Рейтинговые книги
Читем онлайн Статьи из журнала «Компания» - Дмитрий Быков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 62

Впрочем, подозреваю, что заменители никеля и марганца не будут изобретены даже тогда.

6 июля 2007 года 

№ 26(471), 9 июля 2007 года

Кабачковая метафизика

Давеча на одной крымской набережной при дивном лиловом закате с чайками, нежно-дынной луной и перламутровым свечением моря случился у меня спор с профессором, уехавшим в Штаты тридцать лет назад. Это крупный лингвист с мировым именем и тем американским демократизмом, который не позволяет забронзоветь. В общем, мы сидели с хорошим человеком в хорошем месте — в кафе, допустим, «Амальгама», они все имеют красивые и бессмысленные названия — и ждали, пока мне принесут шашлык, а вегетарианствующий профессор получит свои кабачки на гриле.

И он их получил, и попробовал, и захотел вернуть.

— Они неправильно поджарены, — назидательно сказал он официантке.

— Я же ж не жарю, — пояснила она. — Это же ж повар.

— Позовите же ж повара, — сказал лингвист, профессионально переходя на суржик. Явился повар — мальчик лет семнадцати. Профессор популярно, уважительно, но категорично объяснил ему, какие погрешности были допущены при зажаривании кабачков. Повар кивал, но забирать кабачки не хотел. Профессор настаивал на возвращении денег. Начиналась конфронтация.

— Олег, — сказал я, — ну, давайте, в конце концов, я съем эти кабачки. Они выглядят вполне аппетитно.

— Но они должны быть порезаны вдоль! — упорствовал Олег. — Существуют же ж правила! И где соус?

Тем не менее я их съел, профессору принесли удовлетворившие его баклажаны, и инцидент был исчерпан.

— Вот из-за этого вашего рабства вы так и живете, — ворчал американец. — У вас совершенно нет принципа send back! Вам принесли не то — требуйте денег назад.

Я пошел недавно в театр на антрепризу, а там заменили главных исполнителей, на которых я, собственно, и шел. И я потребовал деньги назад, и мне вернули! А вы лопаете с аппетитом любую дрянь, которую вам впаривают, и потому сидите с вашим Путиным!

— Олег, — сказал я кисло, сознавая всю его правоту, — я просто не чувствую себя безупречным. Этот мальчик плохо жарит кабачки, а я, может быть, не очень хорошо пишу, но мы как-то терпим друг друга в силу общенациональной конвенции…

— Вот, вот! «Мы делаем вид, что работаем, а они делают вид, что нам платят!» Всеобщий общественный договор о жульничестве и разгильдяйстве, и потому все кое-как, столы жирные и сортиры грязные…

— Олег! — предпринял я еще одну попытку. — Но ведь русская социальная система тем и отличается, что гибнет при малейшей попытке реформирования. Тем, что я ему верну кабачки, я не исправлю положения в целом, а нервы испорчу — и себе, и ему…

— И потому вы предпочитаете поощрять наглость и некомпетентность. Отлично!

— Я не поощряю их, Олег, — снова попытался я выразить невыразимое. — Я как бы стараюсь не снисходить до этой проблематики… со своих высот, где умом громам повелеваю… Я же думаю о мировой проблематике — что мне воевать за кабачки?

— И все прочее население России, хавающее эту политику и этот сервис, тоже думает о высоком?! Не смешите меня…

Аргументация моя исчерпалась. Я смотрел на луну, выплывающую из-за скалы, и на темнеющее море с платиновой зыбкой дорожкой и думал о том, что всего этого никогда не опишешь, не присвоишь и не унесешь с собой. Того, что мне нужно по-настоящему, не может мне дать никто — а на фоне этой главной и великой недостачи стоит ли думать о сервисе или правах человека? Может быть, нечто подобное ощущает и все население России, чуткое к метафизике, а американцы и в самом деле считают, что счастье зависит от познаваемых причин и может достигаться четкой работой социального механизма.

Кстати, кабачки оказались вполне ничего себе.

13 июля 2007 года

№ 27(472), 16 июля 2007 года

Страх спорта

Не подумайте плохого, я действительно очень рад, что России досталась зимняя Олимпиада-2014. Но эта радость — как и всегда в наших обстоятельствах — подсвечена тревогой. Олимпиада — реклама страны, ее ценностей и политического строя. Так было всегда, в том числе и в Берлине-36. Спорт — штука амбивалентная, и в нацистской Германии по этой части все действительно обстояло очень хорошо. Московская Олимпиада-80 была легитимизацией брежневского маразма в глазах значительной части мирового сообщества, и хотя это самое сообщество на нее отреагировало неоднозначно, а Штаты с сателлитами вообще пробойкотировали, но этим они, прямо скажем, ударили и по собственной репутации. Москва ввела войска в Афганистан — но это ж не повод омрачать людям спортивный праздник! В этом и заключается прекрасная амбивалентность, обоюдная удобность спорта: проводя у себя Олимпиаду, ты недвусмысленно рекламируешь свое политическое устройство, но бойкотируя чужую Олимпиаду, ты привносишь политические мотивы в чистое спортивное движение и предаешь идеалы олимпизма. Олимпиада — тот самый случай, когда хозяину позволено больше, чем гостю. И притом, не желая идти в эти гости, ты как бы хамишь лично Кубертену.

