Возвращение с края ночи - Алексей Свиридов

«Медведь» подал туловище вперед и двинулся на Сашку снова. У того был выбор — бежать от него по прямой или уклониться в сторону. Игнорируя инстинктивный порыв броситься наутек очертя голову, Воронков отпрянул в сторону и оказался прав: горячий ветер чуть не опалил ему волосы, когда «медведь» с совершенно невероятной скоростью пронесся мимо, оставляя в асфальте глубокие вмятины, из которых поднимался пар, и завоняло горелым. Звук его бега был на удивление тихим и мягким — словно огромные лапы заканчивались ватными подушками.

«Ага… — Воронков остановился, наблюдая, как существо, кое-как затормозив, опять начало разворачиваться к нему. — Значит, бегаем мы быстро, а поворачиваем медленно. А на выстрелы нам наплевать… Ну что же, тогда побегаем, пока ничего другого не сообразится. Интересно, почему я не так уж и боюсь эту скотину?»

Страх, конечно, был — но это был страх правильный, так сказать конструктивный. Отнюдь не то ослепляющее и парализующее чувство, из-за которого люди умирают в море на спасательных плотах, даже не притронувшись к аварийному пайку, и из-за которого тысяча здоровых мужиков-пленных подчиняются командам конвоя в составе двух автоматчиков и одной собаки.

Воронков вполне ощущал угрозу, исходящую от неуклюжего «медведя», но он, видимо, уже прошел ту стадию, когда все непонятное и угрожающее способно убить в человеке волю к сознательному сопротивлению. Здравый смысл наконец-то взял бразды правления в свои руки, а голос инстинктов вновь, как и прежде, стал исключительно совещательным.

«Медведь» уже затормозил и вновь топтался, медленно разворачиваясь. Эти несколько секунд Сашка использовал, чтобы обратиться к Джою. Говорить он старался четко и раздельно, чтобы и сопровождающие слова невербальные посылы были простыми и дошли до сознания собаки.

— Джой, уйди. Ты мне не поможешь. Ты мне сейчас мешаешь. Эта гадость тебе не по зубам, я буду только отвлекаться, беспокоясь за тебя. Уйди в сторону, понял? Это приказ!

Пес жалобно гавкнул в ответ: «Понятно, что приказ. Я его, конечно, выполню, но мне будет очень нехорошо — я ведь с тобой хочу рядом быть!»

— Перетерпишь, дурень. Для своей же пользы. И для моей тоже…

И Воронков, заставив себя забыть о собаке, вновь все свое внимание обратил на «медведя». Тот все еще переминался с ноги на ногу, нацеливаясь на жертву.

Для эксперимента Сашка перебежал еще правее. Существо без задержки начало разворот в новом направлении. Когда этот поворот был завершен, Воронков вновь сместился с курса, и оно с равнодушием механизма начало опять все сначала.

Ситуация, похоже, становилась патовой.

«И что теперь, всю жизнь туда-сюда бегать?» — пока что такой вариант действий оставался единственно возможным. Хотя…

Воронков в очередной раз сместился вбок, совершив этот маневр уже как нечто рутинное, результат чего заранее известен. «Медведь», на шкуре которого полыхающие красным трещинки при каждом движении образовывали новый узор, вновь начал разворот. Но теперь Сашка почти с нетерпением ждал, когда асфальтовый монстр этот процесс закончит.

Вот, вот, еще немного… Есть! «Голова» четко направлена на человека. Наверное, если б на ней были глаза, его взгляд и взгляд Воронкова бы сейчас встретились.

Похоже было, что интеллект «медведя» был либо попросту нулевым, либо слишком уж отличался от привычных человеку понятий. Любой зверь в такой ситуации задумался бы, ожидая подвоха — только что намеченная жертва ускользала в сторону и вдруг безо всяких видимых причин подставляется — на, мол, бери.

«Медведь» раздумывать не стал. Точно так же, как и в первый раз, он сначала сделал один шаг, а потом вдруг ринулся вперед так, что в общем-то готовый к этому Сашка еле-еле успел отскочить в сторону, дав монстру возможность пролететь вперед — и врезаться в остатки «Урала».

Воронков не надеялся, что существо разобьется насмерть, но он рассчитывал, что удар хотя бы ошеломит врага. Однако получилось совсем не так: скелет грузовика с грохотом отлетел вперед и вверх, рухнув наземь метрах в двадцати от прежнего места. Мелкие обломки деревянных бортов брызнули в стороны, а те, которые оказались размазаны по шкуре «медведя», через мгновение вспыхнули ярким пламенем и тут же превратились в раскаленные уголья, осыпающиеся вниз при каждом движении.

Самому же монстру столкновение не повредило. Несколько широких трещин, появившихся на его теле и ногах, быстро затянулись, а поведение и вовсе осталось абсолютно тем же самым: он вновь покачивался то вправо, то влево, топчась на месте, — теперь ему нужно было повернуться почти на сто восемьдесят градусов.

