Недетские сказки Японии - Миядзава Кэндзи

- Эй, журавль, постой, я ведь сильно сияю. Не так ли?

- Да, ты прилично сияешь.

Журавль, медленно погружаясь в далекое молочное облако, глухо прокричал еще раз белой хризантеме:

- Добрый вечер! Как настроеньице?

Звезды сделали свой круг по небосклону, Марс допел свою последнюю песню, и небо окрасилось серебром наступающего утра. Солнечные лучи наплывали и волновались, подобно янтарным волнам.

- Ой, как ты красива. Сегодня ореол сияния вокруг тебя в пять раз больше, чем обычно, — хвалила красную подругу желтая хризантема.

- Ой, и вправду. Я даже проснулась сразу. Смотри, твой свет стал такой сильный, что до дальнего каштана достает, — вторила ей сестра.

- Да, я вижу, это действительно так. Но все равно мне этого мало. Пока еще никто не называет меня королевой, — отвечала им красная хризантема.

Услышав это, желтые хризантемы печально переглянулись и перевели взгляд на темно-синюю гряду восточных гор.

Подошел к концу солнечный, теплый осенний день, выпала роса, звезды вышли на небосклон, и все тот же журавль молча кружил над тремя хризантемами.

- Журавль, а журавль, как я тебе сегодня? — спросила его, как всегда, красная хризантема.

- По-моему, даже очень ничего. Хотя темно уже, плохо видно. 

Журавль, пролетая к себе на дальнее болото, бросил, как всегда, вниз белой хризантеме:

- Здравствуйте. Сегодня славный вечер, не так ли?

Начало рассветать, и в этом колокольчиковом мареве желтые хризантемы заметили что-то в силуэте красной подруги, что заставило их в испуге, встретившись глазами, вдруг замолчать. Закричала красная хризантема:

- Меня всю колотит от злости. Сегодня как я выгляжу, как?

— И тогда одна желтая хризантема, осторожно выбирая слова, ответила:

- Наверняка ты красная, как огонь. Однако, как нам кажется, ты выглядишь не краснее, чем раньше.

- Ах, как, как я выгляжу? Скажите, не томите меня.

Тогда другая хризантема, несколько стесняясь, добавила:

- Это только так нам кажется. Не принимай близко к сердцу. Нам кажется, что у тебя по телу пошли какие-то темные пятнышки.

- Ах, перестаньте же. Это плохой разговор, я не хочу его продолжать.

Опять солнце светило весь день, и половина яблок на яблоне с фруктового холма налилась алым цветом. Тогда вновь опустилась молочная завеса, пожелтел небосклон и пришел вечер.

- Пи-то-ри-ри. Пи-то-ри-ри, — прокричал, пролетая, журавль.

- Господин журавль, добрый вечер. Меня хорошо видно? —окликнула его, как всегда, красная хризантема.

- Сложно что-либо сказать. Плохо видно, — поспешно выпалил журавль, направляясь к болоту.

Журавль, как обычно, поприветствовал белую хризантему:

- Сегодня выдался теплый вечер, не так ли?

Наступило утро. В бледно-голубом, пахнущем яблоками мареве был слышен голос красной хризантемы:

- Скажите, скажите скорее, как я сегодня выгляжу?

Но желтые хризантемы, как ни вглядывались в красную подругу, не видели ничего, кроме чернеющей жалкой тряпочки.

- Еще не рассвело. Ничего нельзя толком разглядеть, —отвечали они.

Красная хризантема уже готова была расплакаться. 

- Скажите правду, прошу вас, скажите, — умоляла она, — я вижу, вы от меня что-то скрываете.

- Я почернела? Почернела, да?

- Да, похоже, несколько потемнела. Однако еще темно и плохо видно.

- Однако как мне это все неприятно. Только представить такое: на красном — и вдруг черные пятна.

Вдруг, откуда ни возьмись, появился человек маленького роста с желтым заострившимся лицом и в странной треугольной шляпе. Он остановился, взглянул на красную хризантему и воскликнул:

— Так это же фамильный герб[8] моего хозяина, один в один.

И он с хрустом переломил стебель. Красная хризантема бессильно повисла у него в руке.

- Куда ты идешь? Куда ты идешь? Держись за нас! Не уходи! —кричали, не переставая, вслед своей подруге желтые хризантемы.

Какое-то время можно было еще расслышать затихающий голос красной хризантемы. Но этот голос все удалялся и удалялся и теперь уже был еле слышен у подножия горы, где он, наконец, смешался с голосом тополя Сиболди.

И тогда взошло солнце, отражаясь в слезинках желтых хризантем. 

