Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока - Николай Стариков

Из наиболее крупных актов этого вредительства, которое, понятно, является одновременно и изменнической деятельностью, я назову заключение нефтяного договора с Германией. Назову факт экспорта золотоотходов в Германию, в то время как рациональнее было бы их перерабатывать в Советском Союзе. Далее — экспорт цинковых концентратов, авансовый экспорт. Затем — экспорт чугуна в Японию по удешевленным ценам и в значительном количестве в тот период, когда на рынке была острая нужда в чугуне. Выдача фрахтовых ордеров с задержкой, что вызвало переплату, заключение ряда невыгодных условий в договорах, в частности, формулировку пункта о форсмажоре. Также задержка экспорта в Монголию, Западный Китай.

Особенно нужно отметить вредительство, вытекающее из задачи на поражение, — это задержка оборонного импорта.

Вот собственно все основное.

ВТОРОЙ ДОПРОС ПОДСУДИМОГО КРЕСТИНСКОГО

Председательствующий. Подсудимый Крестинский, расскажите вкратце о вашей контрреволюционной деятельности, не останавливаясь на тех моментах, которые уже освещены.

Крестинский. Я начал мою нелегальную троцкистскую деятельность в конце 1921 года, когда по предложению Троцкого я дал свое согласие на создание нелегальной троцкистской организации и на включение меня в состав ее центра, предусмотренного в составе: Троцкого, Пятакова, Серебрякова, Преображенского и меня, Крестинского. Это предложение Троцкий сделал мне сейчас же после X съезда. Я дал свое согласие на вступление в эту организацию. Годом позднее я совершил преступление — это именно то, о чем я рассказывал во время допроса подсудимого Розенгольца, — мое соглашение по поручению Троцкого с генералом Сектом, с рейхсвером в его лице, о финансировании троцкистской организации в обмен за те услуги шпионско-разведывательного характера, которые мы при этом брались оказывать рейхсверу. С 1923 года соглашение с Сектом приводилось в исполнение, главным образом, в Москве, иногда в Берлине. В 1926 году рейхсвер поставил вопрос об отказе от этого соглашения. Я думаю, что это был тактический шаг для того, чтобы поставить нам повышенные требования...

Вышинский. Кому «нам»?

Крестинский. Троцкистам. Мы в это время уже привыкли к поступлению регулярных сумм, твердой валюты...

Вышинский. Привыкли к получению денег от иностранных разведок?

Крестинский. Да. Эти деньги шли на развивавшуюся за границей, в разных странах, троцкистскую работу, на издательство и прочее...

Вышинский. На что «прочее»?

Крестинский. На разъезды, на агитаторов, содержание некоторых профессионалов в тех или других странах.

И в 1926 году, в разгар борьбы троцкистских групп за границей с партийным руководством, как в Москве, так и у братских партий, отказ от этих денег мог бы подрезать борьбу троцкистов. И поэтому, когда Сект предупредил, что он предполагает прекратить это субсидирование, я, естественно, поставил вопрос — на каких условиях он согласился бы продолжить соглашение.

Тогда он выдвинул предложение, что та шпионская информация, которая давалась ему несистематически, от случая к случаю, должна принять более постоянный характер, и, кроме того, чтобы троцкистская организация дала обязательство, что, в случае прихода ее к власти во время возможной новой мировой войны, эта троцкистская власть учтет справедливые требования германской буржуазии, то есть, главным образом, требования получения концессий и заключения другого рода договоров. После запроса Троцкого и получения от него согласия я дал генералу Секту положительный ответ, и наша информация начала носить систематический характер. В устном порядке были даны обещания насчет будущего послевоенного соглашения.

Вышинский. Не скажете ли вы, сколько было всего получено денег?

Крестинский. Начиная с 1923 года по 1930 год мы получали каждый год по 250 тысяч германских марок золотой валютой.

Вышинский. Это составит, примерно, 2 миллиона золотых марок за эти годы?

Крестинский. Да, примерно, 2 миллиона золотых марок.

Вышинский. Это то, что вам известно?

Крестинский. Да, это то, что мне известно.

Вышинский. Это соглашение, заключенное с 1923 года, действовало до 1930 года?

