Рейтинговые книги
Читем онлайн Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г - Андрей Венков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 69

Ясно, что перед нами современный государственный герб России. Только вместо Георгия Победоносца на коне сам царь. И правильно. Это мы с вами святого писания не знаем. А донцы, люди дошлые и ушлые, не могли не знать, что Георгий никакого змея не убивал. Он змея уговорил, ибо, приняв христианство, обрел дар убеждения, но к убийству, как таковому, стал относиться отрицательно, за что его, собственно, и казнили и объявили святым.

А на знамени на щите посреди орлиного изображения, по мнению «продвинутых», смыслящих в геральдике казаков (а таковые, несомненно, были), мог быть изображен лишь сам царь. Попробуем разобраться в логике их рассуждений. Орел со щитом на груди и с воином, на щите изображенном, бесспорно, воспринимался как герб. А что и кого изображают на гербах? Священный тотем (орла, льва, барса…), святого небесного покровителя или себя самого. Запорожцы, например, имели гербом изображение самого запорожского казака. Воины испокон веков изображали своих небесных покровителей (Перуна в том числе) такими же воинами, какими сами были. Всадник на красном поле на белом коне — вот перетекающий из века в век символ бойцов. Белый конь и море крови… Вспомним четырех всадников из «Апокалипсиса»: «Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он победоносный, и чтобы победить». И донцы, когда на Дону только появились, имели гербом своим всадника. На красном поле. Но на черном коне. Вот такая, дескать, жизнь наша пропащая…

Орел на знамени… То, что орел двуглавый, нигде не говорится. А если он был одноглавый, то вполне мог сойти за родовой герб Рюриковичей — за сокола. И воин с копьем… Вряд ли христианский государь изобразит на своем гербе Перуна. И явно это не Михаил Архангел, низвергающий Сатану, у Михаила, как у предводителя ангельского воинства, должны быть крылья. И не Георгий. Он, как мы выяснили, змия не убивал. Кого ж тогда царь изобразил на своем гербе? Да самого себя, сражающегося с басурманами или с самим нечистым.

В целом год 1646-й казался удачен. Нураддин, так и не оправившийся после поражений, ушел в Крым. И грамоту похвальную от царя получили казаки, и знамя. Но с другой стороны, князей Черкасского и Пожарского отозвали обратно под Астрахань вместе с их войсками. А набранные Жданом Кондыревым «вольные люди», испробовав истинно вольной донской жизни, стали разбредаться поодиночке и кучками. На Дону жизнь оказалась тяжелой. Есть-пить нечего, одеть-обуть нечего, что украдешь или отобьешь, то и твое. Коренные донцы их за ровню не считали. Много их тут таких перебывало. Хочешь войти в сообщество, послужи в чурах, в «молодших товарищах», пройди ученичество. А ученикам часть добычи не положена, наоборот, с них за науку причитается. Хорошо, если хозяин кормить будет. Но сами подумайте, как их прокормишь, если Ждан Кондырев этих вольных сразу три тысячи привел? Столько же, сколько истинных казаков на Дону после азовского сидения оставалось. Это получается, что вместо одного рта — два. Раньше, когда по одному, по два приходили, быстро меж старожилых рассасывались, привыкали. А этих — три тысячи, и друг за дружку держатся.

И чтоб не пропал Тихий Дон, не дали донцы новым пришлым добычи и кормить их не стали.

Вольные новонабранные покрутились на Дону, а потом половина их развернула знамена и пошла на север, на российские украинные города, и куда они там подевались, никто не знал, а донцы не интересовались.

Вторая половина ново приборных, тысячи с полторы, на Дону все же перезимовала и стала в Москву писать и жаловаться: мы де честно служим, куда нас царь-батюшка послал, а нас донцы не кормят, и жалования нам нет, шатаемся меж дворов…

Москва стала донцам пенять, донцы по обычаю отнекивались, мол у нас все по справедливости, но новоприборных разбили на пятнадцать сотен и поставили над ними сотников из их же числа, а когда из Москвы очередное жалование пришло — поделились.

Весною 1647 года, чтоб не выказать врагам своей слабости, решили донцы идти в набег. Но окончательно собрались лишь на Петровку, в начале июля. Взяли с собой «вольных новоприборных», набились в 33 струга и, тайно проскользнув устье Дона, направились к крымским берегам. Меж Темрюком и Таманью застигла казачий флот буря и выбросила на таманский берег.

Тут и сказались неопытность и измена, которая так и пасется среди всякого наброда. Читаешь и не веришь — да донцы ли это? «В бедственном смятении казаки растеряли большую часть оружия и снарядов, как вдруг на берегу Тамани напали на них татары в превосходных силах. Казаки думали уже не о победе, а о спасении своем и, оставив в добычу неприятелю 16 стругов, в остальных удалились в море» (В. Сухоруков).

