По льду (СИ) - Кострова Анна

— Я подвезу тебя. Тебе нужен отдых.

— Разве ты не устал за сегодня? Думаю, тебе самому не помешало бы набраться сил.

Николай проигнорировал сказанное. Оставлять ее он был не намерен, так как в какой-то степени чувствовал ответственность за нее. Если бросит ее сейчас, то всю ночь не сможет уснуть и будет вертеться на кровати из-за чувства вины.

— Забери свои вещи из тренерской, а я подожду тебя на парковке.

— Но…

— Без возражений. Мы слишком устали, чтобы тратить на это силы.

Аня пожала плечами и направилась к тренерской.

Николай вышел на улицу. Сумерки уже сгустились. Фонари один за одним зажглись ярко-желтыми огнями. Коля вяло зашагал к машине. От разыгравшегося ветра его немного раскачивало по сторонам. Но вопреки создавшемуся сопротивлению он все же дошел до черной мазерати и оперся на капот. Вытянув шею и воззрившись на темно-синее небо, замер в ожидании. Он не ведал, сколько так простоял. Быть может, минуту. Быть может, и все пять. Все это перестало иметь вес, когда порывистый ветер донес до его носа приятный лавандовый аромат. Она пришла.

— Поедем? — пролепетала Аня.

Николай качнул головой и, приоткрыв дверь, помог ей сесть в машину. Обогнув мазерати, сел в водительское кресло. Из-за плохо прикрытой двери в салоне продолжал гореть теплый желтый свет. Коля, пристегивая ремень безопасности, случайно коснулся ее руки, которая покоилась на краю кожаного кресла. Из уст автоматически сорвалось:

— Извини.

Но Аня не дрогнула. Лишь мягко улыбнулась и отвернулась к окну.

— Кто тот мужчина, от вида которого ты потеряла сознание? — плотно прикрыв дверь со своей стороны, спросил Коля. Он надеялся получить ответ хотя бы на один свой вопрос.

— Э, неважно, — даже при выключенном свете Николай заметил, как Аня изменилась в лице. — Вероятно, я спутала его с одним человеком.

— Снова прошлое?

Аня кивнула головой.

— Тот, кого я боюсь, не может знать о моем местоположении. Извини, но я не хочу об этом говорить.

Николай поджал губы. Он больше не стал расспрашивать Аню. Даже такого короткого ответа ему было достаточно для того, чтобы понять, что ее прошлое — это ящик Пандоры. Если его открыть, то загадки посыплются на его голову. Возможно, какая-то его часть хотела знать правду. Но другая препятствовала. Если Аня не желает приоткрывать завесу, то и он не станет. В молчании Коля вырулил с парковки.

— Может, включим музыку? — облокотившись на дверцу, предложила Аня.

— Почему?

— Потому что музыка не только смягчает боль, но и позволяет избежать неловкого молчания.

Николай нажал на кнопку и включил радио. Заиграла песня Imagination группы Shawn Mendes.

Oh, there she goes again

Ты снова приближаешься,

Every morning it's the same

Так бывает каждое утро —

You walk on by my house

Ты проходишь мимо моего дома,

I wanna call out your name

А мне хочется тебя окликнуть.

I want to tell you

Я хочу сказать тебе,

How beautiful you are

Какой красивой ты кажешься

From where I'm standing

Из той точки, в которой я стою.

Руки Коли намертво вцепились в руль. Исполнитель будто бы проник к нему в душу, по ниточке вытаскивая оттуда самое потаенное. Эти слова отражали то, что в последнее время Коле так хотелось сказать. Он так желал молвить о ее красоте, хоть сам до конца не понимал, как и когда это чувство смогло оковать его. Краем глаза Николай взглянул на Аню, которая, откинувшись на спинку кожаного сиденья, продолжала наблюдать за меняющимся пейзажем за окном. Уголки ее губ отчего-то вздымались вверх.

In my dreams you're with me

В моих мечтах ты со мной,

We'll be everything I want us to be

И вместе мы бесконечно счастливы.

