Комбат. За личное мужество - Андрей Воронин

Поминки решили сделать уже после того, как выдадут прах. Поэтому присутствовавшие на кремации, выйдя на улицу, собирались в группы и, очевидно, договаривались, где посидят сегодня.

Маму, которая, не обращая внимания на Лизу, начала биться в рыданиях, тут же забрали в машину «скорой помощи» врачи. Родственники Льва Марковича, которые, как ей уже успели донести, собирались судиться за его наследство, даже не подошли высказать сочувствие.

А Лиза поняла, что, в общем-то, сейчас ей и идти-то некуда.

После того, что произошло с Рубинштейном, она устроила ужасную сцену Борису, Андрею и Василию, которые помогли ей выбраться из плена, но так и не сумели помочь ее отчиму. Очевидно, что-то не срослось. А может, и эта мысль особенно мучила Лизу, они умело использовали ее, чтобы выманить и убить Рубинштейна. Так или иначе, она, как только услышала по телевизору страшную новость, да еще с многочисленными комментариями, вызвала такси и вернулась в еще недавно их с Малиновским загородный дом. На телефонные звонки она не отвечала, а о том, когда состоится кремирование, узнала из Интернета.

Стоя у входа в крематорий, Лиза и не заметила, как осталась одна. Очевидно, коллеги Малиновского по работе и его сестра, которую коллеги забрали с собой, думали, что Лиза останется с родственниками Рубинштейна. А родственники Рубинштейна ничего не думали, они спешили обсудить, какую стратегию и тактику избрать, чтобы хотя бы что-нибудь оттягать из колоссального наследства Рубинштейна, которое достанется неизвестно кому.

И тут прямо к входу в крематорий подкатила ярко-красная «ауди» и из нее в черном шелковом платье, шляпке с вуалью и черных перчатках вышла не кто иная, как Анжела Выспяньска с букетом алых роз в руках.

Она бросила водителю:

— Жди!

И, подойдя к Лизе, подняла вуаль и, зарыдав, обняла ее.

— Я тебе так сочувствую… Так сочувствую… Вот цветы купила…

— Да уже все… — вздохнула Лиза, почувствовав, что ей наконец стало чуть легче.

— А куда теперь розы? — пожала плечами Анжела, задумалась, а потом сказала:

— Знаю… Я знаю, куда мы с тобой сейчас отвезем эти розы!

— Мы? — удивилась Лиза и добавила: — Я, вообще-то, хотела заехать к маме в больницу, а потом домой, отоспаться. Теперь, я надеюсь, меня уже не будут похищать… И муж, и отчим… Никого нет. А мы с мамой неизвестно когда еще в наследство вступим…

— И к маме заедешь, и домой. Если хочешь… Давай только сначала ко мне. А то после такого одной оставаться… Где твой водитель? — спросила Анжела, оборачиваясь.

— Я на такси.

— Ну, ты, мать, даешь! Я ей звоню, звоню, а она ноль внимания. Куда ты пропала? И Татьяна Мельникова тоже звонила. Мы вместе с ней хотели приехать тебя поддержать. Но теперь уже не судьба, — сказала Анжела, тяжело вздохнула и добавила: — Вот ей, то есть им, мы и отвезем эти розы.

— Нет, я сейчас не смогу никого видеть, — покачала головой Лиза Малиновская. — Тем более Мельниковых.

— И не увидишь… — тихо сказала Анжела. — Их больше никто и никогда не увидит.

— Они что, уехали? Ты же говоришь, что цветы им повезешь?

— Можно сказать, улетели… — опять тяжело вздохнула Анжела.

— Куда улетели? — спросила Лиза, все еще ничего не понимая.

— Только что передали… На пятидесятом километре нашего шоссе… Там мост через речку… В общем, они взлетели в воздух.

— Все?! — в ужасе спросила Лиза.

— Все. Мельников, Татьяна и их маленькая дочка. Представляешь, новенький «лендкрузер», только что из салона, — и в речку. Я из-за этого опоздала. Там пробка была, все машины проверяли. Вроде как это было покушение. В общем, кто-то их машину взорвал. Они в город ехали. Их дочка больна была. Ей нужно было срочно делать операцию.

— Вот это новости… Малиновского убили. Отца. А теперь еще и Мельниковых… — покачала головой Лиза. Эта новость как будто вывела ее из ступора.

— Вот я хочу розы на мосту положить… или лучше в речку бросить. Машина же утонула. И тела не достали. Моряки так делают. Если кто утонул, бросают цветы в воду… — сказала Анжела.

— Боже. Как страшно… — покачала головой Лиза.

— Ну вот, я же говорю. Поехали ко мне. Что ты там одна в своем доме делать будешь… — сказала Анжела. — А так выпьем, помянем погибших.

— Да. Ты, наверное, права, — кивнула Лиза. — Поехали к тебе.