Я помню, как рыдала вся страна, наблюдая плачущего олимпийского Мишку, изображенного на лужниковской трибуне тысячами восторженных зрителей. Весь мир увидел, как мы умеем разжалобить и умилить, когда этого хотим. Нельзя было совместить плачущего Мишку и образ империи зла. Так вот, нынешняя Россия во многих отношениях еще и похуже брежневской: унижения остались, сложность разрушилась, культура деградировала, навык личного сопротивления государству утрачен…

Как это ни грустно, но факт победы Сочи и последовавшая за этим вспышка национальной гордости означают прежде всего то, что Россия восприняла решение МОК как очередное верховное одобрение: правильной дорогой идете, товарищи! Абы кому Олимпиаду не доверят! Между тем подозреваю, что именно нынешней России — а поскольку тенденция очевидна, то России-2014 в еще большей степени — хвастаться особенно нечем: она открыла для себя понятие «национальной матрицы», то есть начала гордиться всем, чего стыдилась. Наш застой Западу по-настоящему удобен: при такой модели развития мы — не конкурент. Такую Россию можно и поощрить. Не Китай, прямо скажем.

Но даже если отбросить все эти политические сомнения — пропаганда спорта сама по себе в России традиционно оборачивается контрпропагандой интеллекта и личной свободы. Физкультура — вещь отличная, но лично мне всегда было ближе цветаевское отношение к культу силы и ловкости: это культ опасный, агрессивный, не особенно гуманный. О том, что наша спортивная злость приобретает иногда черты откровенной, закомплексованной, крайне несимпатичной агрессии, все мы помним слишком хорошо, и поведение Леонида Тягачева в скандальных ситуациях нам тоже известно.

Если кому-то после этого покажется, что я против патриотизма, мира и спорта, это будет лучшим подтверждением моих слов.

19 августа 2007 года

№ 30(475), 20 августа 2007 года

Русская ценность

Всемирный русский народный собор провел обсуждение «Русской доктрины», которая призвана сформулировать базовые ценности русского общества. У вас не рябит в глазах от слова «русский»? Впрочем, «российский» еще хуже. «Русский» — по крайней мере, бренд. «Русский стандарт» хочется пить, а «Российский» — вылить. Видимо, дело в том, что русские как нация все же выглядят лучше России как государства, и это справедливо, потому что Российское государство опасно не столько для чужих, сколько для своих граждан. Его базовые ценности нам известны: репрессии в экстремальных обстоятельствах и коррупция в стабильных. Остается определиться с базовыми русскими ценностями, которым, как считает Собор, обязана соответствовать местная политика. До сих пор, видимо, не соответствовала.

Что такое русские ценности — понимают все, но сказать не может никто. Но глядя на любого человека и даже на предмет, мы с первого взгляда можем определить, русский это предмет или не русский. О русском предмете был гениальный анекдот: что такое — не жужжит и в попу не лезет? Ответ: советская жужжалка для попы. Но если вдуматься глубже, выяснится, что предмет и не должен лезть в попу, потому что — какой смысл жужжать там? Зачем нужна такая бесполезная, абсурдная, в некотором смысле оскорбительная вещь? И тогда вырисовывается главное предназначение России и русского: это универсальный механизм для срывания чужих планов — но планов почти всегда ненужных и губительных; Россия — вечная разрушительница утопий, но утопий жестоких и опасных. Вот что следовало бы написать в «Русской доктрине», если бы меня кто спросил.

Только что — почти одновременно с Русским собором — увидела свет книга Андрея Гуровского «Арийская Русь». Он совершенно справедливо пишет, что светловолосые люди с севера принесли всему миру европейскую цивилизацию в том виде, в каком мы ее знаем, — экспансию, технический прогресс, неутомимую волю к власти, столь присущую «белокурым бестиям». И вот я думаю: а хорошо ли они сделали? Может, распространяемый ими прогресс — лишь одна из разновидностей возможного развития, и притом не лучшая? Может, прав был Александр Дюма, утверждавший, что «с отменой крепостного права Россия вступит на широкий европейский путь — путь, ведущий ко всем чертям»? Может, задача России заключается как раз в том, чтобы затормозить этот прогресс, дать ему увязнуть в русских лесах и болотах, незаметно сместить на какой-нибудь градус — и превратить линейное движение в циклическое? Ведь всякий прогресс неумолимо ведет к самоуничтожению, к гибели, — а Россия вечна и не погибнет никогда именно потому, что ей чужда сама идея движения? Ведь наше магическое пространство — отчасти сходное с пространством Индии или Африки — действительно способно затормозить и поглотить кого угодно. И потому любой захватчик у нас тут очень быстро делается неотличимым от нас — и начинает осуществлять наш вариант прогресса: медленный, постепенный, нелинейный, сводящийся главным образом к тому, что взятки становятся чуть больше.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 62
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Статьи из журнала «Компания» - Дмитрий Быков бесплатно.

Оставить комментарий