Искатель. 2014. Выпуск №9 - Алексей Клёнов

— Притворившись Амамутей?

— Прямо не рекомендовал. Просто в рукописи было сказано, что Амамутя пройдет по великой реке и все угреши должны отдать ему камни и холсты.

— Холсты! — воскликнул Иван. — Имелись в виду именно картины.

— Это-то я понял. Но не сразу понял, что камни — это то, что было в мешочке. Да и угреши не очень-то это понимали…

— Холстами в древние времена называли отрезы материи, — вставила Делла.

Иван вспомнил, как жена Геры и другие угреши заворачивали камушки в различные тряпки и платки… Правда, такая манера бытовала только в начале пути: вероятно, и тут сработала современная версия сарафанного радио — кто-то догадливый понял, что в древнем пророчестве холстами называются картины, и «Амамуте» стали вручать уже правильные дары. Вернее, обоим «Амамутям», шедшим сверху и снизу.

— Я всю жизнь мечтал собрать картины моего прадеда в одном месте, — сказал Ламбовский. — Это не коммерческое предприятие. Такой художник должен быть известен миру.

Иван вспомнил мысль, которая пришла ему с неделю назад: о никому не ведомых гениях — о художниках, чьи работы тай же разбросаны по деревенским избам, о писателях, чьи рукописи так и не увидели свет и пылятся в каких-то сундуках… Не, устроить ли специальную поисковую экспедицию по водным артериям и венам страны? Он не только подумал об этих неизвестных миру гениях, но еще представил себе других, которые сейчас живут среди нас, в нищете и безвестности, но узнают о них только через сто лет, узнают и вознесут на пьедесталы…

Они попрощались с Ламбовским. Каждый получил то, что ему нужно, и для всех было закончено путешествие по реке… Так, по крайней мере, считал Ламбовский, который устроил; свой катер на стоянку в Самаре и по железной дороге отправился с ценным грузом в Астрахань.

Цель же Ивана и Деллы приблизилась, но еще не была достигнута; более того, они по-прежнему довольно смутно представляли, в чем эта Цель.

22

На ночлег устроились в ближайшем доме подле пристани. Иван предложил доехать до гостиницы, но Делла окликнула через забор женщину, развешивавшую белье. Делле не терпелось поскорее устроиться за каким-нибудь столом, чтобы разложить камушки, ее даже не смутило, что у хозяйки была только одна свободная комната, одна кровать.

Теперь Делла владела почти всеми амулетами. Расчищая место на столе, она смахнула на пол чашку, и чашка разбилась. Когда пазл был сложен, стало ясно, что прочесть стихотворение уже можно целиком, несмотря на то что кое-где сквозь пластину просвечивала скатерть.

— Тар… ар… — прочитала Делла. — Скорее, это «гаренар» — большой, приподнятый. Одно слово не понятно, но по окружающему смыслу это… — она пошевелила губами, — трава или песок, потому что лодку волочили. Оба слова имеют одну и ту же букву, и только она сохранилась. В общем — всё! — заключила Делла.

— Прочитай же! — нетерпеливо воскликнул Иван.

— С удовольствием!

Делла повела раскрытой ладонью над столом и продекламировала:

— «Бросили челнок наш в траве у берега. Вышли на берег, как это делают идущие в поисках веры. На высоком обрыве увидели капище, сложенное из белых камней, и направились к нему».

Делла беспомощно посмотрела на Ивана.

— И это все? — спросил он.

— Нет, — сказала она упавшим голосом. Еще столько же. Вот: «Тайный смысл заключается в земле среди текущих вод, а к земле этой надо прикоснуться, тогда увидишь огонь, пожирающий землю кругом». Теперь на самом деле — всё.

Иван помолчал. Конструктивная мысль пришла ему в голову.

— Вот что надо сделать, — сказал он. — Запиши мне перевод на листочек. Я подумаю над ним.

— И я тоже подумаю, — сказала Делла, протянув ему через минуту вырванный из красной тетрадки листок.

Больше часа они молчали по углам комнаты: Иван вытянулся на широкой мягкой кровати, а Делла склонилась над столом под лампой. Отвлекаясь от слов, он видел ее золотистую в электрическом свете прядь и губы, которые шевелились, что-то шепча. Уж не стихи ли она там сочиняет вместо поиска смысла этого древнего текста?

Да уж… Туманного, как все древние скрижали. Что это, о чем? Потрогать землю и увидеть огонь. Тема Дерека. Между прочим, мы на верном пути… Упоминается вода. Три стихии, значит… Ну и что? Что все это значит?

— Готово! — вдруг воскликнула Делла и бросила ему на грудь свою тетрадь.

Иван посмотрел и вправду прочел стихотворение.

Мы с тобой заблудимся в осоке,лодку бросим и на берег, словнодва паломника, из лодки выйдем…Там, на берегу высоком,белая стоит часовня…Остров быстро нам раскроет тайну,мы найдем ее на ощупь, будтонаступило радостное утров пламени земного мирозданья…

— И как тебе мой перевод? — спросила она, увидев, что Иван закончил чтение.

— Забавно, — ответил он. — Только в оригинале не было ни острова, ни часовни.

— Ну, земля, окруженная текущей водой, это, конечно, остров на реке, а капище по-нашему и есть часовня.

— Для рифмы она у тебя. Капище можно перевести как церковь или храм.

— Я уверена, что в этих словах как раз и зашифрована дата… — размышляла Делла вслух. — Но как? Первые буквы слов? Вторые их значения?

— Какая это может быть дата? Дата — чего?

— Конца света, разумеется. Ничего иного я и не думаю найти. Дереку было откровение. Он наш угрешский Нострадамус. Он знал, что конец света произойдет, и знал — как и когда. Этому он и посвятил свое творчество. Народ угрешей призван… Для чего?

— В двенадцатом году также ожидался конец света, — сказал Иван.

— Если конца света, обещанного календарем майя, не случилось, то на какую дату указывает календарь угрешей? Я не верю майя, но верю угрешам.

— Почему это тебе так важно знать?

— Важно, — отрезала Делла, и Иван понял, что разъяснения он от нее не добьется. Спросил:

— Ты думаешь, что амулеты изготовил сам Дерек?

— Возможно. А может быть, он их не изготовил, а просто прочитал пророчество, которое было на них раньше.

— Кто же дал это пророчество?

— Сам Амамутя, разумеется.

Иван задумался. Путешествуя по реке, Дерек мог зарисовывать украшения угрешей и составлять из них надпись. Прочтя эту надпись, он понял пророчество о конце света, поэтому и стал писать эти картины… Нет, не получается. Он стал их писать с самого начала своего движения по реке. Разве что он прошел реку дважды: вниз по течению и вверх. Та девушка говорила, что Дерек шел вниз по реке, «от истока до устья», но откуда ей знать? Неизвестно, как он шел, где был сначала, где потом… Одно ли это было путешествие, как у Репина с Васильевым, или несколько поездок, или он просто всю жизнь провел на великой реке…