Весь Хайнлайн. Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

Со временем Хью стал настоящим мастером: ему удалось свести до минимума процент брака при формовке и обжиге.

Поврежденный бак для воды он со скрежетом зубовным распилил вдоль и сделал две ванны. Одну решили установить в доме, а другую снаружи, под открытым небом. Чтобы не было утечки, он обтянул их выбритыми шкурами, и ванны действительно не протекали.

Приближение периода дождей заставило поторопиться с устройством на кухне очага. Его пока не использовали, так как дни стояли длинные и жаркие. Пищу готовили на улице и ели под навесом из медвежьих шкур.

Теперь их дом был двухэтажным. Хью справедливо рассудил, что надстройка, способная выдержать натиск медведей или нашествие змей, должна быть каменной, с прочной крышей. Это сделать, конечно, можно. А вот как насчет окон и дверей? Возможно, ему и удастся когда-нибудь сварить стекло, если будет решена проблема с содой и известью. Но не так скоро. Крепкую дверь и плотные ставни сделать нетрудно, но тогда внутри будет слишком душно.

Поэтому они построили на крыше убежища нечто вроде сарайчика с травяной крышей. Теперь, при поднятой лестнице, медведь, пришедший помериться с ними силами, встретит на своем пути двенадцатифутовую стену. Не будучи вполне уверенным, что стена отпугнет всех визитеров, Хью расставил вдоль края пустые кислородные баллоны и протянул веревку так, что если ее задеть, эти баллоны валились вниз. Сигнализация сработала на первой же неделе, отпугнув непрошеного гостя. Заодно страшно напугался и Хью, в чем он сам честно признался.

Все, что не портилось от дождя, было вытащено наружу, и главную комнату превратили в женскую спальню, и — одновременно — детскую.

Хью смотрел вниз по течению ручья, а Джо тем временем заканчивал подравнивать траншею. В долине виднелась крыша хижины.

«Смотрится вполне прилично», — подумал Хью. Все их хозяйство — в прекрасном состоянии, а на будущий год будет еще лучше. Настолько лучше, что у них появится возможность заняться разведкой. Даже Дьюк до сих пор не бывал дальше, чем в двадцати милях отсюда. Для путешествий у них пока не было ничего, кроме ног, к тому же слишком тяжело еще справляться с бесконечным множеством разнообразных дел…

А следующий год уже не за горами.

Человек не должен останавливаться на достигнутом, иначе для чего же жить? Когда они начинали, у них не было ни горшка, ни окошка. В этом году горшок… а в будущем, значит, окошко? Не следует торопиться. Пока все идет прекрасно. Даже Грейс как будто поуспокоилась. Он был просто уверен, что она возьмет себя в руки и в конце концов станет счастливой бабушкой. Грейс всегда любила детей и умела ухаживать за ними.

Теперь уже скоро. Малышка Карен, правда, точно не знает срока, но предполагает, что знаменательный день наступит примерно через две недели, и ее состояние подтверждает ее слова, насколько он может судить.

Чем скорее, тем лучше! Хью изучил в своей библиотеке все книги, касающиеся беременности и родов. Он приготовился, как только мог. Обе его пациентки как будто пребывали в отличном здравии: у обеих обмеры талии давали прекрасные результаты, обе вроде бы избавились от страхов и поддерживали друг друга дружеским подшучиванием, способствующим сохранению нормального настроения. Если Барбара будет поддерживать Карен, если Карен будет поддерживать Барбару, если они обе будут опираться на опыт материнства Грейс, то им нечего бояться.

Прекрасно все же будет иметь в доме детей!

И в этот момент радостного опьянения Хью Фарнхэм понял, что еще никогда в жизни он не был так счастлив.

— По-моему, нормально, Хью. А эти лишние плитки захватим домой.

— Добро. Возьми ружье, а я понесу инструменты.

— Сдается мне, — сказал Джо, — что мы должны…

Его слова заглушил выстрел. Они замерли. За первым последовали еще два.

Они побежали.

Стоявшая на пороге Барбара подняла ружье, помахала им и вошла внутрь. Когда они подбежали к дому, она вышла навстречу, ступая босыми ногами и двигаясь медленно и осторожно, чтобы не упасть. Ее беременность была уже хорошо заметна. Большой живот покоился в просторных шортах, сделанных из старых джинсов Дьюка. На ней была мужская рубашка, перешитая так, чтобы не стеснять увеличивающиеся груди. Ружья в ее руках уже не было.

Джо подбежал к ней раньше Хью.

— Карен? — быстро спросил он.

— Да. У нее началось.

Джо поспешно вошел в дом.

Подбежавший Хью спросил, задыхаясь:

— Ну, что?

— У нее отошли воды. Затем начались схватки. Тогда я и выстрелила.

— Почему же ты… Впрочем, ладно, что еще?

— С ней Грейс. Но она хочет видеть тебя.

— Дай мне отдышаться, — Хью вытер пот и постарался успокоится. Он сделал глубокий вдох, задержал воздух в легких, затем медленно выдохнул. Восстановив дыхание, он вошел в дом. За ним последовала Барбара.

Койки, прежде располагавшиеся возле двери, были сняты. Кровать частично занимала дверной проем, оставался лишь узкий проход. Одну из коек превратили в диванчик в углу. На кровати лежал травяной матрас, застланный медвежьей шкурой. На ней развалился пестрый котенок.

Хью прошел мимо, почувствовав, как другой котенок потерся о его щиколотку. Он вошел в следующее помещение. Здесь из коек была сооружена кровать, на которой лежала Карен. Грейс сидела возле роженицы и обмахивала ее веером. Джо стоял тут же с выражением молчаливого сострадания на лице.

Хью улыбнулся дочери.

— Привет, толстушка! — он нагнулся и поцеловал ее. — Ну, как ты? Больно?

— Да, сейчас больно. Но я рада, что ты здесь.

— Мы спешили изо всех сил.

Котенок вскочил на постель и улегся на Карен.

— Ах ты! Черт бы тебя побрал, Красотка!

— Джо, — сказал Хью, — собери кошек и отправь их в изгнание.

Вход в туннель был заполнен кирпичом, оставлены, только вентиляционные отверстия и кошачья дверь, которую при желании можно было заложить кирпичом. Кошкам все это не очень нравилось, однако так пришлось сделать после того, как пропал и, видимо, погиб Счастливый Новый Год.

Карен попросила:

— Папа, я хочу, чтобы Красотка была со мной.

— Джо, к Красотке моя просьба не относится. Когда наступит самый ответственный момент, схвати ее и сунь к остальным.

— Ясно, Хью, — Джо вышел, столкнувшись в дверях с Барбарой.

Хью потрогал щеки Карен, пощупал пульс. Затем спросил жену:

— Ее побрили?

— Пока не было времени.

— Тогда вы с Барбарой побрейте ее и вымойте. Детка, когда же разверзлись хляби твои?

— Только что. Я сидела на горшке. Тут-то все и началось. Сижу я себе, никого не трогаю… а потом вдруг — р-раз! — и Ниагарский водопад!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});