And from there, who knows,

Кто знает, может быть,

Maybe this will be the night that we kiss

Эта ночь станет ночью

For the first time

Нашего первого поцелуя,

Or is that just me and my imagination

Или это просто мое разыгравшееся воображение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Песня, раздававшаяся из динамиков, вконец спутала мысли Николая. Он, резко затормозив на светофоре, зажмурил веки, пытаясь отогнать подальше иллюзии, выстроенные его воображением. Этот вечер и эта ночь никогда не станут моментом их первого поцелуя. Свершиться этому точно невозможно. Извини, но ты похож на того, кто не умеет любить. Машина с рокотом рванула вперед, когда красный цвет сменился зеленым.

We walk, we laugh, we spend our time

Я рисую в мыслях наш смех,

Walking by the ocean side

Наши прогулки по берегу моря,

Our hands are gently intertwined

Наши руки нежно переплетены,

A feeling I just can't describe

И я не в силах описать свои чувства.

All this time we spent alone,

Всё это время, которое мы провели в одиночестве,

Thinking we could not belong

Мы не думали, что прикоснемся

To something so damn beautiful

К чему-то насколько прекрасному,

So damn beautiful

Такому невероятно прекрасному.

— Приехали, — произнес Коля, остановившись у ее подъезда и убавив звук на минимум.

— Спасибо тебе за все.

Аня, перебросив ремень безопасности через правое плечо, открыла дверь и вышла из машины. Коля вздохнул с облегчением. На сегодня терзания его души окончены, подумалось ему. Но Аня не уходила, продолжив стоять возле мазерати. Николай наклонился вперед и повернул голову вправо, чтобы посмотреть, в чем дело.

Заправив локоны за ухо, Костенко выдула теплый воздух изо рта на окно, вытянула указательный палец правой руки и коснулась им стекла. В следующую секунду ее палец принялся рисовать силуэт полумесяца. Медленно, словно разыгравшийся ветер не имел для нее никакого значения. Ее глаза даже не смотрели на узор. Они были устремлены на Николая.

Спустив окно на пару сантиметров вниз, Коля спросил:

— Что это значит?

Аня улыбнулась.

— Послание для тебя. Разгадай его, если тебе любопытно.

Она пожала плечами и с заливистым смехом скрылась за подъездной дверью. Что же это за символ, который она рисует не в первый раз, Николай не знал. От усталости шестеренки в мозгу крутились все медленнее и не расторопнее. Он обязательно разгадает послание. Если не сегодня, то как-нибудь потом.

***

— Ты видел заголовки утренних газет? — спросил Литвинов-старший, с нажимом разрезая яичницу. Лопнувший желток окрасил белую тарелку и пару кусочков бекона, сдвинутого к краю.

Николай едва переступил порог столовой, как снова вместо обычного пожелания доброго утра получил вопрос с упреком. Вопрос был скорее риторическим. Коля еще вчера знал, что СМИ вопреки его просьбам опубликуют статьи с пестрыми заголовками. И утром, сразу после пробуждения, полез изучать утренние сводки. Заголовки, конечно, впечатляли. «Сын Литвинова завел роман с пресс-секретарем», «Грубость Николая Литвинова или сила любви?», «Наследник НИС-групп и выдающийся хоккеист и дама без приданого». Грязные статьи дополняли фотографии, где Николай был крупным планом и держал на руках Аню без сознания. Вдобавок к приписанному роману Интернет обсуждал статью о домашнем насилии в семье Литвиновых. Провокационные вопросы журналиста-пижона не остались без внимания.

Вальяжной походкой Николай зашел в столовую и смерил отца изучающим взглядом. Он заметил, что Александр Юрьевич пребывал в бешенстве от того, как его сын вчера обошелся с журналистами. Накануне тендера любая, даже самая мелкая, оплошность может сыграть конкуренту на руку. Коля сознавал это. Однако не он заварил эту кашу. Он не чувствовал себя виноватым. Поэтому терпеливо выдержал паузу, взявшись за столовые приборы, а затем безразличным тоном сказал: