Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли

Шок выглядел так, будто он хотел возразить, но вырвался из захвата Брэма и поправил куртку, пожав плечами:

— Тупой ублюдок. Еще больше смертей будет на твоей совести.

— Я устал от твоего дерьма. Убирайся с моей территории.

Брэм мотнул головой в сторону ворот.

Анка закусила губу. Она хотела спросить Брэма, сможет ли он жить с этими смертями, но прежде, чем она смогла, Шок зарычал, схватив ее за руку:

— Пошли отсюда.

— Она останется здесь, — потребовал Брэм. — Она пришла ко мне за одолжением, а я еще ничего не слышал. Я выслушаю всё сейчас.

Взгляд Шока метался между ней и Брэмом. Анка думала о чем угодно, только не о своих делах с Брэмом. Она почувствовала, как Шок с силой вторгся в ее сознание. Это было больно, она посмотрела на него и поморщилась, подняв руку к своему измученному лбу.

Лукан бросился к Анке, защищая ее:

— Ты делаешь ей больно. Убирайся к черту из ее головы!

После секундного колебания Шок пожал плечами:

— Я разберусь с этим позже, когда трахну ее.

С сильным ударом ладони по ее спине, покалывающим кожу и обжигающим нервные окончания, Шок отошел и покинул территорию, хлопнув воротами, прежде чем телепортироваться.

Лукан уставился на Анку, словно не понимая. Нет, как будто он совсем ее не знал. То, что он был рядом, вызвало у Анки сильнейший шок, и ей чертовски сильно захотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила ее целиком. Молчание почти давило на хрупкие плечи. Господи, о чем только думает ее бывший супруг? Она глубоко вздохнула и отогнала эту мысль. Лукан больше не был ее заботой, даже если она скучала по нему до тех пор, пока безумие не стало казаться ей просто удушьем.

— Почему ты с ним? — спросил Лукан.

Она не могла сказать ничего такого, что он действительно бы понял. Конечно, ничего такого, что могло бы изменить их положение. Поэтому она молчала.

— Черт побери! Если это для защиты, то ты обманываешь себя. Матиас точно знает, где тебя найти. Если он снова захочет тебя, Шок не сможет его остановить.

Скорее всего, да. Но на самом деле Матиас не хотел ее, просто чтобы ослабить Братьев Судного дня. Он чуть не свел Лукана с ума трауром после того, как насильно разорвал ее связь с ним. Она не могла позволить Матиасу снова напасть на Лукана. Она одна излечила его от этого ужасного, безумного состояния. Это стоило ей почти всей ее магии. Ни один из них не переживет этого снова.

Она заставила себя повернуться к Брэму, расправить плечи и посмотреть ему в глаза:

— Ты знаешь, чего я хочу. Я уверена, что Сабэль уже рассказала тебе.

— Черт возьми, Брэм. Нет! — рявкнул Лукан.

Брэм перевел взгляд на своего друга.

— Иди за остальными. У нас есть более важные вопросы для обсуждения.

— Этот вопрос жизненно важен для всех нас. То, что Анка сражается с нами, повлияет на всю группу.

— И на тебя больше, чем на всех остальных. И все же это не твое решение. Иди.

Лукан пристально посмотрел на нее, стиснув зубы:

— Анка…

Она судорожно сглотнула. Ей хотелось успокоить его, протянуть руку и откинуть назад его слишком длинные волосы, погладить его встревоженный лоб. Их прошлое, это… то, что все еще было между ними, больше не имело значения.

Она решительно проигнорировала его.

Он выругался, схватил стул одной рукой и швырнул тот через лужайку, направляясь к дому гигантскими шагами. У двери он остановился, глядя сквозь нее в пустоту.

— Мы еще не закончили этот разговор, Анка.

Она не смотрела в его сторону.

— Закончили.

Пауза. Она чувствовала, как нарастает его гнев. Затем она услышала, как он снова выругался. Дверь захлопнулась. Наконец-то они с Брэмом остались одни. Анка стиснула руки, чтобы они не дрожали.

Брэм удивленно поднял бровь.

— Конечно, ты видишь, что твоя борьба с нами создаст препятствия.

— Я полна решимости. Этот ублюдок Матиас отнял у меня все. Мою жизнь, мою пару, мое достоинство, мое чувство безопасности. Он пытал меня. Он пытал Лукана. Я заслуживаю мести.

