Все время мира - Сара Пурпура

Давай, друг, поехали отдыхать.

По ехидной физиономии Майлса я понимаю, что прекращать он не собирается, но по крайней мере он заткнулся.

Я очень близок к тому, чтобы начистить ему рожу.

Зак сжимает мое плечо:

– Оставь его.

Мы отправляемся в бар, куда обычно ходим, когда собираемся покутить. Это не бар «Пит», но здесь наши поддельные документы тоже прокатывают.

Завтра не надо ни на учебу, ни на тренировку, так что я намерен напиться вусмерть.

Мы садимся, как обычно, за наш столик, и парни принимаются шутить по поводу подпольных гонок.

– На тебе я заработал две сотни долларов, – начинает Монтана. – Ты ведь практически порвал в клочья Могиканина.

– О, дружище, от меня тоже спасибо, – перебивает его Татчер. – На последних двух ставках я вернул отцовские деньги, которые спустил до этого. Когда следующая гонка?

– Никогда, – отрезаю я. – Эта история закончена. Я и так достаточно развлекся.

Мои приятели хором начинают негодовать, но я слишком многим рискую. Сегодня вечером я хорошо осознал это, когда Майлс мог подставить меня перед тренером, но я не поддался на его провокацию.

Я уверен, что Брайан что-то задумывает, и, учитывая его ненависть ко мне, я не удивился бы, если бы он сообщил обо всем полиции.

Если бы на Фабрике случилась облава в тот момент, когда я участвовал в заезде, то мне пришлось бы несладко. Я не могу так рисковать. Мне нужно завязать с гонками, другого выхода у меня нет. Я найду иной способ, чтобы по-быстрому раздобыть сколько-нибудь деньжат, и на этот раз постараюсь быть более осмотрительным.

Какие-то девицы пялятся на меня, и я улыбаюсь в ответ, приглаживая волосы.

Татчер подмигивает двум девушкам и толкает меня локтем.

– Вэрд, ты легко их закадришь. Оставь одну из этих куколок мне, и ты навсегда будешь моим идолом.

Парни громко смеются, а я снова перевожу взгляд на этих девиц. Они не прекращают пялиться на меня.

Наверняка им обеим уже больше двадцати, но это, конечно, не проблема. Мне не привыкать спать с женщинами старше меня.

Иди сюда, малыш. Осчастливь мамочку.

Меня передергивает от нахлынувшего воспоминания, и улыбка исчезает с моих губ. Ребекка, приемная мать номер одиннадцать. Сорокалетняя женщина с извращенной страстью к несовершеннолетним. Мне было всего четырнадцать, и я очень хотел трахаться, так что позволял ей все.

– Что такое, Вэрд? Боишься оказаться не на высоте? – Майлс не упускает случая снова докопаться до меня.

Я ничего не отвечаю. Несколько наших товарищей начинают ржать, остальным хватает ума промолчать. Они знают, что если между мной и Брайаном что-то случится, то это отразится на всей команде, поэтому пытаются погасить любую конфликтную ситуацию.

– Ты не сможешь их удовлетворить. Так что сделай милость, сдай назад, – продолжает Брайан. – Иначе я могу помочь и избавить тебя от позора.

Я залпом выпиваю стакан водки и тут же прикрываю рот рукой. Алкоголь огненной струей обжигает мое нутро. Это меня успокаивает, и я снова гляжу на девиц. Одна из них, с рыжими волосами, невысокого роста, но с хорошей фигуркой. У второй такое смазливое личико, что перехватывает дыхание, и светлые волосы… Но не как у Нектаринки. Цвет волос Анаис теплый, и в нем тысяча золотистых оттенков, и…

Ты как будто влюблен в нее, Дез.

Какого хрена…

Я опрокидываю еще один стаканчик водки и встаю.

Сегодня вечером я отлично потрахаюсь – так здорово, что у меня сорвет голову.

– Ну, чего ты ждешь? Побудешь чьей-нибудь шлюшкой! – слышу я оскорбления Майлса.

Чья-нибудь шлюшка. Да, было такое.

Я смотрю на Зака. Тот стискивает зубы. Мой друг понял, что я и так сдерживался, сколько мог. Возможно, мне в голову ударил алкоголь, или все дело в разочаровании из-за того, что я не могу быть с той, кого по-настоящему хочу. Наверняка я могу сказать лишь одно: ярость, которую я испытываю с того самого момента, когда Анаис убежала от меня, слилась сейчас со злостью на Майлса. И я просто взрываюсь.

– Знаешь что, кусок дерьма? – рычу я.

Он встает, кладет сжатые кулаки на стол и наклоняется в мою сторону. Брайан не ждал от меня ничего другого, и сейчас я готов сполна воздать ему за ожидание.

– Знай, если бы я хотел трахнуть твою девушку, то она не раздумывала бы дважды и уж точно не подумала бы о тебе и о твоем вялом писюне.

Я глубоко вздыхаю и понимаю, что совершил большую глупость, но выражение лица Майлса доставляет мне такое неописуемое удовольствие, какое я не испытывал уже долгое время.

– Спроси у нее сам, с кем она была совсем недавно, а затем спроси меня, почему я так долго проторчал в раздевалке, – припечатываю я.

– Сукин сын! – орет он и пытается ударить меня через стол, но я отмахиваюсь от него. Несколько бутылок летят на пол. Татчер и Андерсон удерживают Майлса. Они что-то шепчут ему на ухо и выводят наружу. Два охранника приближаются к нам, чтобы навести порядок.

Я оглядываюсь вокруг. Все смотрят на нас, и Зак заслоняет меня от других.

– Дез, дружище. Это я. Эй, посмотри на меня! – слышу я его голос.

Я подчиняюсь, но мои глаза застилает ярость, и мне приходится сделать усилие, чтобы сфокусировать взгляд. Я опускаю голову. Я был взбешен и расстроен, а теперь чувствую себя еще и настоящим ублюдком. Таким, каким, в сущности, и являюсь.

Я пожимаю плечами и наклоняю шею сначала в одну сторону, а затем в другую.

– Я в порядке. Возвращайся домой, Зак. Сегодня вечером я хочу развлечься по полной.

Я снова улыбаюсь тем девицам. На самом деле я с трудом шевелю губами, потому что внутри я чувствую себя отвратительно, и скоро мне станет еще хуже.

– Ты уверен? – Зак хочет убедиться, что я не выкину очередную глупость.

Я ничего не отвечаю, потому что прекрасно знаю, что секс не решит моей проблемы. Он не избавит от чувств, которые я испытываю, и не изменит мое поведение по отношению к Анаис. Но я сделал ей больно и хочу забыть об этом, по крайней мере до того момента, когда буду должен заплатить за это.

– Поезжай домой, Зак. Созвонимся завтра, – повторяю я.

Я отправляюсь к девушкам, которые видели всю нашу сцену с Майлсом, но, кажется, они не слишком разочарованы, даже напротив.

– Наконец-то ты решился, – встречает меня одна из них и тут же проводит по моей груди пальцем с ярко-красным маникюром.

– Как тебя зовут? – шепчет мне на ухо вторая, отчего я возбужденно содрогаюсь.

Они пристают ко