Партия, которую создал Иисус - Андрей Лазаренков

   Я ни разу не слышал, чтобы кто-то из современных исследователей-библеистов ставил под сомнение достоверность этого эпизода. Почему же тогда история Страстей Господних, почти до мелочей схожая с историей Иешуа, сына Анана, вызывает у них такое упорное недоверие?

Глава 18

ОТРЕКСЯ ЛИ ПЕТР ОТ ИИСУСА?

И Вельзевул, отец и повелитель всех дьяволов, был встревожен. Он ясно видел, что власть его над людьми кончится навсегда, если только Христос не отречётся от своей проповеди. Он был встревожен, но не унывал и подстрекал покорных ему фарисеев и книжников как можно сильнее оскорблять и мучать Христа, а ученикам Христа советовал бежать и оставить его одного.

Лев Толстой, «Разрушение ада и восстановление его», 1903 г. {169}.

Что Петру принадлежит особое, притом первенствующее, место среди других апостолов, против этого, конечно, не может быть честного и разумного спора. Можно спорить о смысле и значении этого факта, но не о самом факте, спорить о нём — значит противиться воле самого Господа и Его избранию.

Протоиерей Сергий Булгаков, «Два первоапостола», 1923 г. {170}.1.

   С арестом Иисуса связана одна мрачная легенда, берущая начало с древнейших времён. Речь идёт о так называемом «отречении Петра». Напомню вкратце суть этого происшествия. Во время Тайной вечери Пётр уверял Иисуса, что «душу положит» за него, на что Иисус возразил:«Душу твою за меня положишь? истинно, истинно говорю тебе: не пропоёт петух, как отречёшься от Меня трижды» (Ин. 13:37-38).

   Произошло всё, как и предсказывал Иисус. Во дворе дома Анана, куда арестованного Христа доставили на допрос, Пётр, пришедший туда же и едва не разоблачённый слугами первосвященника, действительно, три раза заявлял, что не знает никакого Иисуса. Этот эпизод благочестивые толкователи Евангелий впоследствии раздули до размеров самого настоящего преступления, почти уравняв Петра с Иудой.

   «Великая измена заключается в его малодушии» — говорит Ренан {171}.

   «Малодушный ученик» — заключает Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический {172}.

   «Оказался слаб» — блаженный Феофилакт {173}.

   «Предательство» — венгерский философ Густав Гече {174}.

   «Поразительная трусость» — Веддиг Фрикке, немецкий доктор юриспруденции и по совместительству исследователь Библии {175}.

   Вот как сурово и непреклонно судят о Петре люди, сами никогда не попадавшие в подобную ситуацию и даже понаслышке не знающие, что это такое — игра со смертью!

   Вздорность всех обвинений, выдвигаемых против Петра, хорошо видна, если внимательно проанализировать события, непосредственно последовавшие за арестом Христа.

   Вот «группа захвата», ведомая Иудой Искариотом, показалась между деревьями Гефсиманского сада. Намерения пришедших очевидны — силой увести Иисуса с собой. «Видя, к чему идёт дело», ученики сказали Иисусу: «Господи! не ударить ли нам мечом?» (Лк. 22:49), а Пётр, не дожидаясь ответа, выхватил спрятанный под одеждой меч и, размахнувшись, ударил одного из слуг первосвященника по голове, отрубив ухо (Ин. 18:10).

   Где в этом поступке Петра слабость, нерешительность или трусость? Не обращая внимания на численное превосходство противника, Петр как лев бросился на защиту любимого учителя, и можно не сомневаться, что бился бы он до последнего, бился бы до тех пор, пока сам не упал, бездыханный, подле Христа на землю.

   Но Иисус не желал этой жертвы. Погибая сам, и зная это, он хотел, чтобы ученики продолжили его Великое Дело. Ещё во время своей последней молитвы он просил за учеников: «Я передал им слово Твоё, и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира. Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла» (Ин. 17:14-15). И вот теперь, когда вспыхнула потасовка, готовая мгновенно перерасти в большое кровопролитие, Иисус словами «Оставьте, довольно!» — приказал своим ученикам остановиться (Ин. 16:11-15).

   Что должен был делать в этой ситуации Петр? Продолжать бой? Но ведь Иисус ясно дал понять ему, что не нуждается в этой жертве. Дать арестовать себя вместе с учителем? Но Иисус вовсе не хотел, чтобы вместе с ним были схвачены и апостолы, это видно из его слов, обращённых к слугам первосвященника: «Если Меня ищете, оставьте их (апостолов. — А. Л.), пусть идут» (Ин. 18:8). А если и драться было нельзя, и сдаваться тоже нельзя, то что же в таком случае оставалось делать несчастному Петру? Только одно — ретироваться в темноту!

   Тот, кто плюётся по адресу апостолов, якобы перетрусивших и разбежавшихся по кустам, не способен понять элементарную вещь: это сам Иисус из лучших побуждений погасил в них волю к сопротивлению. В драке, в бою чрезвычайно важен эмоциональный настрой. А если любого, даже самого храброго и сильного человека предупредить заранее, что сопротивление бессмысленно и что лучше всего сложить оружие, то сомнения закрадутся в его душу, и он уже будет не в состоянии сражаться.