ПЛОДЫ ДЕРЕВА ГИНКГО

Верхушка неба была холодная-холодная, как только что выкованная сталь. Там, наверху, еще было много звезд, но самый низ восточного небосвода уже начал окрашиваться в нежно-фиолетовый колокольчиковый[9] цвет. Под этим холодным небом, внизу, но так высоко, что даже дневная птица не долетает, болтался острый обломок облака. Его принес сюда ветер, который, мягко раскачивая, тащил его в южном направлении. Рассвет был так прозрачен, что даже это тихое задувание ветра было слышно дереву гинкго [10] , одиноко стоящему на вершине горы. Потревоженные этим звуком, проснулись враз все дети — плоды дерева гинкго, все до единого. Проснулись, и сердца их сжались от страха. Они поняли, что пришло время отправляться в путь. Все давно ждали этот день. Еще вчера вечером об этом дне напоминали две прилетевшие сюда вороны.

- У меня, наверное, все будет кружиться в голове, когда я буду падать, — сказал один мальчишка другому.

- Закрой глаза и падай себе спокойно, — ответил ему другой.

- Ой, я совсем забыл. В термос же надо было набрать воды про  запас.

- А я кроме воды в термосе еще запасся и ментоловой водичкой на всякий случай. Хочешь, поделюсь с тобой? Мама говорила, что, когда в пути станет особенно тяжело, надо отпить чуть-чуть и тогда сразу станет легче.

 - Интересно, а почему мама мне не дала этой водички?

- Ну, так я тебе дам, говорю же. Нельзя думать плохо о маме.

Да, как вы, наверное, уже догадались, это самое дерево гинкго и было для них всех мамой. В этом году мама родила тысячу златоглавых детишек, тысячу плодов дерева гинкго. Но вот настал тот день, когда все дети должны были покинуть мать, чтобы отправиться в дорогу. И настолько горевала она при мысли о расставании с детьми, что растеряла до сегодняшнего дня все свои золотые волосы формы веера[11].

- Не знаю, куда я попаду, — тихонько промолвила одна девчушка, задумчиво подняв лицо к небу.

- И я не знаю, — ответила ей другая, — что касается меня, мне вообще никуда идти не хочется.

- А мне все равно, что бы со мной ни случилось, лишь бы остаться здесь, вместе с мамой.

- Тебе же говорят — нельзя. Талдычил же тебе об этом ветер каждый день.

- А я все равно не хочу, не хочу.

- Что же выходит, нам всем придется расстаться?

- Да, придется. Мне уже все равно в этом мире ничего не надо.

- И мне тоже. Я была так эгоистична до этого. Простите меня, друзья.

- Нет, это я, я была такой избалованной. Вы меня простите.

А тем временем небо на востоке, бывшее когда-то бледно-фиолетовым, как лепестки колокольчика, пожухло и потеряло силу.

Можно было заметить, что сквозь его завесу уже начало пробиваться белое сияние зарождающегося утра. Звезды гасли одна за другой. А два плода-мальчугана, сидящие на самом-самом верху дерева гинкго, продолжали свой неторопливый разговор:

- Уже рассвело. Я счастлив. Я знаю наверняка, что стану золотой звездой. 

- И я стану. Наверняка. Стоит нам упасть, как нас подхватит северный ветер и закружит в небо.

- Я не думаю, что это будет северный ветер, он не очень-то ласковый. Я думаю, что в нашем случае это будут птицы.

- Да, наверное, птицы. Я их очень уважаю, потому что они могут в мгновение ока перелетать так далеко, что не будет даже видно. Если попросить, то, я думаю, они захватят нас двоих и отвезут прямо в голубое небо.

- Давай, давай попросим. Ох, скорей бы уж они прилетели.

А на том же дереве, только немного ниже, разговаривали еще двое мальчишек:

-Я первым делом пойду во дворец абрикосового короля [12]и поймаю того дурня, что похитил абрикосовую принцессу. Этот дурень точно где-то там прячется.

- Да уж, наверняка. Однако это очень опасно. Этот дурак, говорят, просто огромен. Он может в нашу сторону дунуть, и нас ветром снесет.

- Не бойся, у меня припрятано кое-что на этот случай. Так что все будет в порядке. Хочешь, покажу?

- Так это же сеть, сплетенная из маминых волос.

- Да, так и есть, это матушкин подарок. Она говорила, что, если почувствуешь, что грозит опасность, надо скорее спрятаться в эту сеть.

Я вот что придумал. Положу волшебную сеть за пазуху и пойду к дурню. Скажу ему: «Эй, дурень, алло. Будешь меня сегодня есть или не будешь?» Он, конечно же, страшно разозлится и, без сомнения, меня проглотит. А я уж ему в животе такое устрою, что будьте любезны.

Я ему там тиф устрою, и он помрет. Тут уж я вылезу, возьму под руки абрикосовую принцессу и поведу во дворец. Свадьбу сыграем, все как положено.

- Вот как здорово. Если все выйдет, как ты задумал, ты меня на свадьбу не забудешь пригласить?