Сашка, зная, что у него есть небольшая пауза перед новым раундом этого странного состязания, пытался сообразить:

«Пушку бы сюда противотанковую… Само собой, неоткуда, а чем ее заменить? Бочки с горючим больше нету, да и по фигу этому зверюге огонь — сам горяч как сволочь! Об здание его, что ли, шарахнуть? Стенку вынесет… Черт, да там же до сих пор Олег сидит!»

Сашка перебежал еще левее, выигрывая несколько дополнительных секунд.

«Топчется, гадина, весь асфальт промял до щебенки. Ясен перец — жар-то от него какой, вон сквозь щели светится. Огнетушителем бы его, да где такой огнетушитель найдешь, я и нормальный-то прошлой ночью выпустил… Не ведрами же из прудов таскать?! Стоп, стоп, стоп — а вот и она, хорошая мысля. Будем надеяться, что она, против пословицы, пришла вовремя!»

Теперь Воронков не стал ждать, когда после первого шага «медведь» кинется в разбег. Он сразу же сместился в сторону, но не намного — нужное направление было как раз тут. И вот теперь он бросился бежать по прямой, каждую секунду оглядываясь назад, не началось ли преследование.

«Медведь» довернул и снова: шагнул вперед, сделал маленькую паузу, побежал на Сашку…

«Хватит или не хватит?» — только и успел подумать Воронков, выполняя что-то вроде тройного прыжка вбок.

Серое с красным чудовище пронеслось мимо, мягко топоча по бетону, снесло, не заметив этого, мачту освещения, начало замедляться — и не успело. Так же легко, без усилий, «медведь» пробил решетчатый заборчик, и всей своей массой рухнул в пруд-отстойник.

Звук удара о дно, оглушительное шипение, всплеск и бурление воды, скрежет падающей туда же в пруд мачты с погасшими прожекторами — все слилось в один слитный, неописуемый аккорд. Над прудом взметнулась мутная стена пара, который бурлил, улетая вверх, но снизу вспухали все новые и новые клубы.

Сашка, прислонившись спиною к другой, уцелевшей мачте, напряженно пытался разглядеть что-нибудь в этом кипении и бурлении, но ничего не получалось: зрение ничего не могло разобрать в белесой мешанине. Зато обоняние прекрасно восприняло запаховую картину происшедшего, и даже ко многому привыкший Воронков зажал нос, не выдержав.

На проводах мачты затрещало, от проводов посыпались снопы искр, и остальные прожектора погасли. Теперь горели лишь фонарь перед воротами и две лампочки над подъездом операторского здания.

«Пакетник осветительной цепи выбило, оценил Воронков, — Если эта дрянь уцелела, то в темноте бегать от нее будет трудновато… Тогда чего я стою, как баран?!»

И Сашка бросился к мастерской — среди всего прочего штатного и сверхштатного снаряжения там у него где-то лежал хороший фонарь в водонепроницаемом исполнении.

Кроме него, Сашка прихватил с собой еще и противогаз и, на ходу отвинтив шланг от маски, засунул его в рот. Теперь, по край ней мере, можно было не дышать носом, и запах кипяченых помоев хотя ощущаться и продолжал, но все-таки заметно слабее.

Вода в пруду продолжала бурлить, но уже не так активно. Больше никакого движения заметно не было, и, по-прежнему держа «Мангуста» наготове, он рискнул включить фонарь. Луч света скользнул по заметно ушедшей вниз против обычного уровня воде и уперся в громоздящуюся у края пруда темно-серую бесформенную массу, вокруг которой продолжали всплывать и лопаться пузырьки. Сама же масса лежала неподвижно и больше всего напоминала старую и давно затвердевшую кучу асфальта. Такие кучи появляются на обочинах проселочных дорог, когда водители грузовиков, для экономии бензина не желают везти свой груз «на объект». Никакого сходства с живым существом теперь в ней не было и в помине — до такой степени не было, что Сашка даже усомнился: «А был ли мишка-то? А может, мишки и не было?»

«Ага, не было, — тут же ответил он сам себе и глянул на остатки грузовика, лежащие на изрядном расстоянии от привычного места. — В гробе я видал такую небывальщину! Беда с этими темными. Как чего затевают, так всякий раз взрывы и разрушения. Просматривается склонность к дешевым эффектам и огненным забавам. Посланцы ада, блин, липовые. К душе не прицениваются, только и норовят побольней обидеть. Грубо работаете, ребята! Я, кстати, уже обиделся… Впрочем, судя по всему, пока что тайм-аут, как раз доделать свои дела. Я ведь куда-то шел? Да, я шел предупредить Олега… Черт возьми, а почему он не вышел на шум?!»