   Посмотрим, однако, как разворачивались события дальше. Когда враги повели связанного Иисуса в город, «Петр издали следовал за Ним» (Мк. 14:54). Нужно было обладать немалым мужеством, чтобы даже «издали» идти за толпой врагов. А в том, что они шутить не намерены, Пётр мог убедиться, когда у него на глазах был схвачен какой-то юноша из ближайших домов, который, видимо, разбуженный шумом борьбы, выскочил на улицу и, «завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним» (Мк. 14:51). Спасся он только тем, что вырвавшись из рук воинов, «оставив покрывало, нагой убежал от них» (Мк. 14:52). Попадись Пётр стражникам, и, конечно же, ему было бы не сдобровать!

   Следуя за арестованным Иисусом, Пётр прошёл во двор Анана и сел возле костра между людьми первосвященника. Тут уж надо говорить даже не о мужестве Петра, а о самом настоящем героизме с его стороны! Сильно взволнованный и, вероятно, потрёпанный в недавней драке в Гефсиманском саду, с неправильным галилейским выговором (уроженцы Галилеи по-особому произносили некоторые гласные звуки, поэтому в разговоре их легко можно было отличить от жителей Иудеи), известный чуть ли ни всему Иерусалиму как один из главных учеников Иисуса, Пётр смертельно рисковал, забираясь в самое вражеское логово. Мало того, он не уходил со двора, даже когда слуги первосвященника трижды приступали к нему с каверзными вопросами, желая узнать, не ученик ли он только что арестованного Галилеянина! Будь на месте Петра малодушный человек, то сбежал бы уже после первого вопроса, а Пётр оставался на месте и после второго, и даже после третьего, и только когда где-то за городом вдруг прокричал петух[38], напомнив о недавнем пророчестве Иисуса, натянутые до предела нервы Петра не выдержали, и он, рыдая, встал и побрёл прочь. И завершающий штрих к его психологическому портрету. Если бы он был трусом, как нередко его пытаются представить иные досужие писаки, то уходил бы со двора, скорее всего, с показным равнодушием, стараясь ничем не выдать себя, и только потом, может быть, дал волю чувствам. А у Пётра всё наоборот! Сначала «начал плакать» (Мк. 14:72), и лишь затем покинул двор первосвященника.

   Итак, из нашего анализа следует, что Пётр в момент ареста и вскоре после него отважился на гораздо большее, нежели мог требовать от него учитель. Иисус хотел, чтобы он всего лишь сохранил себе жизнь, а Пётр, отчаянно рискуя, по собственному почину отправился за ним в самое логово врагов. С какой целью? Очевидно, для того, чтобы подробнее разузнать о дальнейшей судьбе любимого учителя. Вполне возможно, что многие важные подробности допроса Иисуса Ананом и Каиафой дошли до нас лишь благодаря самоотверженности Петра, который сумел выведать их, находясь среди челяди первосвященника. Пётр фактически взял на себя роль разведчика, и, не побоимся этого слова, как настоящий разведчик должен был не выдавать себя ни единым словом и ни единым жестом. Тот, кто называет апостола трусом, наверное, полагает, что на вопрос слуг первосвященника — «Не тебя ли мы видели с Ним?» — он должен был вскочить с криком: «Да, я! Я был с Ним!» И тут же отправиться в темницу, а затем и на смерть.

   Ну, допустим, назвался бы Петр учеником Христа, ну, умер бы вместе с ним на Голгофе, и что, принесло бы это хоть какую-то пользу движению, основанному Иисусом? Абсолютно никакой! Более того, не исключено даже, что без Петра это движение вообще никогда бы не состоялось!

   Роль апостола Петра в последующем становлении христианства невозможно переоценить. После смерти Иисуса он был одним из главных организаторов общины первых последователей Христа в Иерусалиме. Именно по его настоянию вместо выбывшего из числа Двенадцати Иуды Искариота был выбран по жребию новый апостол — Матфий (Деян. 1:15-26). Пётр начал первым проповедовать после Пятидесятницы (Деян. 2:14-36). Не довольствуясь проповедью учения Христа в Иерусалиме, Пётр предпринял ряд миссионерских путешествий по странам Ближнего Востока. В 37 году он встречался в Иерусалиме с Савлом — будущим апостолом Павлом, непосредственно преподав последнему Евангелие Христа (Гал. 1:18). В 49 или 50 году Пётр участвовал в подготовке Апостольского Собора в Иерусалиме и открыл его речью (Деян. 15:4-14). Возобновив после этого свои путешествия, Петр посетил различные области Малой Азии и, возможно, Коринф, а позднее обосновался в Риме, основав христианскую общину. Там же, согласно Преданию, он был казнён между 64 и 68 годами. По свидетельству Оригена, Пётр, по его собственной просьбе, был распят вниз головой, поскольку считал себя недостойным умереть так же, как умер Христос.