вдруг поднялся, и повернулся ко мне. А я… Я так и замерла как вкопанная.

Его черные глаза светились огнем. Он прошелся по моей фигуре таким привычным, но таким забытым взглядом, от которого каждый нерв закоротил. Я стояла и не верила своим глазам. Рядом с ним стояла Амина. Она держала его за руку, а во второй ее руке был плюшевый лев.

— Не может быть…, — прошептала, чувствуя как начинает кружиться голова.

Он поднял дочку на руки и сделал шаг ко мне. Амина так доверчиво прижалась к его груди. А мне казалось я в любой момент в обморок упаду.

— Не может быть, чтобы ты поверила в мою смерть, Кукла… Иначе почему в твоих глазах такой испуг, — проговорил с улыбкой, хрипло, а меня внутри взорвалось все.

Бросилась к нему, обняла, почувствовала, как его крепкая рука сжимает мою талию. Прижалась к его груди, слезы лили рекой. Живой. Рядом. Мой сильный, мой храбрый. Вернулся к нам! Наконец — то пришел! Видит бог, практически два года нашей разлуки я держалась. Я практически не плакала, не давая себе права на малодушие. А сейчас… Сейчас будто лавину прорвало. Он наконец — то рядом. Моя стена, мой сильный лев. Он защитит нас, и мне больше не нужно быть сильной. Амин прижимал меня к себе так крепко… Он держал дочку на руках. Я чувствовала его боль, я знаю, что все это время ему было тяжело…