Крестинский. Через меня — до 1930 года. До конца 1927 года выполнение этого соглашения шло, главным образом, в Москве. Затем, с конца 1927 года почти до конца 1928 года, в течение примерно 10 месяцев, был перерыв в получении денег, потому что после разгрома троцкизма я был изолирован, не знал планов Троцкого, не получал от него никакой информации и указаний и поэтому при получении денег я бы не знал, что с ними делать. Так продолжалось до октября 1928 года, когда я получил от Троцкого, который в то время был в ссылке, из Алма-Аты письмо. В этом письме содержалось указание Троцкого о получении немецких денег, которые он предлагал передать или Маслову или французским друзьям Троцкого, то есть Росмеру, Мадлене Паз и другим.

Я обратился к генералу Секту. Он был к этому времени уже в отставке и не занимал никаких постов. Он вызвался переговорить с Гаммерштейном и получить деньги. Деньги он получил.

Вышинский. А кто такой Гаммерштейн?

Крестинский. Гаммерштейн был в тот период начальником штаба рейхсвера, а с 1930 года стал командующим рейхсвером.

При нашем свидании он завел со мной, не говоря о нашей обязанности сообщать шпионские сведения, политическую беседу на международные темы с тем, чтобы получить от меня некоторую информацию. Небольшую информацию секретного характера я ему дал.

Вышинский. Деньги он уплатил?

Крестинский. Да, деньги он дал.

Вышинский. Он знал, за что дает?

Крестинский. Знал. До получения денег ко мне позвонил Маслов и эзоповским языком спросил, не был ли у меня кто-нибудь и нет ли чего-нибудь для передачи ему. Я к Маслову относился отрицательно, считая его непринципиальным.

Вышинский. А вы считаете себя человеком принципиальным?

Крестинский. Ну, я был троцкист, а он мог быть сегодня троцкистом, завтра отойти от троцкизма, затем опять становился троцкистом...

Вышинский. Троцкистом вы были всегда?

Крестинский. Да. Маслову я сказал, что для него у меня нет денег, а есть для Росмера и Мадлены Паз. Через десять дней он позвонил и сказал, что приехала Мадлена Паз, сказал, что она остановилась в отеле «Эксцельсиор». Там у меня с ней состоялось свидание, и я передал ей деньги. И так продолжалось до осени 1930 года. Когда я уезжал из Германии, я наметил два варианта: первый вариант — связать с Сектом Седова, с которым у меня уже к моменту отъезда была встреча и установился контакт, или же связать Путна, незадолго до моего отъезда назначенного военным атташе в Берлине, о котором я знал от Смирнова, что он был троцкистом. Я дал знать Седову, чтобы он постарался приехать в Берлин до моего отъезда, а Секту сказал, что к нему от моего имени или от имени Троцкого зайдет кто-нибудь. Если зайдет Седов или Путна, то он может не требовать от них никакой письменной рекомендации и легализации и смело иметь с ними дело. Седов не попал к Секту. А в 1931 году, когда Пятаков поехал в Берлин заканчивать кредитное соглашение и выдавать заказы, с ним ехал и И. Н. Смирнов. Тогда я сообщил Пятакову о соглашении, которое было между мною и Сектом, и предложил ему выяснить и, если Путна является членом нашей организации, включить его в это дело. Пятаков по возвращении сказал, что дело сделано и что Путна эту связь принял и поддерживает.

Вышинский. Контакт с Сектом у вашей троцкистской организации имел место даже до 1921 года?

Крестинский. Там был контакт с ним, о котором я не хочу говорить в открытом заседании.

Вышинский. Кое-что можно сказать сейчас. Во-первых, кто такой был Копп?

Крестинский. Копп был вообще старый меньшевик. Он был близким человеком к Троцкому.

Вышинский. У вас с Троцким и Коппом был разговор о том, чтобы достать средства для конспиративной троцкистской работы?

Крестинский. Этот разговор был весной 1922 года.

Вышинский. Значит, Копп занимался троцкистской конспиративной работой?

Крестинский. Да, да.

Вышинский. В июле 1920 года по вопросу, о котором вы, очевидно, не думаете здесь говорить, а скажете в закрытом заседании, этот самый Копп наладил контакт с Сектом?

Крестинский. Да. Сект обратился к Коппу.

Вышинский. Я делаю из этого вывод, что не только в 1921 и 1922 году, но еще в 1920 году Троцкий через Коппа прощупывал и нашел дорогу к Секту.

Крестинский. Подробностей этого я не знаю, тогда были официальные встречи.