Мистические истории неуверенных в себе однофамильцев - Сиро Накатоми

Тренер Хосокава уехал с вечеринки рано. Кроме привычных поздравлений и тоста ему пришлось развлекать инвесторов, которые платят большие деньги за иностранных легионеров. А потом, почувствовав легкое недомогание, он тихо ретировался. Годы брали свое. Быть профессиональным спортсменом не просто. У него много травм, растяжений. К тому же, в годы его молодости, медицина только начинала испытывать на спортсменах различные препараты. В итоге, у него были проблемы с почками. Танака даже не мог предположить, что этот человек, в теле которого он был, постоянно преодолевал болевые ощущения и пил лекарства, перечень которых мог ужаснуть любого. А в дни обострений надевал вместо трусов впитывающий подгузник.

Танака, испытывая огромное уважение к тренеру Хосокаве, как к легендарной личности в японском спорте, решил смириться с плохим здоровьем тренера и попробовать им все-таки побыть. Но эта ночь…, она навсегда запомнится ему как какой-то кошмар. Танака постоянно просыпался от боли и обреченно шел в туалет. Пожилая супруга, отсыпав положенные лекарства, с укоризной сказала, чтобы он ни в коем случае больше не пил пива.

– Да, да… я помню, – говорил Хосокава, морщась от боли. – Просто для этих ребят я – легенда, а не старая развалина. Если они узнают, к чему приводит профессиональный спорт – будут убегать толпами.

– Никуда они толпой не убегут, – успокоила его жена. – Ты же знаешь, что современные лекарства гораздо лучше, к тому же они зарабатывают хорошие деньги своими руками и ногами.

Хосокава наконец-то допил все и выключил свет на кухне.

– Убегут, Сатико, убегут. Молодежь сейчас очень нетерпеливая, – он вздохнул и медленно направился в спальню.

Танака даже почувствовал какой-то укол в свой адрес. Старики ведь часто сравнивают настоящие и прошлые времена и человеческие качества, свойственные той или иной эпохе, но такие разговоры были для него всего лишь старческим брюзжанием. Он действительно был уверен до этого самого момента, что меняется всё, что угодно, только не человек. Но теперь, наблюдая изнутри за силой воли Хосокавы, он задумался, естественно сравнивая себя с ним, и понял, что стойкость – это то качество, которое ему точно не присуще. И вряд ли он смог бы назвать кого-то из своих университетских товарищей, кто отличался бы особым терпением.

Через пару часов это случилось опять. Острая боль жгла в спине. Хотелось кричать, но рядом спала Сатико. Стараясь не сорваться на громкий вздох, Хосокава встал и, тихо-тихо переставляя ноги, стал выходить из спальни. Боль настигла его еще раз. От неожиданности он упал на колени и уперся руками в пол. Прямо к лицу, почти касаясь маленьким розовым носом переносицы, подошел кот. Он был рыжего цвета, глаза же сильно контрастировали с окрасом, потому что они были голубыми. Кот долго нюхал лицо Хосокавы, а потом сел и, изогнувшись, стал лизать себе ногу. Танака, пережидая боль, думал, что от злости шлепнет ладонью кота. Но наблюдая за ним, он даже отвлекся от своих неприятных ощущений и стал рассматривать животное уже со спокойным рассудком.

В коте была какая-то уверенность, знание жизни и игнорирование людских законов. Его грациозные движения завораживали. Танака где-то читал, что любое животное имеет более совершенные мышцы и структуру тканей, чем человек. Поэтому у них не болят зубы, например, или они умеют прыгать в несколько раз выше своего роста. Чувство зависти опять подкатывало к Ёдзи, но Хосокава мотнул головой, как будто хотел избавиться от наваждения. Но сопротивляться желанию узнать что-то новое он уже не мог. Глаза закрылись сами, а воображение помогло представить себя котом. «Вот, был бы я этим котом!» – подумал Танака и открыл глаза через пару секунд.

Рядом был шкаф, и Ёдзи показалось, что он вот-вот упадет на него. Он дернулся, отпрыгнул и чуть не налетел на что-то мягкое с сильным запахом. Отпрыгнув еще раз, Танака увидел Хосокаву. К кошачьим глазам надо было привыкать. Предметы вблизи казались гораздо больше и четче. Можно было рассматривать любую вещь подолгу, потому что это было интересно и забавно. Даже воздух казался не просто прозрачным, а насыщенным каким-то движением. У Ёдзи была ассоциация с нагревшимся асфальтом летом, когда горячий воздух колеблется, искажая предметы вокруг.

Хозяин Хосокава уже не стоял на четвереньках, а был на коленях на полу и тяжело дышал. Танака прошелся вдоль его бедра и, к своему удивлению, замурлыкал. Это было смешно и приятно, поэтому он сделал это еще раз. Хосокава, пришедший в себя, взял Танаку-кота на руки и, почесывая ему голову, побрел в спальню. Сел вместе с ним на кровать и, еще немного повздыхав, выпустил Танаку на пол, а сам лег.