— Братья Судного дня здесь не для твоей личной мести.

Правда жалила.

— Тебе нужно больше волшебных палочек, чтобы уничтожить его и привести к смерти Морганну. Вам нужна сильная магия и бойцы, которые не дрогнут, когда станет трудно. Я уже пережила самое худшее, что мог предложить мне Матиас. Он не может причинить мне больше боли.

— Ты так думаешь? — бросил вызов Брэм.

— Думаю, ты не можешь позволить себе быть разборчивым. Ты должен бороться с двумя самыми ужасными злодеями, чтобы не рассекретить магический мир, и ты думаешь бороться с ними вместе с шестью волшебниками разных способностей и человеком? Правда?

Она окинула Брэма скептическим взглядом:

— По крайней мере, я думаю, что ты должен принять во внимание, что смерть Тайнана оставляет брешь в рядах, которую я могла бы заполнить.

Брэм колебался.

— До тех пор, пока мы понимаем, что великое благо миссии и магического мира стоит выше твоей мести, я приму тебя.

Она склонила голову набок:

— Ты всегда собирался принять меня, не так ли?

На его губах заиграла улыбка.

— Возможно. Я должен был услышать, как ты отстаиваешь свою точку зрения, чтобы понять, достаточно ли предана делу, чтобы взять на себя тяжелую работу, которая для этого потребуется.

— Подлый ублюдок.

Она улыбнулась. Трудно было злиться на Брэма.

— Я уже слышал это раньше, — протянул он. — Однако у меня есть несколько условий, прежде чем я позволю тебе вступить в этот бой.

И именно здесь Брэм мог по-настоящему поставить ей подножку. Он был мастером переговоров, и все, чего она хотела, это прыгнуть и вырвать горло Матиаса прямо сейчас.

— Какие?

— Ты должна появляться каждое утро с восходом солнцах на тренировках. Ты научишься сражаться всеми способами, на этом мы с Марроком настаиваем. Ты останешься здесь, пока мы не освободим тебя. Без претензий. Это тяжелая, потная работа, и сейчас не время беспокоиться о своих волосах.

— Я не тщеславна, — запротестовала она.

— Нет, — согласился он. — Но я гарантирую, что ты никогда в жизни не будешь работать усерднее. Маррок неумолим, и я поощряю его. У нас нет преимущества в виде больших боевых сил или элемента внезапности. Мы должны быть лучше подготовлены.

— Я буду здесь каждый день, так долго, как вы будете нуждаться во мне.

— Что скажет на это Шок?

— Ничего. Я съехала. Я даже не думаю, что он знает об этом. Сабэль сказала, что я могу выбрать здесь свободную спальню.

— Нет. Это еще одно условие. Ты возвращаешься к Шоку.

— Что?

Она думала, что Брэм будет аплодировать ей за то, что она бросила человека, которого никто не любил и которому никто не доверял.

— Ты будешь нуждаться в энергии гораздо чаще. Он даст ее тебе.

Анка колебалась. Она вспомнила те первые несколько дней после образования Братьев Судного дня. Лукан возвращался домой с учений Маррока совершенно измученным. Каждый вечер он заваливал ее в постель, проводя в ней часы, превращая тело пары в сладкую пену желания, а потом занимался с ней любовью, пока они оба не наполнялись энергией до краев. Они засыпали в изнеможении, свернувшись калачиком. Это были тревожные дни, но очень счастливые, наполненные Луканом и его потребностью в ней.

Улыбка, которая уже прокралась на ее лицо, увяла. Теперь она собиралась вступить в бой, потратить энергию на тренировки — и ей нужно будет пополнять свою энергию так же часто, как когда-то Лукану. Неужели ему все еще требуется столько энергии? Она поморщилась от боли, вызванной этой мыслью.

— Я найду суррогата, — хотя она и сочла эту мысль неприятной. Позволить какому-то странному волшебнику лапать себя… в отличие от большинства ее вида, у нее было всего два любовника. Шок был ее первым, видел, как она переходит в магию, и заботился о ней, пока она не вступила в брак с Луканом. После жестокого насилия со стороны Матиаса и ста лет спаривания она не знала, как примет прикосновение другого волшебника.