Когда Бог был женщиной - Арина Холина

Очень хотелось схватить кастрюлю с креветками и швырнуть в стену, но она сдержалась. Однако все услышанное просто не умещалось в голове — и она все-таки разревелась. Лиза попыталась ее обнять, но Алиса с силой оттолкнула ее.

— Отвали! — завопила она. — Это все ты!.. Затеяла всю эту историю, впутала меня! Это твоя сука, блядь, Наташа сейчас купается в моих деньгах! Видеть тебя не могу! Уйди!

Сквозь рыдания она слышала Лизу — та уверяла Фаю, что все в порядке, что Алисе просто надо на ком-то сорвать зло, а она — Лиза — действительно, виновата…

Когда Алиса оторвалась от подушки, Лиза уже ушла. Девочки сидели как на похоронах.

— Я в ванную, — Алиса поднялась с дивана.

Она приняла душ — хотелось смыть все ужасные впечатления, закуталась в ярко-голубой Файкин халат, расчесала волосы и вернулась в комнату. Если у тебя трагедия, в этом есть один плюс — можно капризничать, сколько угодно, и близкие тебя поймут.

— Фай! Можно подогреть креветки? — осведомилась она, забравшись с ногами на диван. — И прошу вас об одном — не ведите себя так, словно у меня обнаружили рак в последней стадии. Все очень плохо, но я жива и здорова.

— Ладно, — кивнула Нина. — А тебя уже можно спрашивать, что ты будешь делать?

Алиса задумалась.

— Да, — разрешила она. — Я буду спать и искать выход. Что-то здесь не так. Ощущение такое, словно все было спланировано. Как будто то, что сейчас происходит — и даже вы, и креветки, и коньяк… — некто все это предусмотрел. Хотя, возможно, я просто в шоке и брежу.

Фая принесла заново разогретые креветки, Алиса набросилась на них — никто из подруг даже не притронулся, а, наевшись, поняла — единственное, чего она хочет — спать. Долго.

Правда, на следующее утро она проснулась в семь — решила, что это настоящий нервный срыв, пока не вспомнила, что легла часов в десять. Первый раз лет за десять.

Она написала записку, села в машину и отправилась в клуб. Зрелище было страшное. Алиса даже из машины не вышла, но провела напротив входа не меньше сорока минут.

А потом поехала в банк.

В банке сказали, что все понимают и очень ей сочувствуют, но перед тем, как пустить ее в квартиру за личными вещами, они должны убедиться, что ей выплатят страховку, которая пойдет на погашение кредита. Поэтому Алисе в первую очередь нужно обратиться в свою страховую компанию.

Алиса обратилась, но выяснилось, что полис поддельный. Конечно, Алиса закатила страшный скандал: она подозревала страховщиков в махинациях — им просто не хочется выплачивать взнос, но те предложили подать на них в суд — потому что больше они ничем не могут помочь — у них нет копии контракта либо других свидетельств о том, что они когда-либо заключали взаимные обязательства с представителями Алисы. Черт! Как она могла быть такой дурой? Все же люди страхуются: с банковского счета ни копейки нельзя снять без подписей генерального директора, финансового и главного бухгалтера! А она, дура, выдала этой прощелыге, управляющей, доверенность, и у нее даже устава нет! Чем она думала?!

Что делать?! Она подаст в суд, банк все равно не вернет квартиру, судиться они будут бесконечно, и это ей не поможет. Может, годам к шестидесяти суд признает ее правоту, а Наташу с бухгалтером, подcевших на героин и потративших все деньги на наркотики, арестуют в Арабских Эмиратах — но будет уже поздно…

Какая-то дичь. Все настолько нелепо, что этого просто не может быть. Никогда. Не могла она так опростоволоситься. Она же не идиотка. Честно слово!

С Мясницкой Алиса резко свернула в Златоустьинский, припарковала машину в ближайшем дворе и впала в ступор. Пыталась здраво размышлять, но не получалось — все было таким абсурдным, словно ее засосало в сценарий, который отклонило двадцать киностудий.

Банкротство, пожар, предательство — и все сразу, три по цене одного…

Зазвонил телефон, Алиса дернулась так, словно ее ужалила змея, вытащила трубку, успела заметить, что звонит Лиза — за секунду до того, как телефон перекувырнулся, упал на пол и закатился под сиденье.

Алиса неловко согнулась, противоестественно скрючила руку и засунула ее под сиденье. В ладони у нее оказалось что-то теплое, мягкое — она схватила это, потянула и вытащила книгу. Наверное, завалилась во время переезда — когда Алиса вперемешку распихивала по машинам все самое ценное.

