Сердце из стекла (СИ) - Стенфилд Селена

Я загрузил его важными поручениями и оставил в стране одаренных в качестве перестраховки.

– Ты уже вернулся? – в коридоре появился Ширайд. – Как Амина?

Я бросил усталый взгляд на друга и поплелся в сторону кабинета, расстегивая по пути рубашку.

Сразу же направился к бару и схватил первую попавшуюся под руку бутылку. Смотрел на горящий камин и сражался с проклятой корковой пробкой.

– Давай, я, – Ширайд выхватил у меня бутылку и оттолкнул в сторону.

Я противиться не стал. Просто упал в прохладное кожаное кресло и закрыл глаза.

– Как она? – переспросил Ширайд, наполняя стаканы.

– Жить будет. Правда в себя так ещё и не приходила, – вздохнул я, вспоминая, каких магический усилий стоило Артуру вытащить Амину из ада и подарить ей шанс на выживание. – Но обратиться в волчицу Амина больше не сможет. Они убили ее ипостась.

– Ну и черт с ней, с волчицей, – с облегчением вздохнул мой друг. – Главное, что жива…

– Угу…

В моих руках оказался стакан. Я устремил свой пустой взгляд в пылающий камин. Смотрел на пляшущие языки пламени и мое больное воображение рисовало образ Эвелин.

Я скучал. Пытался не думать о ней, но не мог. Перед глазами до сих пор стояла картина: заплаканная и перепуганная Эви, дрожащая под проливным дождем.

– Как обстоят дела с законниками? – спросил негромко, хотя уже знал ответ.

Никто не объявил меня в розыск. Никто не уничтожил мой дом. А я был к этому готов.

– Все спокойно, Кас. Не понимаю почему, но твоя Эвелин никому ничего не рассказала, – хрипло протянул Ширайд. – Анден Хаспет во всеуслышание заявил, что поджоги отделов в ту ночь – результат стычки с преступными низами.

– А она, как?

– Ходит в свой приют. Похудела, осунулась. Два дня назад к ней приезжала ее тетушка. Теперь по столице ходят слухи, что ты отправился в Франвиль выбирать вам новое семейное гнездышко. Вероятно, твоя Эвелин научилась искусно лгать.

Я стиснул зубы до скрипа. Меньше всего я ожидал, что Эвелин станет меня выгораживать, а уж тем более молчать о моих намерениях.

Семейное гнездышко…

Я усмехнулся уголками губ, понимая, что сейчас все бы отдал, чтобы посмотреть в ее голубые глаза. Чтобы почувствовать, как теплые маленькие ладошки успокаивающе гуляют по моим плечам.

Казалось, что Эви влезла мне в душу, как отравленная заноза. Медленно выжигает меня изнутри, специально причиняя боль, чтобы я не посмел ее забыть.

– Вот документы, которые ты просил подготовить, – на стол прямо передо мной со звонким шлепком упала черная папка. – Ей надо только поставить подпись.

– Спасибо.

– А волчонком своим когда займешься? Достал он меня уже. За эту неделю все нервы испоганил. Три раза чуть его не пристрелил.

Я раздраженно простонал.

Черт. Я совсем забыл о своем пленнике.

– Завтра займусь.

– А законники и семейка Хаспет? Что с ними делать будем? Ты только скажи. Я людей уже подготовил.

– Пока ничего. Мне надо хорошенько подумать… Сейчас мне нужен просто крепкий сон.

Я лгал. Мне нужна была Эвелин Люваль. Эта была уже какая-то проклятая одержимость.

Понимая, что желание увидеть ее пересиливает усталость, я поставил на стол стакан и схватил черную папку.

Молча встал и направился к двери.

– Ты куда? – крикнул мне вслед Ширайд.

– Дарить свободу.

– Уверен?

– Как никогда, – ответил, стягивая с вешалки пальто.

Холодный ночной воздух отрезвил. Я шел по Фью-Сале и не сводил взгляд с дома, что «сиял» своей крышей голубого цвета под светом фонаря.

Остановился только тогда, когда оказался у маленькой железной калитки. Посмотрел в небольшое окошко, где сквозь задернутые полупрозрачные занавески виднелся свет.

Несмотря на поздний час Эвелин не спала. Толкнув плечом калитку, я понял, что она закрыта, быстро перелез через железный кованый забор и оказался в маленьком дворике.

Подошёл ближе к окну и усмехнулся, увидев скрученную над столом фигурку Эвелин.

