Сердце и душа - Мейв Бинчи

— Боже, — вздрогнула Ади. — Теперь я уже жалею, что не согласилась на ужин, если из-за этого весь сыр-бор. Пожалуй, я перезвоню ему.

Немного поразмыслив, она решила обойтись сообщением: “Дом будет свободен от детей с 7:30 вечера. Мы ушли в “Квентинз”. Пришлем тебе счет. Люблю, Ади”.

* * *

— Алан? Алан, в трубке помехи. Ты слышишь меня? Это Синта.

— Я узнал, милая.

— Ты сказал ей?

— Как раз еду к ней, милая.

— Ты не сдрейфишь, как на прошлой неделе?

— Все произошло не совсем так.

— Главное, чтобы это не произошло снова, пожалуйста, Алан.

— Милая, можешь на меня положиться.

— Придется, Алан, на этот раз просто придется.

Клара вошла в дом. Вокруг стояла подозрительная тишина. Наверное, девочки уже дома. На полу ванной лежали мокрые полотенца, так что Линда точно приходила и принимала ванну. На кухонном столе валялись листовки, призывающие к повторному использованию пластика, значит, Ади тоже уже вернулась. Но теперь, очевидно, дома их нет.

Тут Клара заметила записку на холодильнике.

В 8 приедет папа. Тоном, не допускающим возражений, сообщил, что хочет поговорить с тобой с глазу на глаз, и предложил оплатить нам ужин, так что мы отправляемся в “Квентинз”.

Любим, целуем. Ади.

Ну что еще ему надо? И именно сегодня, после этого бесконечного, изматывающего и разочаровывающего дня, после знакомства с этим бездушным местом, где ей придется работать весь следующий год. После часов притворства и подковерной борьбы за рабочее пространство с докучливым больничным бюрократом. После беготни по магазинам в поисках соусов для пасты, которые устроят ее привередливых дочерей. И вот, теперь они ужинают в модном ресторане, а Кларе придется общаться с Аланом. Интересно, что ему понадобилось на этот раз, ведь они вроде худо-бедно утрясли все финансовые вопросы.

Клара убрала еду. Никаких угощений для Алана. Больше никогда. Прошлого не вернуть. Она достала из холодильника минералку, а две бутылки австралийского “Совиньон блан” спрятала поглубже, за йогуртами и обезжиренным паштетом. Там Алан их ни за что не найдет, а ей они могут очень пригодиться после его ухода.

Ади и Линда радостно уселись за столик в “Квентинз”.

— На счет во-о-он с того столика можно было бы в течение недели кормить небольшую страну. — Ади не одобряла подобное расточительство.

— Да, но кормежка была бы скучной, без огонька. — Линда скорчила смешную гримаску.

— Неужели мы с тобой родные сестры? — изогнула бровь Ади.

— Ты вечно задаешь этот вопрос, — хмыкнула Линда, потягивая “Текилу Санрайз”.

— Как думаешь, когда он уйдет? — полюбопытствовала Ади.

— Кто, парень за тем столом?

— Дура! Я про папу!

— Когда добьется, чего хочет. Разве он чем-то отличается от остальных мужчин? — Линда поискала глазами официантку. Еще один коктейль с текилой, и можно будет сделать заказ.

Не успела Клара переодеться в домашнюю одежду, как зазвонил телефон. Мама интересовалась, что представляет собой новое место работы.

— На полу есть ковер? — Ее интересовала практическая сторона.

— Там везде такое… современное покрытие.

— Значит, нет. — Клара явственно представила, как мама поджимает губы. Она поджимала их, когда Клара обручилась с Аланом, вышла замуж за Алана, разошлась с Аланом. Кларина жизнь давала маме немало поводов поджимать губы.

Потом ее подруга Дервла позвонила спросить, какое у Клариного рабочего места настроение.

— Грибы и магнолия, — ответила ей Клара.

— Боже, в каком смысле?

— Там сейчас такая цветовая гамма.

— Но это же можно изменить.

— Можно, конечно.

— Значит, ты расстроена не из-за цветовой гаммы.

— Кто это расстроен?

— Ой, понятия не имею. Познакомилась с коллегами?

— Нет, там ни единой живой души, все вымерли.

— То есть все плохо, да?

— Как обычно, Дервла. — Клара вздохнула.

— Слушай, Филипп на встрече, так что ужинать не будет. Хочешь, заскочу с бутылочкой вина и прихвачу полкило сосисок? Когда-то это помогало!

— Не сегодня, Дервла. Этот ублюдок Алан заплатил девочкам, чтобы они поужинали в “Квентинз”, ему вдруг приспичило со мной поговорить строго конфиденциально. Не пойму, что еще ему от меня понадобилось.

— Вчера на собрании один из пунктов повестки назывался ЭУА. Так я на полном серьезе подумала, что они имеют в виду Этого Ублюдка Алана.

— А что оказалось на самом деле? — рассмеялась Клара.

— Понятия не имею. Эмоционально уравновешенные алкоголики, этика утраченных амбиций, черт его знает, я не интересовалась.

— Мда, заподозрить в тебе наличие мозгов может только хорошо знакомый с тобой человек, а со стороны ты, дорогая, вылитая блондинка, и это не комплимент.

— Это же отлично работает!

— Мне бы твой талант. В общем, не знаю, чего хочет Алан, но что бы это ни было, он этого не получит.

— А зачем упираться, если это что-то для тебя неважное? Конечно, можно поломаться для приличия, но если тебе это безразлично, то дай ему, что попросит, и живи спокойно.

— Вопрос в том, что он попросит. Дом он не получит. Девочки ему не нужны, к тому же они достаточно взрослые, чтобы идти куда захотят, и к нему их ни капли не тянет.

— Может, он болен ангиной и ему нужен врач?

— Я его никогда не лечила. С самого начала устроила, чтобы он ходил к Шону Марри.

— Тогда, может, захотел жениться на молоденькой и ему нужен развод?

— Нет, он изо всех сил увиливает от брака с ней.

— А ты откуда знаешь?

— Девочки рассказывали, да и он тоже, когда думает, что я готова слушать.

— А ты готова его слушать?

— Не очень. Знаю, вы все считаете, что нужно было давным-давно покончить с этим раз и навсегда. Как знать. Но что сейчас об этом говорить…

— Ладно, удачи тебе, Клара.

— Жаль, не получится в этот раз посидеть с вином и сосисками.

— Ничего страшного, в другой раз.

Клара заглянула в почту. Письмо из магазина красок — таблицу цветов можно забрать завтра утром, письмо от кузины из Северной Ирландии — их дамский клуб собирается в Дублин, не знает ли Клара, где там можно припарковать автобус, пообедать, купить сувениров и подышать воздухом страны, и чтобы цены были не астрономические. Заглянул сосед, собирающий подписи под просьбой о запрете поп-концерта, который оглушит их через три месяца. В восемь вечера раздался звонок в дверь, на пороге стоял Алан.

Он хорошо выглядел. Чересчур хорошо. Намного моложе своих сорока восьми. Лимонно-желтая рубашка апаш под темным пиджаком. Немнущаяся ткань, машинально отметила Клара. Его фифа не будет наглаживать воротники и манжеты. Бывший муж держал в руках бутылку вина.