Нефритовая луна - Вирджиния Браун

— За ваше здоровье, миссис Миллер.

Ее лицо вытянулось, но она ничего не сказала. Стив сделал большой глоток. Он чувствовал на себе взгляд ее больших голубых, полных невысказанных вопросов глаз. Ему хотелось отшвырнуть бурбон и заключить ее в объятия. И унести отсюда, подальше от лагеря. Подальше от Колина Миллера. Но он, конечно же, не мог этого сделать. Она принадлежала Миллеру.

Он сделал еще глоток бурбона, и только после этого она заговорила:

— Я думала, что Колин погиб. Я видела, как он упал.

— Да, именно так ты мне и сказала. Хорошо, что он выжил. Теперь вы двое можете спокойно идти своей дорогой.

Иден нахмурилась и опустила глаза, уставившись на свои руки.

— Так именно этого ты хочешь? Чтобы мы уехали?

— А с каких это пор то, чего я хочу, принимается в расчет? Черт, да ты и твой дружок-археолог уже расписали мое время на месяц вперед, разве нет? Я должен отвести вас к развалинам, чтобы Ричард смог стать знаменитостью. Он вытянет из тени всех своих соратников, и, полагаю, ты с радостью будешь наслаждаться всеобщим вниманием, известностью и деньгами. Извини, что не останавливаюсь подробнее на всех замечательных пунктах вашего плана.

Она мгновенно вспыхнула и вскинула подбородок.

— Что ж, прекрасно. Итак, Ричард хотел, чтобы я уговорила тебя отвести нас к руинам. Я признаю это. Но я сказала ему, что ты не согласишься.

— Как предусмотрительно с твоей стороны! Ну по крайней мере у тебя хватило такта несколько дней не заговаривать об этом. Ты, наверное, хотела быть уверенной в том, что нога Колина заживает. А ты рассказала своему другу, как близки мы с тобой были, пока твоему мужу не вздумалось появиться здесь живым и невредимым?

— Ты несправедлив, Стивен.

— Несправедлив?

Он опустил кружку и внимательно посмотрел на Иден.

Она снова заплела волосы, но маленькие непослушные завитки благополучно миновали косу и торчали теперь по обе стороны от ее лица, делая его еще более милым и привлекательным. Стиву хотелось протянуть руку и убрать их с нежных щек, провести пальцами по гладкой коже, поцеловать…

— Я очень даже справедлив, — сквозь зубы пробормотал он, снова опустив глаза в свою кружку. — Твой драгоценный Колин живет здесь уже пять дней, и за все это время я его не убил. Разве можно быть еще более справедливым? Кстати, он всегда был таким ленивым плаксой или нарочно воспитывает в себе эту черту?

Иден вздохнула.

— Нет, он всегда был похож на капризного ребенка. И рана только усугубила его склонность всем и на все жаловаться.

— Как мило. Подумать только, я чуть было не пропустил этот спектакль!

— Стив…

— Черт возьми, Иден! — прорычал он, уже не в силах остановиться. — Чего ты от меня хочешь? Я не могу принять это решение за тебя. Ты должна сама это сделать. Если ты слишком труслива, чтобы выбирать, не жди, что я проявлю галантность, вмешаюсь и сделаю все за тебя. И я не поведу вас ни к руинам, ни к храму Ягуара, ни куда бы то ни было еще. Это небезопасно. Я хочу, чтобы вы ушли отсюда. И как можно скорее. Я отведу вас на побережье, и вы сможете сесть на следующий же корабль до Штатов. Но я не буду, — проскрипел он сквозь стиснутые зубы, — слоняться здесь и смотреть, как вы с мужем играете в игры. Ты поняла это?

Дрожа всем телом, Иден издала тихий стон и склонила голову так низко, что Стив не мог видеть ее лица. Он уставился на ее макушку, где светлые пряди волос смешивались с более темными, мягкие и такие шелковистые на ощупь. Ее плечи тихонько вздрагивали. Стив зарычал. Черт! Только этого ему сейчас не хватало. Ему не нужны ее слезы или мольбы. Не нужны те чувства, которые она рождала в нем. Ему нужен только мир и покой. И не тот покой, что он обрел в ее объятиях, а тот, что был у него раньше. До нее!

— Иден. — Он осторожно дотронулся до ее головы, провел рукой вниз, до подбородка, и поднял ее лицо. Слеза стекала по ее щеке прямо в уголок рта, и Стив стер ее большим пальцем. Поцеловать ее сейчас было бы так естественно, почувствовать соленость ее слез на своих губах… Прядь ее волос прилипла к его губам подобно шелковой нити, и Стив резко отстранился. — Иден! Бог мой, мы не можем так поступать. Ты замужем. Мы должны забыть о том, что между нами произошло…

Слезы заструились по ее щекам.

— Я знаю… знаю. — Наверное, это возмездие за то, что я желала Колину смерти. Я думала, что его смерть — мое наказание, но на самом деле… Боже, что я такое говорю?..

Она подняла свое измученное лицо и посмотрела ему в глаза. И Стив почувствовал, что тонет в таинственной глубине ее голубых глаз. Не важно, где они сейчас. Не важно, кто она и кто он. Сейчас важным было только то, что он видел, что чувствовал. Запустив пальцы в ее теплые волосы, он припал губами к ее такой уязвимой и нежной коже под мочкой уха. Она задрожала и опустила голову ниже, целуя его шею. Овевая теплым дыхание его кожу в том месте, где его рубашка была расстегнута и виднелась голая грудь, она подняла на него глаза. И вдруг, резко приподнявшись, прильнула губами к его горячему рту. Его язык мгновенно проник в ее теплую пещерку, яростно исследуя ее изнутри. Его руки крепко прижимали ее податливое тело. Стив явственно чувствовал, как прижимаются к его торсу ее твердые груди. Не устояв перед искушением, он поднял ладонь и ласково погладил соблазнительные бугорки. Она вздрогнула от его прикосновения, прижимаясь к нему еще сильнее. Ее влажный рот открылся навстречу ему, а руки заскользили по спине. Он тяжело дышал, урывками глотая воздух, стараясь обрести контроль над собой, напомнить себе то, чем они сейчас занимаются, — дурно. Но голос разума быстро умолк, отойдя куда-то далеко, когда Стив сунул руку под блузку Иден и ощутил давление ее отвердевшего соска на свою ладонь. Откинувшись назад, Стив увлек Иден за собой, она оказалась на нем, ее бедра были по обе стороны от его ног, его тело плотно прижималось к ее телу. Иден отвечала ему со всей страстью, на которую была способна, но ее слабые горловые стоны, звучавшие как воркование голубки, каким-то образом заставили Стива вернуться к действительности.

Стив нашел в себе силы отстранить Иден. Медленно, нежно и с большим сожалением. Она заморгала. Ее губы были влажными и распухшими от поцелуев, а глаза — мокрыми от слез.

— Стив, — прошептала она, но он покачал головой.

— Ты же знаешь, что мы не можем. Ты потом не простишь ни себя, ни меня. Не теперь. Ведь мы уже знаем, что он жив…

— Боже… — Она упала на него, тяжело дыша, увлажняя его рубашку своими слезами. — Ты прав, — сказала она. Его рубашка заглушала ее голос. — Как всегда.

— Черт! Как бы я хотел, чтобы это было не так!

Она тихо рассмеялась сквозь слезы и попыталась сесть.