Ее каштановые кудри были собраны на макушке и заколоты двумя карандашами, а рядом с ней лежала огромная гора тетрадей, проверкой которых, она видимо и занималась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Для ночи есть более приятные занятия, Эви, – ухмыльнулся я, направляясь к крыльцу.

Мысленно обещал себе, что не прикоснусь к ней и пальцем. Чтобы избежать соблазна.

Я не знал, откроет ли она мне дверь. Захочет ли вообще видеть, после того, как я в очередной раз приставил к ее прелестной шейке оружие?

Приложив ладонь к дверному полотну, я пробудил свою магию и снял замки. Когда цепочка с обратной стороны слетела с характерным звуком, я распахнул дверь и вошел в маленький домишко.

Сколько я в прошлый раз насчитал здесь комнат? Три? Эвелин определенно заслуживает лучшего… и дома, и судьбу, и мужа.

Стоило мне оказаться внутри, как мой взгляд сразу же устремился к обшарпанному старому столу, за которым сидела Эвелин.

– К-Кассиан? – в голубых глазах застыло удивление, а из тоненьких пальчиков выпал карандаш. Покатился по деревянному полу и оказался у моего ботинка.

Эви действительно похудела. Круглые щёчки исчезли, черты лица заострились, а бежевый халат повис на стройной фигуре, как бесформенная тряпка. Но она все равно оставалась моим лакомым кусочком.

Я молча подошёл к ее столу и положил черную папку поверх открытой учебной тетради.

Почувствовал лёгкий запах мяты, который взбудоражил воспоминания, и ощутил в пальцах зуд от нестерпимого желания ее коснуться.

– Что это? – Эви бегло взглянула на принесенные мной документы и устремила на меня затравленный взгляд.

– Документы на развод. Поставишь подпись – и ты окончательно свободна.

28.1

Эвелин

От него веяло морозным воздухом, дорогим парфюмом и… смертельной усталостью.

Я смотрела в бездонные черные глаза, изучала покрытые темной щетиной черты лица и понимала, как же по нему скучала.

Все эти семь дней горько-сладкие воспоминания разрывали мне душу. Я ненавидела Кассиана и… безумно скучала. Какая-то часть меня упорно стремилась к нему.

За эти дни я пыталась разобраться в себе и в своих чувствах. Желала понять, чего именно хочу от жизни.

И больше я не собиралась тянуть за собой обиды прошлого. Или жить воспоминаниями, которые являлись для меня самым тяжким бременем.

– Я не подпишу, – ответила с вызовом, глядя Кассиану в глаза.

Во его взгляде отразилось смятение, а темная бровь вопросительно изогнулась.

– Ты неправильно поняла меня, Эви?

– Правильно. Но я не хочу подписывать эти документы.

– Зато я хочу! – рявкнул он. – Подписывай!

– Нет.

– Ты станешь свободной, – напомнил Кассиан. Он старался сохранять спокойствие, но я видела, что он заводится.

– Я уже свободна, – пожала плечами. – Мне нравится твоя фамилия… Я решила, что не хочу ее терять.

– Фамилия?

На лице Кассиана отразилось полнейшее непонимание. Он смотрел на меня как на умалишенную. И в этот момент я действительно думала, что сошла с ума.

Но я так была рада видеть его, так долго ждала его появления, что сейчас ни за что не позволю ему от меня избавиться.

Черта с два!

За эти семь дней самокопания и проливания слез я твердо уяснила одну вещь про Кассиана Эвельдора. В его холодном желании одиночества жила нежность и ранимость. Оказывается, у легендарного Волшебника, внушающего страх всему Инбургу, тоже есть свой секрет… Он, как и все – уязвим.

Пытался это скрыть. Но, как сказала тетя Мэрит – в каждом из нас живёт человек.

Я была Кассиану небезразлична. И даже сейчас я видела это в его глазах.

Но его природное упрямство раздражало.

Кассиан подошёл ближе и я затаила дыхание. Все чувства обострились, как оголенные провода. Он открыл папку на нужной странице и нашел на столе ручку. Бросил ее передо мной на бумагу и процедил сквозь зубы:

– Ставь проклятую подпись.

Я сощурилась и пробежалась глазами по документу, лежащему передо мной. Согласно ему, после развода я стану обладательницей кругленькой суммы в семьсот тысяч фальер, а также владелицей роскошного дома в Мэфорде – столице одаренных.