Броневой щит Сталина. История советского танка (1937-1943) - Михаил Свирин

Не было в документе главного – указания, каким же образом нужно было встретить удар немецких войск, не поддаваясь при этом на провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения… Это какие же крупные осложнения могут вызвать какие-то действия наших войск, кроме разрешенных в директиве?

С точки зрения автора, эта директива принесла куда больше вреда, чем пользы, ибо была пронизана страхом сделать что-то не то… А что то? Вот и ломали головы командиры частей, командующие соединениями, когда удар превратился из гипотетического в реальный…

Именно эти колебания привели, например, к появлению приказов о "вытеснении вторгшихся немецких войск за пределы государственной границы СССР", о которых рассказывают ветераны, которым довелось эти приказы исполнять, но открывать огонь при этом категорически запрещалось…

Нужно ли говорить, что подобное начало кампании не вяжется с решительностью ее проведения и, как следствие, – с неизбежностью победы?

Лишь спустя четыре часа после начала войны в войска поступила "директива № 2", в которой уже разрешалось открывать огонь и даже более того – предписывалось обрушить все силы на вражеские войска и уничтожить их в тех районах, где они нарушили границу. Причем особо оговаривались задачи бомбардировочной и штурмовой авиации по уничтожению вражеской авиации и наземных частей.

Но и тут почему-то действия авиации ограничивались лишь на глубину до 100-150 км, наземным же войскам переходить границу впредь до особого распоряжения категорически запрещалось.

Директива была отправлена в войска в 7.00 утра и получена штабами фронтов в 8.35-9.00. Штабы руководили действиями своих войск в условиях частично нарушенных коммуникаций и потому не могли оперативно известить подчиненных о разрешении использования оружия, в частности артиллерии. Поэтому многие соединения смогли задействовать свои артиллерийские части только с 9.30-10.30 утра.

К вечеру первого дня боев штабы фронтов подали "наверх" первые донесения и разведсводки. По сообщениям фронтов создавалось впечатление, что сила немецких ударов ослабевает, немцы выдыхаются. На главных направлениях противнику не удалось продвинуться в глубь советской территории, в боях он был разбит и отброшен за госграницу.

В 21.15 в ответ на такую благостную картину из Москвы последовала "директива № 3", очень интересная с точки зрения использования танковых соединений. Суть директивы была в том, что в ходе первого дня боев противник понес большие потери, достигнув небольших успехов, и теперь пора не давая ему передышки, перейти в решительное наступление! Да, итоги первого дня были утешительны, но решить, что немецкие войска стоят на пороге кризиса и пора переходить в решающее наступление, не закончив сосредоточения собственных сил? На это мог решиться разве что обладатель самых розовых в мире очков. Или советский Генштаб лета 1941 г. Силы вермахта, наступавшего на всех участках советско-германского фронта, были недооценены.

Танки Т-34 при поддержке артиллерии контратакуют. Лето 1941 г.

Нужно ли говорить что общая оценка по положения на фронтах была в корне неверной, что генштаб поспешит выдать желаемое за действительное и опрометчиво не перепроверил сводок фронтов. Впрочем, война ещё только начиналась и, конечно, трудно было требовать всего этого от только что созданною органа, которому очень хотелось верить чю РККА – огромная сила и немцы действительно встретили упорное сопротивление и понесли заслуженную кару…

И потому ставилась задача по уничтожению в течение 23-24 июня сувалкской и люблинской группировок противника и овладению к исходу 24 июня г. Сувалки и г. Люблин.

Директивой № 3 фактически предписывалось начать сложную операцию по окружению и уничтожению основных группировок противника силами трех фронтов. Однако планировщики забыли, что только в условиях стабильного фронта, господства в воздухе, разведанных вражеских группировок и резервов можно было создать на решающих направлениях превосходство в силах и перейти в наступление. Но главное – операция такого масштаба требовала безупречного взаимодействия соединений и объединений на оперативном и оперативно-тактическом уровнях, хорошей подготовки штабов, бесперебойной связи. Ни одно из этих условий 23 июня выполнено не было и не могло быть выполнено.

Усугублялось положение и тем, что, обозначив замысел по достижению ближайшей задачи, ГШ забыл указать фронтам направление дальнейшего наступления. Не было и указания, как поступить с Люблином и Сувалками. Не указано, кто и как должен обеспечить внешний и внутренний фронты окружения. Нет указания и о создании ударных группировок, об их оперативном построении.

