Блеск клинка - Лоуренс Шуновер

— Он уже один раз сдался, — зло воскликнул Пьер, — а когда я отпустил его, он ударил меня. Вот так! — и он нанес удар в глаз человека.

Слепой Джек поднял свое орудие и ударил Пьера по голове, пожалуй, немного сильнее, чем собирался. Пьер рухнул как подкошенный. Человек, которого он избивал, выбежал на улицу, хромая, подвывая и прижимая руку к глазу. Обозленный хозяин попытался поднять Пьера, но он был слишком тяжел и Слепой Джек оставил его на полу.

К этому времени студенты одержали полную победу. Слепой Джек и официанты разняли нескольких людей, продолжавших драться. Горожане обратились в бегство, а студенты поздравляли друг друга и разглядывали раны, которые не были серьезными.

Уильям заметно протрезвел, когда увидел, что он натворил.

— Человек нуждается в срочном лечении, — воскликнул он. — Разумеется, я вовсе не предполагал, что так получится. Он, конечно, будет жить. Правда, Чарльз?

— Я не знаю. Я не знаю, как глубоко вошел осколок. Я не могу пошевелить его пальцами. Николь Хирург болен и не придет к нему.

Слепой Джек запричитал:

— Он не должен умереть здесь! Я разорюсь!

— Ты сказал, что разоришься! — воскликнул Уильям. — А я погибну, если он умрет где угодно. Если Николь не придет сюда, мы отнесем его к Николю.

— В конюшне есть паланкин, — сказал сообразительный официант, которого перспектива появления трупа в заведении прельщала не больше, чем хозяина. — Без сомнения у благородных джентльменов много лошадей.

— Да, да, несомненно, — отозвался Уильям. — Запрягайте их скорее. Возьмите моего коня.

— И моего, — крикнул Чарльз; еще несколько студентов предложили своих коней.

Конюх и официант быстро и ловко повесили паланкин между двумя лошадьми. Каждый в Гостинице Головореза хотел поскорее избавиться от Джеймса Бэрроу. Если бы его ангел-хранитель лично руководил их действиями, даже чудо не помогло бы ему ускорить вывоз Бэрроу.

— Здесь есть еще один из вашей компании, — сказал хозяин гостиницы, — может быть, вы и его заберете? Высокий, со светлыми волосами. Он там, с другой стороны стола.

— Святые! — воскликнул Уильям. — Это же Пьер! Что с ним?

— Мне кажется, его ударили по голове, — ответил Слепой Джек. — Откуда я знаю, что с ним? Не думаю, что он серьезно ранен. Во всяком случае, надеюсь, что так.

Два официанта положили тело Джеймса Бэрроу на длинную деревянную скамью и осторожно вынесли во двор, где подняли скамью и с нежной заботой переложили его в паланкин.

Два студента держали коней под уздцы, пока Уильям и Чарльз пытались разобраться в состоянии Пьера. Его глаза были закрыты, потому что он еще находился в бессознательном состоянии; один глаз так опух, что он, пожалуй, не смог бы его открыть, даже приди он в себя. Чарльз запустил пальцы в его густую шевелюру и обнаружил большую шишку.

— Он не ранен, — сказал Чарльз, — и череп не пробит. Что касается глаза, у него примерно месяц будет хороший синяк под глазом. Это не причинит ему вреда. Николь, конечно, позаботится о нем.

— Во всяком случае, заберите его, — произнес хозяин.

Но его дочь сказала:

— Почему бы не оставить его здесь, отец? Тот, другой, серьезно ранен. Все мастерство и время старого больного хирурга будут отданы ему. Мы сами можем обеспечить уход, если речь идет о синяке под глазом и шишке на голове.

— Ты, несомненно, права, дочка, но пусть джентльмены решают.

— В словах девушки есть смысл, — согласился Чарльз. — Николь Хирург не обрадуется сразу нескольким пациентам среди ночи.

— Одного он согласился принять, — заметил официант, — именно так он сказал.

— Тогда оставь Пьера у себя, Слепой Джек, — решил Уильям. — Без сомнения, твоя дочь сможет сделать для него не меньше, чем Николь Хирург.

Анна сказала, что она постарается.

— А теперь, — произнес Уильям, отстегивая кошелек от пояса, — простите меня за ущерб, нанесенный вашей гостинице. Не берите с Пьера ни одного су за обед. Позаботьтесь о нем. Я навещу вас.

— Он мой почетный гость, благородный сэр, — ответил Слепой Джек, ловя тяжелый кошелек. — Будьте уверены, он не заплатит ни одного су.

Когда Пьер проснулся, он тут же начал колотить соседа, стараясь в темноте попасть в то место, где должен был находиться глаз. Он был полон решимости отомстить вероломному негодяю, который сдался, а потом ударил его. Но тело по соседству оказалось нагим, прозвучал женский голос, а снизу была мягкая кровать.

— Успокойся ты, дылда! Ты разбудишь моего отца.

Пьер громко закричал:

— Кто, черт возьми, твой отец и кто ты, женщина? — Он сел на кровати, встревоженный и в полном замешательстве.

— Ш-ш-ш! Я Анна из Гостиницы.

— О, теперь я вспомнил. — Он вспомнил также Танец Крестоносца. Он осторожно протянул руку в беспросветную тьму, и его руку не оттолкнули. Он с удовлетворением убедился, что если это и не Анна из Гостиницы, то это, определенно, и не ее бабушка. Его голос стал таким же тихим, как ее.

— Прости меня, если я тебя ударил. Я думал, что все еще дерусь с мужчиной.

— Ты чуть не убил его, Пьер. Мой отец вынужден был ударить тебя, так что ты лишился чувств, иначе произошло бы убийство.

Только теперь Пьер ощутил свое тело в синяках, шишку на голове и распухший глаз.

— Надеюсь, что в комнате совсем темно, — сказал он, иначе я подумаю, что ослеп.

— Еще темно, Пьер. Но я думаю, что солнце скоро взойдет.

— У меня болит голова, — сказал он, — и глаз, и я ужасно хочу пить.

— Конечно, хочешь. Я знала это. Выпей немного. — Он почувствовал в темноте холодный край чаши у своих губ. Это было то самое зеленоватое вино, и вкус его был чудесен. Он осушил чашу до дна.

— Теперь ты почувствуешь себя лучше, — сказала она.

Пьер снова лег. От вина у него поплыло в голове, но боль улетучилась, к нему вернулись память и осторожность, хотя он понимал, что еще не протрезвел.

— Кажется, я лишился всей моей одежды, — спокойно сказал он бесстрастным голосом. В действительности он не был уверен, завоевал ли он каким-то образом склонность Анны из Гостиницы или стал жертвой некой дьявольской проделки Головореза, слух о которой еще не разнесся.

— Естественно. Отец сам снял ее с тебя. У тебя могли быть другие раны на теле. Хватит одного умирающего.

— Что стало с Джеймсом Бэрроу?

— За ним ухаживает Николь Хирург.

— Кто заплатил за вечеринку?

— Лорд Стрейнж. Отец заметил, что на тебе пояс с деньгами, и если ты хоть немного пришел в себя, можешь убедиться, что он по-прежнему на тебе. Ни одного су не пропало.