Мои воспоминания о Восточной Африке - Отто Леттов-Форбек

В Мпонди, несколько времени тому назад, подстреленный буйвол так неожиданно напал на охотника, что тот, хотя и очутился по счастливой случайности верхом на спине животного, но вряд ли спас бы свою жизнь, если бы в критический момент не упала его тропическая шляпа. Чудовище атаковало тогда шляпу, а стрелок воспользовался этим обстоятельством, чтобы всадить ему в лопатку смертельную пулю.

Из этого и подобных рассказов можно судить, как чрезвычайно растет напряжение и обостряются все чувства, когда следы, по которым идешь, становятся все более и более свежими. Однако, хотя я часто в нескольких шагах от себя слышал дыхание буйвола, чаща была настолько густая, что я не мог стрелять. Я уже потерял надежду на исполнение своего желания и пустился со своим караваном в однообразный обратный путь, когда мы, в 7 часов утра, пересекли совершенно свежие следы буйвола. Здесь лес был реже, и проводники выразили желание идти по этим следам. Тогда мы оставили караван, а сами после четырехчасового напряженного преследования увидели буйвола. Когда я хотел прицелиться, находясь в прогалине, шириной около ста метров, Кадунда запротестовал и настоял на том, чтобы мы подкрались к буйволу на 30 шагов, прошедшем мимо нас в очень редком строевом лесу. К счастью, пуля пробила большую сонную артерию, и буйвол сразу упал. Этим были исключены всякого рода дальнейшие неожиданности. Как часто случается, мы и здесь нашли во внутренностях животного застрявшую пулю из туземного ружья - след давней схватки. Остальная охотничья добыча состояла из большого количества антилоп и газелей различных пород. Львов мы слышали, причем часто, но не видели.

Во время этого путешествия сквозь пори я узнал, к своему смущению, тот факт, что бесследно исчезнуть даже в глубине Африки не легко. Я уехал, не оставив указаний, какую выберу дорогу. Вдруг неожиданно во время перехода через пори появился туземец и передал мне заокеанскую почту. Туземцы обмениваются друг с другом точными сведениями обо всем, что творится в их районе. Крики, огневые сигналы, звуки трубы служат для быстрого распространения и обмена новостями. Необъяснимую способность распространения бесчисленных слухов, с которой я впоследствии должен был познакомиться, нужно по большей части отнести к этим приемам передачи.

В марте, после возвращения в Дар-эс-Салам из первой инспекторской поездки, было начато перевооружение трех следующих рот. До сих пор только три роты имели современные винтовки. Оказалось очень важным, что, по крайней мере, эти ружья с соответствующим количеством патронов попали в колонию как раз вовремя, еще до начала войны. При инспекторской поездке в апреле в Линди, где я осматривал третью полевую роту, я при падении на камень повредил себе колено и поэтому мог начать мою следующую большую поездку только в конце мая. Хотя пассажирское движение по Центральной железной дороге{9} могло быть открыто только до Таборы, все же постройка продвинулась так быстро вперед, что я по этой дороге добрался до Кигомы (у озера Танганьики) и таким образом уже тогда получил первое знакомство с этим важным средством сообщения, которое непосредственно связывало наше морское побережье с озером Танганьикой, с прилегающими к нему богатыми областями и дальше с водной системой реки Конго. В Кигоме пароход "Гецен" находился еще в постройке, и я отправился в Бисмаркбург на маленьком пароходе "Гедвиг фон Виссман". В Бодуинвилле, в области Конго, я сделал короткий визит тамошнему епископу Белых отцов{10}, не имея никакого представления о том, что скоро начнется война с этой областью. Обширные роскошные фруктовые сады окружали станцию. Бедствия от львов должны быть там очень велики; миссионеры рассказывали мне, что недавно лев ночью пробрался через стену внутрь двора и убил корову. Нам был оказан очень хороший прием.

Точно так же нас хорошо приняли в миссии Мвази в германской области, где также жили Белые отцы, по большей части бельгийцы. Однако, захваченная во время войны переписка доказала, что французские миссионеры, которые жили также на станциях области Танганьика, не только пеклись о распространении христианства, но также вели определенную агитацию в пользу Франции. Письмо одного миссионера содержит объяснения, в чем заключается разница между "missionaires catholiques" ("миссионерами католическими") и "missionaires francais" ("миссионерами французскими"). Последние обязаны вести наряду с проповедью христианства также и французскую национальную пропаганду. Известно, что от подобной национальной пропаганды немецкие миссионеры в общем держались в стороне.

Дальнейшие путешествия показали мне, что в высшей степени плодородная область расположена около Нейлангенбурга и Сонги, где находится много полей пшеницы и о плотности, населения которой можно судить даже по карте - по многочисленным имеющимся там миссиям. Между тем область эта обеспечивалась только одной единственной ротой, с которой не было даже непосредственной проволочной связи. Если хотели снестись с Нейлангенбургом по телеграфу, то из Дар-эс-Салама это можно было сделать только через Южную Африку по английской линии. Имевшаяся связь по гелиографу{11} от Иринги до Нейлангенбурга благодаря своей ненадежности не могла заменить в полной мере телеграфа. Необходимо отметить, что в этой области не только туземцы вовлекались в культурную работу через миссии и немецкое управление, но что там существует также достойная упоминания старинная туземная промышленность. При почве, богатой железом, там встречаются многочисленные кузницы, меха которых по первобытному образцу сделаны из шкур. Очень хороши также ткацкие работы туземцев, распространено и плетение корзин, которое существует здесь, как почти всюду в колониальной области. Они делаются с большим вкусом и настолько плотными, что туземцы употребляют для питья плетеные кубки.

Я остановился в миссии Мбози, и тамошний миссионер Бахман, многолетний и выдающийся знаток страны и населения, сообщил мне, что бросается в глаза перемена, происходящая в настроений туземцев. Пришлые арабы и суахили{12} появлялись в стране и рассказывали населению, что немцы теперь скоро уйдут и англичане завладеют страной; это было в июне 1914 года.

Дальнейшее путешествие привело меня около Иринги в такие районы, где значительный вождь, по имени Квава, не подчинялся немцам, а около Ругано отдельные люди из многочисленных собравшихся туземцев могли сообщить мне свои личные наблюдения об уничтожении Целевской экспедиции.

Несмотря на мое стремление войти в круг своих восточно-африканских обязанностей, я считался у старых африканцев новичком. Во всяком случае, моя служебная карьера подготовила меня до известной степени к задаче, поставленной мне судьбой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});