Испанский поход - Тимур Лукьянов

– Ничего, ваше величество. Пока ничего. Возможно, дело не зашло еще далеко. Нужно просто повнимательней присмотреть за ними, чтобы выяснить, кто такой этот аббат Мори, что связывает Труа с Фландрией, с герцогом Готфридом и с Тулузой. Вот пока и все, – произнес аббат.

– Так пошлите туда своих монахов, – предложил король.

– Монахи уже увидели то, что смогли увидеть, ваше величество. Увы, наших монахов пускают не всюду. Например, во дворец графа Шампанского им не проникнуть. А посему, хорошо бы послать для сбора сведений кого-нибудь посерьезней, кого-нибудь обличенного властью, какой-то, скажем, небольшой отряд доблестных рыцарей, людей короля, преданных и наделенных определенными полномочиями, способных перехватить гонцов графа Шампанского и допросить их, либо проследить за ними, либо, в случае опасности для вашего величества, задержать их или даже уничтожить. Короче говоря, нужно послать людей решительных и способных вашим именем навести порядок, – сказал Ив.

– Хорошо, аббат, мы с королем подумаем над всем этим, а вы идите. Мне что-то хочется лечь в постель, – вмешалась в беседу молчавшая до этого Бертрана де Монфор. Ей давно уже весь этот разговор наскучил, и одолела зевота. К тому же она действительно чувствовала себя неважно, поскольку ожидала уже младенца от Филиппа. Самым бесцеремонным образом она растолкала короля и подняла его с кресла. И под ручку эти два пухлых существа, король и королева, побрели в спальню.

Но король не забыл о том разговоре с аббатом Сен-Дени, и уже через два дня небольшой отряд всадников выехал из ворот Парижа в сторону Труа. Впереди ехал могучий седеющий рыцарь в темно-синем плаще с вышитой на левой стороне груди золотой лилией – знаком французского королевского дома. За ним следовали семь всадников в таких же темно-синих плащах, но без всяких знаков, а сзади них под черным плащом с капюшоном на каурой кобыле скакал священник.

Ехавшего впереди рыцаря звали Александр де Ретель, и он носил титул барона. А последнего всадника звали Эдуард Пиоре, и носил он звание дьякона. Первый происходил по матери из старинного французского рода и из не менее славного русского рода по отцу. Отец его прибыл во Францию из Киева в качестве одного из дружинников великого князя Ярослава Мудрого, сопровождавших приданое молодой княжны Анны Ярославны, да так и остался во Франции, служа верой и правдой ее величеству королеве. За эту службу ему от короны был пожалован титул барона. И теперь сын продолжал традиции отца, являясь преданнейшим слугой любимого сына королевы Анны – его величества короля Филиппа.

Происхождение Эдуарда Пиоре было, напротив, неясным и темным, как и многое в окружении нового настоятеля Сен-Дени, поскольку Эдуард был тайным слугой аббата Ива и своим положением был обязан только ему.

Аббат Сен-Дени сказал королю Филиппу не все. Незадолго перед их разговором в парижском Сите, глубокой ночью, аббат Ив, уединившись и наглухо заперев двери, сидел в своей комнате на самом верху Северной башни[13] вверенного ему аббатства. Братия монастыря считала, что их настоятель молится, но он не молился. Его комната, расположенная вдали от других жилых помещений монастыря и отгороженная тремя расположенными друг за другом и надежно запирающимися дверями и крутой винтовой лестницей, не была кельей или молельней. Скорее чем-то напоминала она библиотеку, потому что книги и свитки пергамента лежали повсюду внутри этого довольно просторного небольшого зала, а на стенах висели астрологические таблицы и карты, испещренные странными значками и линиями. Но и библиотекой эта комната не была в полном смысле, поскольку помимо старинных свитков и инкунабул[14], некоторые из которых являли собою жалкое зрелище, нещадно пострадав от времени, здесь находилась масса других предметов. Черепа и кости людей и животных, куски различных минералов, странной формы светильники и сосуды, ступки и тигли, какие-то инструменты, кузнечные меха и наковальня, жаровня и угли и маленькая плавильная печь в углу Хозяин комнаты недаром слыл алхимиком.

Аббат Ив смотрел в большой прозрачный кристалл горного хрусталя, освещенный пламенем свечи. И это пламя, преломляясь и отражаясь в глубине хрусталя, постепенно росло и принимало отчетливую форму. Повелитель Вечного Пламени снова возникал перед Ивом. Голос Повелителя был низким и хриплым, но никто, кроме аббата, не слышал его, ибо звучал он не из глубин хрустального кристалла, а раздавался прямо внутри головы самого аббата, и никуда не деться было ему от этого страшного голоса:

– Время приходит. Пора. Пойди и возьми то, что принадлежит нам по праву. Но сначала убери с дороги врагов. Действуй руками короля.

Глава 2

Убийство на дороге

Погода благоприятствовала походу. Небо оставалось безоблачным, и солнце постепенно просушивало влажную весеннюю почву. Шампанские рыцари благополучно миновали границу владений графского дома Блуа. Довольно быстро продвигался отряд на юго-восток. Первые несколько дней пути прошли спокойно. Без каких бы то ни было неприятностей удалось миновать земли герцогства Бургундии, вассальные французской короне.

Командир отряда Гуго де Пейн вел всадников осторожно, стараясь в точности следовать указаниям графа Шампанского. С помощью проводников заставы и замки, во избежание лишних вопросов, по возможности старательно обходили стороной. Англичанин Джеральд Хромой Джек умел отлично ориентироваться на незнакомой местности и почти всегда выбирал самый короткий путь. Молодой травник Яков, как оказалось, тоже неплохо владел навыками следопыта. По характеру растительности он мог сказать, луг перед ними или скрытая топь, далеко ли до воды, хорошее ли место для ночлега или плохое. Оба проводника умели находить стороны света по звездам, по солнцу и даже по коре деревьев. Но больше всего удивляли способности монаха. Когда оба проводника сбивались с пути, теряя тропу в лесной чаще, брат Адамус останавливался, на миг закрывал глаза и указывал верное направление своим посохом. И пока он ни разу не ошибся.

Города они обходили, а в деревни заходили лишь изредка, и то только для того, чтобы как следует накормить лошадей и пополнить припасы. В полдень шампанские рыцари делали привал и давали коням небольшой отдых, с наступлением темноты разбивали лагерь, выставляли караул и ужинали, с первыми проблесками рассвета завтракали, сворачивали лагерь и ехали дальше. Встречающиеся на пути небольшие сторожевые разъезды местных мелких властителей, видя перед собой многочисленных и хорошо вооруженных рыцарей, едущих на войну за христианскую веру в далекую Испанию, пропускали отряд без лишних пререканий, а волки и разбойники разбегались, едва лишь завидев их.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});