Осенью в Москве есаул Василий Никитин рассказывал, что напали на таманском берегу на «смятенных» казаков «темрюцкие черкасы», многих побили, «а иных живых поимали, и взяли де 16 стругов; а весть де им учинилась, что вышли к ним тех 16 стругов два человека казаков». Еще 4 струга отстали в море. Про два струга имелись известия, что целы, а про два вестей не было. Плавали по Азовскому морю, а к берегу пристать не могли… Вот так в первом же набеге отсеялись «вольные новоприборные».

Почему именно они? А потому, что остальные, уцелевшие, вели себя совершенно по-другому, и в них угадываем мы тех самых казаков из Азовского сидения…

Буря и гибель половины участников набега сорвали внезапность, рассекретили саму экспедицию. Да она, судя по всему, и не была для турок секретом. Уцелевшие на 13 стругах повернули назад. Но предупрежденные азовцы и турки засыпали камнями Мертвый Донец и засели в скрытных местах, затаились в засаде.

Казаки ночью вошли на стругах в Мертвый Донец и наткнулись на камни. Не медля, пристали они к берегу и стали перетаскивать струги волоком. Тут на них в темноте азовцы и бросились. Но, как говорится, не на тех напали. Казаки азовцев отбили и продолжали перетаскивать струги. Отбитые азовцы послали в город за помощью, но больше в темноте своих нападений не повторяли. Лишь утром, разглядев, что казаков мало, решили истребить их и вместе с турками атаковали. Как писал В. Сухоруков, «и тут началось у них кровопролитное сражение, гибельное для обеих сторон». Василий Никитин рассказывал московским дьякам, что ночью «сперва де казаки побили азовцев и черкас, а после де того на утре, как их осмотрели, что их немного, и они де пришли на них многими людьми и их побили, а иных поимали, потому что де они в то время таскали из Донца струги и многие были наги, и в те де поры струг отбили, а в Войско пришло 12 стругов».

То есть, из 13 стругов азовцы захватили лишь один, а на двенадцати донцы прорвались и ушли в Черкасский городок. «… Потеря в людях с обеих сторон была одинакова, сверх сего казаки ранили в щеку азовского бея», — подвел итог этому делу В. Сухоруков.

В Крыму татары схватили пребывавшее там русское посольство и стали ему выговаривать: если ваш царь желает быть в дружбе с ханом Ислам-Гиреем, то пусть на Дон войско пошлет, а хан со своей стороны пошлет свое войско, вот бы вместе и извели казаков, а другого пути к доброму согласию между Крымом и Россиею нет. А посланники заученно отвечали: нестаточное дело нашему великому государю посылать на тех воров, на донских казаков, своих государевых ратных людей, потому что они людишки худые, и от государевых украинных городов удалены, и живут в розных местах по займищам и по малым речкам, и по проточинам. Если Ислам-Гирей только захочет, он и сам этих воров с Дона собьет и без нашего государя. А наш государь в таком случае на Ислам-Гирея досадовать не будет. То есть, повторили то, что татары и турки уже сто раз слышали: сбивайте их с Дону сами, а мы рук марать не хотим. А собьете — мы на вас не обидимся.

Турки и татары считать умели, да и пойманным «вольным новоприборным» языки развязать смогли, и выходило, что после недавнего неудачного набега остались на Дону от старых казаков жалкие крохи. Случай очень удобный, чтобы добить эти остатки.

Разослали они за помощью в ближайшие улусы и, собрав большую силу, явились под черкасские раскаты на 280 судах, да берегом конница подошла.

Казаков в Черкасске в те поры обреталось всего с тысячу. Рассказывал потом Василий Никитин, что 19 и 28 июля подходили к Черкасскому городку азовский Мустафа бей с азовскими, крымскими и ногайскими людьми и с черкесами, да подходил начальник азовских янычар Алей ага со своими янычарами «Доном судами с пушками и с мелким ружьем, а судов де всяких было 280, и их казачий городок осадили и к городу накрепко приступали, и битвы у них с ними были великие, и на том приступе многих азовских, и крымских, и ногайских людей, и черкес побили, а иных переранили».

Отбитые и перераненные враги побежали от Черкасска. «Видя это, казаки бросились в свои суда, которые во время осады находились внутри городка, настигли врагов и множество их захватили на судах», — писал Сухоруков. И Василий Никитин кратко, но емко подтверждает: «и они де за ними гоняли и, догнав, многие суды у них отбили, и многих побили и переранили, и языки поймали; а с пытки де те языки сказывали, приходили де они для того, чтобы им их разорить…».

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 69
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г - Андрей Венков бесплатно.
Похожие на Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г - Андрей Венков книги

Оставить комментарий