Верная (не)верная - Евгения Грозд

подмигнул ей. — Только не топлес, а то перегреется.

Девушка наконец засмеялась и легонько шлёпнула меня по плечу.

За внеурочный бой на трудовом поле получил два часа повинных работ на кухне. В зубы дали швабру и ведро. Чудненько!

— За что опять? — из-за угла высунулась знакомая рожа.

Атом сидел на табурете в окружении больших бачков. Два под завязку забиты очищенным картофелем и морковью, а третий ещё предстояло наполнить свеклой. Я немного злорадно улыбнулся, наблюдая картину примерной Золушки.

— Зацепился кулаком за морду Синюка и его слюнтяев. Полюбому Пёс подогнал, но зато я получил бесплатный билет к Тасе и теперь подрабатываю у неё почтальоном.

Друг тут же вскинул на меня глаза, в которых заплескалось знакомое мне чувство. Эти двое влюблены друг в друга и им так же запрещено это под страхом смерти. Кулаки невольно сжались от жизненной несправедливости.

— Она что-то сказала тебе? — парень мгновенно изменился в лице, превращаясь в побитую собаку, которая просит приюта.

— Нет, — качнул головой, убивая в нём надежду, но воскрешая посланием, что спрятал в кармане брюк.

Протянул ему клочок бумаги и слегка улыбнулся.

— От неё. Читай, а я пока покараулю.

И он словно отключился, вчитываясь в послание от своей любимой женщины. В груди болезненно защемило от лёгкой зависти. Им плохо, но они вместе, рядом в этих стенах. Но с другой стороны, хотел бы я, чтобы и Лера оказалась где-то здесь? Нет, не приведи Господь. Она в доме Гончарова, в тепле и под защитой… Да будет так!

Атом блажено сунул записку в карман спецодежды и задумчиво вернулся к своим овощам.

Мне не хотелось тревожить его мысли, поэтому вновь заработал шваброй, углубляясь в свои тяжёлые думы.

— Чего Синюку надо было от тебя? — наконец уронил приятель.

— Глупые вопросы задаёшь, брат, — грустно усмехнулся я, хлюпнув тряпкой о каменный пол.

— Поговаривают, что Монолитного списали, — хмуро произнёс Атом и исподлобья посмотрел на меня.

Вытянулся в струну, принимая в себя всю трагичность и суровость данной новости. Мне горько за любого своего оппонента, так как проигрыш это не только слова и потеря статуса или титула, это уход из жизни ни в чём неповинного человека, лишь потому что ему не повезло и он оказался чуточку слабее. Грёбанный естественный отбор, как у животных в вольере.

— Никто не достоин смерти, — буркнул я, опустив голову и продолжив мусолить пол.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я боюсь оказаться следующим, — Атом обеспокоенно выглянул в окно, за которым подвывала метель.

— А я боюсь столкнуться на одном ринге с тобой, — процедил я.

— Этого пока не произошло…

— Аминь, — поддержал я и перекрестился.

До карцера дошли под покровом ночи. Многие бойцы уже спали, а кто-то просто молча проводил нас взглядом. Конвой шумно открыл наш номер "люкс" и скучающе ждал, пока Атом вползёт внутрь. Железная дверь громко лязгнула.

— Давай осторожно, — помог другу опуститься на нары.

— Тася сказала недели две достаточно. Они недовольны… Я вижу.

— Ерунда, — сурово прервал его. — Перебьются пару дней.

— Пёс, паскуда, копает. Я чувствую.

— Чистка картошки тебе явно не на пользу, — хохотнул я, настойчиво укладывая Атома спать.

— Пошёл ты, — ответный смешок и чуть облегчённый выдох.

— С удовольствием. Спи давай! — хлопнул его по щеке и полез на второй этаж нар. — Только храпи потише.

Пинок снизу в район задницы, убедил меня в боевом настрое приятеля. Так гораздо лучше.

Сны только начали зарождаться в моём уставшем мозгу, когда дверь камеры лязгнула. Мозг ещё путал реальность и сновидение, но прыгнул в голове, когда меня жестоко и сурово сбросили с нар на пол.

Звук мучительной боли донёсся совсем рядом. Продрав глаза, понял, что конвоир оседлал пленённого Атома и, вывернув его голову до предела, подставил к горлу, что-то опасное и длинное. Мачете?

Жестокий пинок солдатского ботинка в живот едва не выбил из меня дух. Отлетел к противоположной стене карцера, ударившись всем телом. Не пытаясь сосчитать звёзды в глазах, попробовал встать, но ботинок снова въехал в лицо. Пока приходил в себя, совершенно чётко осознал, что меня скрутили две пары мощных рук и поставили на колени.

— Ну что, Живчик, поговорить всё же придётся, — сквозь шум в голове просочился голос Пса.

Подняв взгляд, понял, что надзиратель и Синюк с предовольной физиономией наблюдают за сценой в карцере.

Да, я и Атом в клетке, где теперь обитают твари похлеще хищников — нелюди.

18. Верхоянский хребет

Алексей

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Напряжение росло. Радиомолчание от Горелых постепенно выбивало из калеи, но его жизненные показатели настойчиво подтверждали способность к исполнительности. Не переставая, донимал ребят вопросами, буквально не давая им спокойно вздохнуть.

— Нашли что-нибудь? — испытующе смотрел на Арно.

— Слабый сигнал пару часов назад, но я не уверен, что это Горелых. Кажется Якутия, — Егор почесал мочку уха, не сводя глаз с монитора.

— Якутия? — переспросил я, невольно холодея. — Ты не ошибся?

— Говорю же не уверен. Достаточно хороший сигнал был отсюда, месяца два назад, — ткнул пальцем на часть карты. — После ушёл к Верхоянскому хребту и вот до сих пор тихо. Только непонятные радиоволны. GPS-трекер не показывает его. Что там на этом хребте? — Арно непонимающе метнул на меня взгляд.

— Тундра, — прохрипел я, вновь мыслями уносясь в своё прошлое. Боль. Разодраные бедро, голень и плечи — тело помнило всё, как сейчас. Это настолько живо в памяти, что достаточно закрыть веки, и запах крови смешаный с запахом мокрой шерсти тут же овладеет обонянием.

— Тесак?! — Вася обеспокоенно привстал. — Ты же не думаешь, что Герасим воссоздал ту дыру?

Я катастрофически складывал в голове картинки прошлого, слова тех, кто спас меня, тех, что остались под руководством нашего спасителя. Все, как один, утверждали, что скотобойни больше нет.

— Батя уничтожил то место, — нервно покачал головой, отрицая.

— Двадцать лет назад, — усомнился Арно. — А Герасим — правая рука Холёного.

— Знаю, но отстраивать тюрьму заново слишком накладно и рисковано, — неуверенно опровергал их слова. — Многие близлежащие деревни слышали о том, что там произошло, особенно старожилы. Кто-нибудь бы всё равно что-то заметил бы и капнул в ментовку.

— Стоит признать, что место дислокации Горелых настораживает, — Лигала серьёзно покачал головой. — А мы не верим в совпадения.

Опустил взор в пол, пытаясь найти разумное объяснение происходящему и изо всех сил опровергая явное. Холодок по коже и неприятная ломота сводили внутренности.

Твою мать! Успокойся ты! То место уничтожено, похоронено и забыто. Батя обещал сровнять его с землёй. Причастные к делу либо в тюрьме, либо мертвы, кроме паскуды Геннадия Герасимова. Та история закончилась и