Для осуществления ударов Западный фронт образовывал т.н. "группу Болдина", в которую должны были войти 6-й мк (Хацкилевич), 11-й мк (Мостовенко), войска 10-й армии (Голубев), 36-я кавдивизия. "Группе Болдина" ставилась задача нанести удар в общем направлении Белосток-Липск, южнее Гродно, чтобы уничтожить противника на левом берегу р. Неман и не допустить выхода его частей в район Волковыск, после чего перейти в подчинение командующему 3-й армии. 10-й армии особо предписывалось занять рубеж Осовец, Бобр, Визна, Соколы, Вельск и далее на Клешеле.

Однако по целому ряду причин удар "группы Болдина" получился несогласованным, пришелся в пустое место и привел лишь к окружению войск, входивших в него. Наша книга об истории танка, а не о его применении, и потому мы сейчас опустим разбор действий Западною фронта в указанный период, ограничившисьтолько Юго-Западным, где разгорелось настоящее танковое сражение, одно из крупнейших в войну. Интересующихся подробностями хочется отослать к работе А. Исаева "От Дубно до Ростова", мы же коснемся указанных боев только тезисно.

Танки БТ-7, брошенные в парке. Белоруссия, лето 1941 г.

Юго-Западный фронт образовывал несколько ударных группировок. Его главной силой были кулаки из наиболее боеспособных 15, 4 и 8-го мк, которые планировалось использовать для нанесения фланговых ударов по прорвавшемуся танковому клину 1-й танковой группы Клейста.

Но собрать все силы к рассвету 24 июня не удаюсь, и события тут получили не вполне ожидавшееся развитие. 8-й мехкорпус совершал в указанный день марш в 200 км для сосредоточения на исходных позициях для контрудара. 4-й мк в указанное время передвигался несколько хаотически за фронтом 6-й армии, источая свои силы в постоянных боестолкновениях. 15-му же мк, по данным авиаразведки, вдруг было предписано отойти в район исходных позиций (у Брод) для перекрытия здесь путей наступления немецкой 11-й тд.

Вечером 24 июня командование фронта снова сделало попытку собрать все имеющиеся в его распоряжении механизированные соединения для контрудара во фланг наступающей немецкой танковой группы. В 21.00 был издан боевой приказ № 0015 о нанесении контрудара силами 8, 15 и 4-го мехкорпусов с целью срезания глубоко вонзившегося в оборону фронта танкового клина, для чего им вновь менялись места сосредоточения. Но случилось так, что 8-й мк, например, получил указанный приказ лишь утром, спустя два часа, как он уже должен был вести наступление…

Потеря времени на фронте часто ведет к поражению. Так случилось и в данном случае. 25 июня в район боев подтянулись немецкие войска второй волны наступления. По следам 11-й танковой дивизии немцев подоспела 16-я. 75-я пехотная дивизия уже выдвинулась на направление советского контрудара к 26 июня. И если 23 июня удар 8-го мк пришелся бы лишь по танковым частям 11-й тд, то 25-26-го его утомленным войскам пришлось иметь дело уже со свежими танковыми и пехотными частями, усиленными артиллерией.

4-й мк значительно утратил свою матчасть в стычках 23-25 июня и потому не смог оказать весомого вклада в контрудар. 15-й мк большей частью не мог вывести свои войска из боев, и потому его ролью в указанном контрударе также можно пренебречь.

Из-за промедления с нанесением удара 8-й мк, равно как и 9, 19 и 22-й мк наносили удар уже не во фланг наступавшей группировки, а по фронту занявших оборону частей второго эшелона, что предопределило их участие во встречном сражении и большие потери. По сходному сценарию развивалось и столкновение 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса и 6-й танковой дивизии немцев в Прибалтике у Рассеняя.

Кроме того, подтянув войска второго эшелона, немцы начали активизировать свои действия, нанося короткие удары по частям и подразделениям 15-го мк, а также сдерживая на месте и нанося болезненные удары подразделениям 4, 9, 19 и 22-го мк. Правда, 43-й танковой дивизии 19-го мехкорпуса удалось сосредоточить часть своих сил на подступах к Дубно. Днем 26 июня 43-я танковая дивизия начала атаку Дубно. В первых рядах двигались танки Т-34 и КВ, за ними – Т-26. Но ворваться в город она не смогла, помешали взорванные немцами мосты. Были потеряны 2 последних танка КВ и 15 Т-26. Ночью остатки дивизии отступили к Ровно, боясь угрозы окружения.