Сильмариллион (Перевод З. Бобырь) - John Tolkien

В минувшие эпохи в этих лесах, когда чары еще лежали на них, а деревья были молодыми, в сумерках Среднеземелья бродила Мелиан.

Но теперь деревья Нан Эльмота стали выше и угрюмее всех других в Белерианде, и солнце никогда не проникало туда. И там жил Эол, прозывавшийся Темным Эльфом.

В древности он принадлежал к роду Тингола, но он не знал отдыха, и безмятежность Дориата плохо действовала на него.

Когда же пояс Мелиан окружил лес Региона, где жил Эол, он бежал оттуда в Нан Эльмот. Там он поселился в глубокой тьме, потому что любил ночь и сумерки под звездами. Эол избегал Нольдорцев, считая их виновниками возвращения Моргота, нарушившего спокойствие Белерианда. Гномов же он любил больше, чем кто-либо из народа Эльфов древних времен. От него гномы узнали многое о том, что происходило в землях Эльдара.

Теперь гномы спускались с Синих Гор двумя дорогами: через восточный Белерианд и северным путем, в направлении переправ Ароса, проходя вблизи Нан Эльмота. И там Эол встретился с Наугрим и вступил с ними в сношения. И по мере того, как росла их дружба, он иногда приходил к ним и гостил в подземных жилищах Ногрода или Белегоста.

Там Эол узнал многое о работе с металлом и стал весьма искусен в ней. Он изобрел металл прочный, как сталь гномов, но такой ковкий, что Эол мог делать его тонким и гибким и все же непроницаемым для любых лезвий и стрел. Этот металл, который Эол назвал Галвори, был черным и блестел подобно агату. И Эол одевался в кольчугу из него, куда бы ни шел.

Но хотя Эол стал сутулым от работы в кузнице, он был не гномом, но Эльфом из высшего рода Телери, благородным, хотя и угрюмым с виду, и взгляд его мог глубоко проникать в темные и мрачные места.

И случилось так, что он узнал Аредель Ар-Фейниэль, заблудившуюся среди высоких деревьев вблизи границ Нан Эльмота -белый проблеск в сумрачной стране.

Прекрасной показалась ему Аредель, и Эол пожелал ее. И он окружил ее своими чарами, так что она не могла найти дороги назад, но лишь приближалась к его жилищу в глубине леса.

Там находились его кузница, его мрачный дом и его слуги, каких он имел, молчаливые и таящиеся, подобно их хозяину.

И когда Аредель, уставшая от скитаний, пришла, наконец, к дверям Эола, он предстал перед нею, радушно встретил ее и ввел в свой дом. Там она и осталась, и Эол взял ее в жены, и много времени прошло, пока ее родичи услышали о ней снова.

Никто не утверждает, что Аредель не хотела этого или что долгие годы жизни в Нан Эльмоте были ей ненавистны. Потому что, хотя по приказу Эола ей пришлось избегать солнечного света, они много путешествовали вместе при свете звезд или в лучах серпа луны.

Она могла бродить и одна, где хотела, но Эол запретил ей только искать сыновей Феанора или кого бы то ни было из Нольдора.

И Аредель родила Эолу во тьме Нан Эльмота сына и в сердце своем дала ему имя Ломион, на запрещенном наречии Нольдора, что означает Дитя Сумерек. Но отец не дал ему никакого имени, пока мальчику не исполнилось двенадцать лет. А тогда он назвал его Маэглином, что означает Острый Взгляд, так как Эол чувствовал, что глаза сына видят лучше, чем его собственные, и мысль Маэглина могла читать тайны сердец, скрытые туманом слов.

Когда Маэглин достиг зрелости, он стал похож больше лицом и фигурой на своих родичей – Нольдорцев, но по характеру и складу своего ума он был сыном своего отца.

Маэглин был немногословен, кроме тех случаев, когда дело касалось его самого, и тогда голос его приобретал силу, способную воодушевить тех, кто слушал его, и смутить противостоящих ему. Маэглин был высок и черноволос, с глазами темными, но яркими и пронзительными, как глаза Нольдорцев, а кожа его была белая. Он часто ходил с Эолом в города гномов на востоке Эред Линдона, и там он старательно обучался всему, чему они могли научить его. Но больше всего Маэглин стал искусен в поисках руды металлов в горах.

Однако, говорят, что он больше любил свою мать, и если Эол отсутствовал, Маэглин подолгу сидел с ней и слушал все, что могла она рассказать ему о своих родичах и о их деяниях в Эльдамаре и о могуществе и доблести князей Дома Фингольфина.

Все это он запечатлел в своем сердце, но прежде всего то, что он слышал о Тургоне и о том, что Тургон не имел наследника. Эленве, жена Тургона, погибла при переправе через Хелкараксе, и дочь его, Идриль Келебриндаль, была его единственным ребенком.

И в этих рассказах у Аредель пробудилось желание снова увидеть своих родичей, и она удивилась тому, что прежде ее утомляли свет Гондолина и фонтаны в лучах солнца, и ветер, волнующий зеленую траву под весенними небесами. К тому же, Аредель часто оставалась одна, когда и сын, и муж ее отсутствовали.

И эти же рассказы стали причиной первых ссор Маэглина с Эолом. Поскольку мать ни за что не хотела открыть сыну, где живет Тургон и как можно попасть туда, Маэглин стал дожидаться своего часа, не теряя надежды выпытать у нее тайну или же, застав врасплох, прочесть ее мысли. А пока он захотел увидеть Нольдорцев и поговорить с сыновьями Феанора, его родичами, жившими не так далеко.

Но когда Маэглин сообщил о своих намерениях Эолу, его отец пришел в ярость.

– Ты принадлежишь дому Эола, Маэглин, сын мой! – сказал он, – а не Гондолидрим. Вся эта страна – достояние Телери, и ни я, ни мой сын не будем иметь дело с убийцами наших родичей, захватившими наши владения. В этом ты должен повиноваться мне, или же я заключу тебя в оковы!

Маэглин не ответил, но стал холодным и молчаливым и больше не путешествовал с Эолом. И Эол перестал доверять ему.

Случилось так, что в середине лета гномы, по своему обычаю, устроили пир в Ногроде и пригласили Эола, и тот уехал.

На время Маэглин и его мать получили свободу идти куда пожелают, и они часто ездили в поисках солнечного света к опушке леса. И в сердце Маэглина горело желание навсегда покинуть Нан Эльмот. Поэтому он сказал Аредель:

«Госпожа, уйдем, пока есть время! На что надеяться в этом лесу тебе или мне? Нас держат в оковах, и пользы здесь для меня не будет, потому что я узнал все, чему мой отец мог научить меня или что Наугрим захотели открыть мне. Неужели мы не отыщем Гондолин? Ты станешь моим проводником, а я буду охранять тебя!

Тогда Аредель обрадовалась и с гордостью посмотрела на сына, и сказав слугам Эола, что они отправляются на поиски сыновей Феанора, Аредель с Маэглином уехали и направились к северной опушке Нан Эльмота.

Там они переправились через мелководный поток Келона в земли Химлада и поехали к переправам Ароса и дальше, на запад, вдоль границ Дориата. Эол вернулся с востока быстрее, чем рассчитывал Маэглин, и обнаружил, что его жена и сын отсутствуют уже два дня, и так велика была его ярость, что он последовал за ними даже при свете дня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});