Танака-кот был в невообразимом восторге, почувствовав, как мышцы легко толкают тело, как простое движение пальцев позволяет выдвигать белые, словно наточенные, острые когти. Он сел, и, не спеша, попробовал управлять каждым сантиметром своего тела. Одного только позыва мысли было достаточно, чтобы двигать ушами, причем одновременно каждым в разных направлениях. Одного легкого толчка было достаточно, чтобы прыгнуть на стол, а с него на шкаф. Правда, пришлось почихать немного от пыли, но Танака уже летел со шкафа на диван. А с дивана, придав ускорения, мощными задними лапами в три прыжка он уже был на кухне и, стоя на столе с посудой, пил воду из случайно оставленного стакана. Вот только здесь была небольшая заминка, потому что хотелось пить, а приходилось довольствоваться только тем, что оставалось на языке. К тому же голова не пролезала глубоко внутрь.

Но Танака, справившись с жаждой, уже стремительной рыжей молнией летел по лестнице на второй этаж. В какой-то детской эйфории, перепрыгнув через все возможные препятствия и старое бейсбольное обмундирование, кучей лежащее в одной из комнат, запрыгнул на окно и уверенно пошел по внешнему карнизу дома, высматривая на ближайшем мандариновом дереве удобную для прыжка ветку. Какая-то доля секунды прошла в воздухе, и, через мгновение, когти уже крепко держат Танаку-кота на изгибе ветки. Несмотря на то, что было еще темно, предметы различались превосходно, к тому же, нос безошибочно подсказывал: это дерево, это листья…

Он пошел по стволу вниз, увидев под деревом явного нарушителя границы. Серый кот терся задом о ствол и, глядя Танаке в глаза, беззвучно раскрывал рот, показывая острые зубы. Не испытывая никакого страха, Танака для верности зашипел и вытянул в направлении нарушителя когтистую лапу. Тот сделал тоже самое, только еще встал на задние лапы. Танака спрыгнул вниз и тут же был оглушен пронзительным криком и ударом когтей по голове. Дернувшись от атакующего в сторону, Ёдзи стал хаотично махать лапами, едва успевая уворачиваться от мощных ударов соперника. Он почувствовал жжение в шее и понял, что явно проигрывает дуэль. Надо было ретироваться, что он и сделал, отпрыгнув в сторону, и попытался убежать, но тут же был настигнут. Ёдзи выгнул спину и зашипел, но соперник с утробным воем опять бросился на него. С этим забиякой Танака справиться явно не мог, поэтому он, дернувшись вправо, резко побежал влево, обратно к мандариновому дереву и, запрыгнув на него, добрался до заветной ветки. Оттуда он прыгнул в окно и уже через стекло стал наблюдать за наглым «нарушителем», который сел на ветку напротив окна и уставился на Танаку. Уже не контролируя себя, Танака-кот стал шипеть и грозно урчать, глядя на своего соперника через стекло.

Ёдзи так увлекся поединком на расстоянии, что даже не услышал шаркающих шагов. Это пришла хозяйка. Она взяла Ёдзи на руки, и, гладя его по голове и спине, понесла вниз. Она очень переживала, что бедный котик опять дрался с серым котом. Налив молока в миску и спустив его на пол, хозяйка кому-то позвонила. Ёдзи сначала не слушал, но потом ему стало страшно. Речь шла о нем. Сатико Хосокава действительно очень любила кота, но боялась, что постоянно убегая из дома и участвуя в драках с другими котами, он может сильно пострадать, поэтому она решилась на его кастрацию, чтобы «котик» сидел дома и перестал искать приключений.

Только не это! Танака перестал пить молоко. Ему захотелось сразу куда-нибудь убежать. Ведь котом быть так здорово! Ведь не всегда же наглый серый будет заходить на его территорию – Ёдзи не видел в этом проблемы. Но как сказать об этом хозяйке? Может, опять вернуться в тело Хосокавы? Но как же быть с дикими болями, которые преследуют тренера? Это было невыносимо. Наверное, тренер с ними справляется, потому что он уже привык, да и болезнь развивалась в нем постепенно.

Пока он размышлял, хозяйка договаривалась с кем-то по телефону. Танака, взвесив все, решился на побег. В несколько прыжков он заскочил на лестницу и побежал к окну. Прыгнул на подоконник и… форточка была закрыта. «Вот, дерьмо!», – подумал Ёдзи. Он стал бегать от окна к окну. Второй этаж был весь закрыт, а на приоткрытом окне стояла сетка. Ёдзи побежал вниз. «Я так просто не сдамся», – со злостью подумал он, уже представив, что будет убегать от хозяев, прятаться под диванами, гадить им на кровать. «Это будет настоящая война в джунглях!». Ёдзи сидел под диваном и уже предвкушал свой триумф.