Фейерверк страсти - Рут Валентайн

— Вы же видите, она здесь, — довольно резко сказал Джереми.

Крессида привстала и протянула руку.

— Здравствуйте, миссис Болтон. Боюсь…

— Но это невероятно! — бесцеремонно прервала Арабиа. — Этого не может быть! Она… Джереми, где вы ее нашли?

— На нижних ступенях парадного входа в ваш дом. Я всегда говорил, эти ступени — гиблое место.

— Ах, оставьте. Мой муж утверждал, что мраморные ступени придают дому индивидуальность. Но эта девушка, Джереми, она сказала правду? Дитя мое, как вас зовут?

— Крессида Баркли.

— А второе имя?

— Люси.

Пораженная услышанным, Арабиа заключила девушку в удушающие объятия.

— Мое дорогое дитя! Бог услышал мои молитвы. Если бы вы только знали! Джереми, вам, конечно, известно, ко мне приходила дюжина самозванок.

— Как вы определили, что они самозванки? — осведомился Джереми.

— Отчасти по их внешности. Крессида Люси — юная, чистая, невинная. Мисс Баркли именно такая девушка. Она изумительная, она… О, бедная Люси! Бедная, бедная Люси!

Неожиданно из красивых агатовых глаз старой леди полились слезы. Она нетерпеливо промокнула их кружевным платочком, и, когда снова улыбнулась, ее лицо больше не казалось старым и безобразным.

— Прочь, прошлое! — патетически воскликнула она. — Позаботимся о настоящем. Оно так многообещающе. Когда-то я думала, что не смогу жить без верблюдов и песка, но выяснилось, что есть много других, не менее увлекательных вещей. Пойдемте, дорогая, я покажу вам квартиру.

— Но я не могу остаться здесь, — запротестовала Крессида. — Мне нечем платить, поскольку у меня нет работы. Сегодня утром я истратила последние деньги.

— Тогда, дорогое дитя, мы поможем вам найти работу. Что скажете, Джереми?

— Сначала ее нужно накормить, — улыбнулся тот.

— Ах да, конечно. Чем вы собираетесь потчевать нашу гостью?

— Яичницей с беконом.

— Очень хорошо. Если не возражаете, я присоединюсь к вам. Пока вы будете готовить, я полюбуюсь на это прелестное создание.

Тревога Крессиды начала расти как снежный ком. Когда она впервые ступила на порог этого дома, что-то помешало ей поднять тяжелый дверной молоток в виде головы дракона на парадной двери. Сейчас она была уверена, что ее страх имел основания. В данный момент больше всего на свете ей хотелось оказаться вне стен этого дома, пусть бездомной и без единого пенни, но свободной.

Казалось, Джереми Уинтер прочитал ее мысли, потому что сказал:

— Мисс Баркли, не оставляйте Арабию, она очень огорчится. Вы напоминаете ей дочь, которая умерла совсем молодой.

4

Крессиде многое казалось странным в этом доме, в том числе и пространный рассказ старой леди о давно умершей дочери.

— Моя дорогая, вы останетесь, ведь вы хотите этого? Я найду вам работу, за уютную двухкомнатную квартирку назначу лишь символическую плату — так, чтобы не задеть ваше достоинство. Вы такая же гордая, как моя дорогая Люси, Я хочу видеть вас здесь, в своем доме, и тогда все будет по-прежнему, как будто Люси не умирала.

— Она должна написать Тому, — вмешался молчавший до этого Джереми.

Арабиа насторожилась.

— Тому?

— Это мой жених, — с достоинством объяснила Крессида.

— И вы собираетесь замуж?

— Конечно.

Тень промелькнула по лицу Арабии, брови резко сошлись на переносице. Наконец она решительно вынесла вердикт:

— Вы еще слишком молоды.

— Так этого события еще ждать и ждать, — поддакнул Джереми. — Том оч-ч-чень терпелив.

— Он… он всегда все планирует на годы вперед. — Крессиде почему-то стало обидно за жениха.

Арабиа насмешливо улыбнулась, и Крессида подумала, что улыбка на ее морщинистом лице похожа на солнечный свет, падающий на поблекшие листья. Она невольно восхитилась этой женщиной, силой ее духа, яркой индивидуальностью и бьющей ключом энергией. Чувствовалось, что Арабиа действительно неординарная личность, привыкшая добиваться желаемою. Судя по всему, она была заранее убеждена, что Крессида не способна разочаровать ее, даже если девушке боязно оставаться в этом доме и играть роль давно умершей Люси.

Подкрепившись, Крессида снова почувствовала, что обрела твердую почву под ногами. Она нашла временное пристанище, а значит, нет необходимости возвращаться к Тому. Он все же невыносимо самодоволен. Рано или поздно, прежде чем выйти за него замуж, она докажет Тому, что имеет собственное мнение, вкусы и умеет контролировать ситуацию. Он всегда обращался с ней, как с непослушным ребенком, был снисходителен и даже время от времени баловал, но никогда не считал ровней себе.

Что ж, она поставит Тома на место и одновременно доставит удовольствие одинокой немолодой даме. Все складывается весьма удачно.

Арабиа подалась вперед и, с умилением глядя на Крессиду, попросила:

— Расскажите мне о Томе.

— Да вроде нечего особенно рассказывать. Он бухгалтер.

— Да-да, — Арабиа кивнула со знанием дела, — это который пишет цифры в столбик. Все счетоводы привыкли к педантичности. Ваш семейный бюджет всегда будет в порядке.

— Вряд ли. Я, в отличие от Тома, забывчива.

— Вот как! Вам придется избавиться от этого. Замужество — сплошные скачки с препятствиями, которые надо преодолеть. Для вас это, надеюсь, не новость? Мой первый муж пытался втолковать мне, какое замечательное изобретение стипль-чез, а я в свою очередь старалась доказать, что верблюды гораздо лучше лошадей. Теперь эта чушь уже не тревожит меня. Я не собираюсь отправляться на прогулку по свежему утреннему воздуху ни на лошади, ни на верблюде… Ах, какие это были чудесные прогулки! Но вряд ли верблюды интересуют вас, дорогая.

— Миссис Болтон была замужем за геологоразведчиком, — подал голос Джереми.

— Как интересно! — вежливо воскликнула Крессида.

— Геологоразведчиком был мой третий муж, — уточнила Арабиа. Ее глаза стали задумчивыми. — Где только мы ни побывали… В Египте, в Аравийской пустыне, на Тибете, в Монголии, в Китае… Жизнь била ключом. Вы обязательно должны подняться в мои апартаменты и посмотреть сувениры. Но сначала давайте подумаем, как быть с вашим педантичным Томом.

— Она должна написать ему, — снова вмешался Джереми. — Конечно, если решит остаться в вашем доме.

— Ну, разумеется, она останется. Мы найдем мисс Баркли работу. Что вы умеете делать, дорогая?

— Я немного владею пером, пишу рассказы, — краснея, призналась Крессида, — люблю возиться с цветами, могу сшить себе платье, если нужно. Еще я неплохо разбираюсь в антиквариате. Боюсь, этого недостаточно, чтобы получить работу. Все, к кому я обращалась в Лондоне, принимали меня за дилетантку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});