На мосту еще было полно полиции. Анжела притормозила и бросила цветы в воду. За что на нее тут же вызверился молодой полицейский.

— Там же спасатели! — закричал он. — Тела найти не могут, а вы мусор бросаете!

— Это не мусор, это цветы, — тихо поправила его Лиза, которая тоже вышла из машины.

— Как страшно… — проговорила Анжела. — Если не выудят их тела, и хоронить будет нечего… Вот все говорят: крематорий, крематорий… неизвестно, чей пепел тебе в урну насыплют. А вот так еще страшней…

Сказав это, Анжела глянула на Лизу, которая побледнела как полотно и прошептала:

— Ой, прости… я как-то не подумала… прости. Поехали, поехали скорей.

Водитель, въехав во двор, притормозил у входа, галантно распахнул двери и помог женщинам выбраться из машины.

Из дома вышел мужчина в камуфляже и спецназовской маске. Лиза глянула на него, и на какое-то мгновение ей вдруг показалось, что это Борис, в квартире которого она пряталась все это время. Но потом она вздохнула и покачала головой.

— Кто это? — спросила она у Анжелы.

— Наверное, охрану меняют, — пожала та плечами.

Они вошли в дом, и Анжела, заглянув на кухню, распорядилась:

— Ужин, французское красное и коньяк ко мне наверх. На двоих.

Лиза чувствовала себя совсем потерянной.

Она зашла в ванную комнату. Взглянула на себя в зеркало и покачала головой. Вид был хуже, чем у мертвеца. Умывшись холодной водой, она вышла в комнату, где уже был накрыт стол и Анжела разливала по бокалам коньяк.

— Давай за память всех погибших, не чокаясь! — сказала Анжела и первая с ходу выпила все содержимое бокала.

Уже закусывая обсыпанным молотым кофе лимоном, она покачала головой и проговорила:

— Вчера еще за твоих с Татьяной пили, а вот и за нее пришлось…

Лиза тоже сделала несколько глотков коньяка и почувствовала, что кровь начинает приливать к щекам, она чуть порозовела.

— Ничего, мать, смотри на меня. Что, скажешь, что я — вдова? Живу в свое удовольствие. Главное — настроить себя на будущее и еще разобрать все бумаги. Там такое можно найти… Если бы я не разобрала бумаги своего покойного мужа, я бы раз в пять была сейчас беднее. Если хочешь, я тебе помогу разобрать его бумаги… — предложила Анжела. — Я даже, если хочешь, могу у тебя поселиться.

— Да, но это потом… — поморщилась Лиза.

— Что, ты думаешь, у твоего Малиновского не было от тебя секретов? — перешла в наступление Анжела. — И эти секреты могут дорогого стоить. Вот говорят…

— Что у него любовница-бомжиха была? — продолжила Лиза. — Так чушь это собачья. Не верю…

— И что в бомжа переодевался, тоже не веришь? — удивленно спросила Анжела.

— Да нет, это, может, и правда… — пожала плечами Лиза. — Я слышала, игры там у них какие-то есть. Сбрасываются, и тот, кто дольше продержится бомжем или там санитаром в морге, забирает куш.

— Мы тоже, кстати, если хочешь, с тобой на спор можем поиграть, — пожала плечами Анжела.

— В кого, в бомжих? — спросила Лиза и брезгливо скривилась.

— Ну почему в бомжих. Можно поварихами к богатым наняться или там помощницами по хозяйству, няньками…

— Нет, мне пока что не до этого… — покачала головой Лиза. — Я хочу собственное расследование провести. Своего бывшего охранника найти — Константина Прахова. Это же его фоторобот составили. Я его узнала.

— Найдешь, найдешь… — заверила Анжела, подливая в рюмки коньяка. — Я тебе тоже помогать стану. Вместе мы с тобой сила! За это и выпьем! И того, кто твоего Малиновского порешил, найдем, и кто отчима твоего, и кто Мельниковых на тот свет отправил. Всех найдем. И если хочешь, мы даже наказать их можем, не ожидая суда и следствия!

— Не знаю… Я честно говоря, не знаю теперь, хватит ли у меня сил жить, а ты говоришь: наказать… Понимаешь, Анжела, Малиновскому я помочь, может, и не могла, и Мельниковым не могла… А вот отчима своего я, считай, сама на тот свет отправила…

— Не говори ерунды!

— Это не ерунда. Меня подвели. Сказали, что он, когда за мамой поедет, должен охранников взять, которые его защитят. А получилось все, как получилось. Они его не защитили и сами как сквозь землю провалились. Если бы я увидела которого, глаза бы выцарапала, — сказала Лиза и допила коньяк.

— Ладно, это дело второе, — перебила ее Анжела. — А я вот слышала, у твоего Малиновского чемоданчик был, а в нем бумаги какие-то, которые столько стоят, что не передать… Может, его из-за этого-то чемоданчика и порешили?