Это был дневник. Дальней родственницы, которая жила двести лет назад. Алиса закурила сигарету, приоткрыла окно, нашла бутылку колы и только после этой несложной церемонии приступила к чтению. Она волновалась. Это была часть истории — истории ее семьи, в которой не забывали, кем была твоя прабабушка — и даже прапрабабушка, семьи, которая из поколения в поколение передавала знания и ценности, семьи, в которой не теряли связи друг с другом.

Алиса чертовски растрогалась, пока не обнаружила запись от одиннадцатого января 1803 года.

Что за?..

Имеет это к ней какое-то отношение?

Разум говорил — «нет». Интуиция — «да».

И еще она убедила себя, что ей нужен совет. И не один. Набрала номер.

— Фай! — крикнула она в трубку. — Тут у меня немного странные новости! Можешь говорить? Ну, слушай! Я нашла дневник своей… сейчас лень вычислять, кем она мне приходится… в общем, какой-то родственницы… Ну, когда мы с Марьяной обокрали мой дом, то эта штука завалилась под сиденье… Не в том суть! Там всякие милые детали ее жизни, и вдруг я нахожу интригующую запись о моей благодетельнице — ну, о Елене, то есть. Когда-то давно Елена придумала Кодекс — законы для ведьм, но придумала не одна — у нее была подельница, Екатерина. Двести лет назад выяснилось, что Кодекс они сочиняли с разными целями — Елена хотела спасти ведьм от преследований, а Екатерина — наоборот, обезопасить людей от нас! Когда была инквизиция и все такое — ну, ты понимаешь — это все произошло не только потому, что к власти в церкви пришли сплошные параноики, но еще и потому, что ведьмы типа вышли из подполья. Они слишком широко заявили о себе — во-первых, не вовремя, а, во-вторых, некоторые решили, что им все можно и причиняли людям боль. В общем, двести лет назад Екатерина и Елена поругались. Причем, на тот момент чисто теоретически. Елена настаивала, что люди — жалкие твари, которые если что-то и изобретают, то лишь для того, чтобы им легче было есть, пить и меньше двигаться. Типа скоты. В общем, такая вот у нее была гуманная политика. Ты слушай-слушай, не сопи и не вздыхай! Короче, Елена считала, что светиться не надо, а люди — всего лишь материал, уважать их интересы нет никакого смысла. А Екатерина еще тогда, после инквизиции, считала, что люди имеют право возмущаться разгульным поведением ведьм, много лет обсасывала эту идею и решила в итоге, что ведьмы должны тихо и скромно нести людям знания. На этой высокой ноте они с Еленой и пацапались. Но! Тут есть параллельная завязка. Елена считалась самой сильной ведьмой, хотя, в принципе, они с Екатериной были бы равны, если бы не одна история, которая случилась с Еленой. В нашем, колдовском, мире существует легенда о красном алмазе — огромном, в сто карат, алом, как кровь, алмазе, который находился в недрах преисподней… Ты это, обращай внимание на стиль изложения — я стараюсь! Так вот, в недрах преисподней его нашел сам дьявол и тысячу лет носил на шее как медальон. Считается, что алмаз обладает необыкновенной силой, которой его наделил Сатана. Сатана камень вроде подарил какому-то особенно преданному слуге, типа Азазелю, но Азазель любил подниматься на Землю, чтобы от души здесь у нас нагадить, и он тоже камень подарил — точнее, дал в качестве взятки Александру Македонскому, который, бедолага, не знал, что его блистательный поход с самого начала обречен на провал. Алмаз Македонский подарил любовнику, который, конечно, был демоном, но демон камень Азазелю не вернул — хотя должен был. Демон, разумеется, был проклят, но он остался при алмазе — хоть и на земле — вход в Ад ему был заказан — и распрядился своими новыми возможностями разумно. Но его наследники были один хлеще другого — последний, тот еще идиот, связался с Еленой, все ей рассказал о камне, и она его выклянчила. Алмаз, кстати, называется «Сердце Дьявола». Но все же удача от нее отвернулась — спустя много лет потомок того демона, что подарил Елене алмаз — талантливый и смелый потомок, начал ее преследовать — и она отдала алмаз Екатерине — они тогда еще дружили. Нотабене — не подарила, а отдала на хранение. Демон потом куда-то делся, Елена поссорилась с Екатериной и начала плести против той интриги. И когда Екатерина узнала, что Елена каверзничает за ее спиной, у нее случился приступ бешенства — она заявила, что Елена опасна для общества, и загнала ее в потусторонний мир. Кстати, с помощью того самого демона. Алмаз, понятно, она не вернула. Пользоваться камнем Екатерина не может — он должен быть передан по всем правилам, но она вроде как хранительница — прячет камень от Елены, если та вдруг — чего только не бывает? — вернется. Как тебе история?