Давайте поиграем, папа-босс! (СИ) - Вишневская Виктория

— Охренеть можно, — раздаётся грубо. — Мне чего, делать больше нечего, как в этой фигне участвовать?

Я разворачиваюсь к нему, поднимаю злой взгляд. Встречаюсь с угольками и честно — начинаю бояться. Мужчина-то всю игривость потерял. Серьёзным стал до безумия.

Я аж запал теряю. Но вспоминаю, что он только что делал, и…

— Нечего, — поддакиваю и напоминаю ему фразу, которую он только что сказал сам: — Вам же скучно. Всё, пойдёмте. Время — деньги.

Я тяну его на себя, и сдвинуть с места не могу. Уже и так и сяк его тяну. Даже про юбку свою забываю. Он кое-как на пару сантиметров с места сдвигается, и всё!

— Что? Не получается? — усмехается, ликуя из-за моего поражения.

Вот же!

Топаю ногой, одёргиваю шубу и забегаю в комнату ожидания. Хватаю халат, накладную бороду, шапку и палку. Мешок с подарками уже стоит у входа, готовый быть разобранным нами.

А сама возвращаюсь на место. Благо Марат всё ещё продолжает стоять там. Ирина его заговаривает, и в этот момент, пока он стоит ко мне спиной… Запрыгиваю на него сзади.

Благо у здоровяка хватка прочная и реакция хорошая. Тут же бёдра мои обвивает, пока я на него бороду надеваю. Он, конечно, сопротивляется, но я любую брыкающуюся лошадь запрягу!

Не проверяла, но сейчас узнаю.

Надеваю на Марата бороду, шапку и соскальзываю с его тела.

И если полдела сделано… Что с халатом делать?

Злой до жути мужчина оборачивается ко мне, сверкает седой бородой и тёмными глазами, которые растапливают меня как масличко в микроволновке. Но я держусь.

Протягиваю ему халат.

— Натягивай, — приказываю.

А он меня за запястье хватает и на себя дёргает. Да так дёргает, что я сглатываю, потому что теперь чувствую КАЖДЫЙ его рельеф. И выше пояса и ниже. Вот же накачанный мужчина, причём везде!

Это я его так разозлила?

Ох, не стоило злить его. У него ж горячая кровь по жилам течёт наверняка!

— Варенька, — вдруг произносит моё имя. Аж до мурашек. Стоит, усмехается с этой бородой и всё портит своим видом. — Я могу натянуть кое-что. И точно не этот халат.

Ничего не понимаю.

И ничего не хочу!

Потому что сквозь шум в ушах слышу, как дети зовут Деда Мороза.

— Давай же, ну, — поторапливаю его. — Ради своей дочери. Представляешь, ты и ей сейчас праздник испортишь!

— Снежана не верит в Деда Мороза, — скептически отзывается, отпускает меня, и я на всякий случай делаю шаг назад. — А ради других детей и пальцем не пошевелю. Только если…

Он не договаривает. Выжидает паузу, от которой у меня внутри всё загорается. Сколько можно тянуть?

— Услуга за услугу, — скрещивает руки на груди. И только сейчас замечаю эти закатанные рукава. Эти предплечья, увитые толстыми синими венами. От их вида аж сглатываю и забываю, зачем я тут.

— Какую? — выпаливаю, всё ещё любуясь этими руками. Прекрасны. Настолько, что у меня текут слюнки.

— Обговорим потом. Согласна?

— Согласна, — киваю без задней мысли и тянусь к нему пальцами, чтобы потрогать эти руки, но… Халат из ладоней пропадает. И через секунду оказывается на его мускулистом теле.

Вы когда-нибудь видели такого Деда Мороза? На стероидах. Он должен быть дедушкой, а не… бодибилдером.

Раз — и нет у меня в руках палки.

Отдалённо слышу крики детей, которые меня и вырывают из этого колдовского морока.

Марат, перевязывая поясом маленький халат себе на талии (шикарной, могу заметить), идёт в зал. Я семеню за ним, наконец вспоминая, что я на работе.

И кажется, у нас появляются некоторые трудности, как только мы оказываемся на детском празднике.

Глава 3

Марат

— Эй, снегурка, — хватаю девчонку за ладонь, пока мы прячемся за огромной ёлкой. Детвора пытается докричаться до нас, разрывая горло. А мы тут. Планы строим. — А чего мне делать-то?

Я впервые в жизни на детском утреннике. Никогда не был и вообще не желал приходить.

Нафига? Снежка с матерью всегда ходила. Вот той нравилось. Каждый утренник снимала, а потом заставляла сидеть и смотреть на то, как толпа детей окружает бедного деда. У того коленные чашечки в любой момент вылететь могут, а они ему на колени садятся!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Это всё, что я знаю про дедана. Остальную часть я благополучно спал.

А теперь…

Вот что мне делать, не постесняюсь спросить?

Я знаю, что Снегурки делают в фильмах для взрослых.

Вот, кстати, Варенька на неё не похожа. Но чуть оборвать рукава, грудь открыть сильнее, пару кожаных ремешков на неё — и улёт. Пока только соответствует длина платья.

А, и бельё на неё другое надеть. Это скучноватое. Поэтому…

Стоп. О чём это я?

Поворачиваюсь с трудом к Снегурке, что всё юбку эту оттягивает. Она, значит, как проститутка с трассы, а я Дед Мороз на стероидах. Чувствую, что одно неверное или резкое движение — эта фигня разойдётся по швам на спине в два счёта.

Надо сказать Снежке, чтобы она перестала покупать «Растишку». Я у неё иногда её подъедаю.

Вот итог.

— Что-что, — бухтит недовольно. Аккуратно белыми зубками губку розовую и пухлую закусывает и снова своё недоплатье вниз тянет. Выглядит так, будто у неё труханы в заднице застряли, и теперь поправляет без конца. У Снежки так постоянно! — Стихи слушай.

Ну, стихи — ладно, послушаю. Надеюсь, не классику, а то усну.

Дети докричаться не могут. Выхожу из своего укрытия, держу в ладони палку. И только сейчас понимаю, как сильно чешется у меня борода от этой жалкой седой пародии, прицепленной мне на лицо.

Чешу её, встречаю десятки пар восторженных взглядов.

И? Где стихи?

— Дед Мороз! Мы так тебя все ждали! — нервно произносит воспитательница, облегчённо выдыхая. — Где же ты ходил? Расскажи нам!

Странный вопрос.

— Пописать ходил, — выпаливаю без задней мысли. Это ей еще зачем знать? Я стихи сюда слушать пришёл.

Чувствую, как что-то острое в виде локтя прилетает прямо по печени.

Не больно, но заставляет сморщиться.

— Дедушка, ты что такое говоришь? — нервно смеётся Снегурка за моей спиной. Конечно, в наряде такой распутной Снегурочки не каждый появиться на люди хочет. А я её плечом широким закрываю.

Осматриваю зал, оцениваю, сколько тут папаш. Ну, пятеро. Кто-то одинок, кто-то с жёнами. Хм, уверен, как только они увидят мою Снегурочку — залипнут и взгляда отвести не смогут. Я-то с трудом это сделал. Несколько минут стоял, смотрел, как она задом крутит.

— Он хотел сказать, что искал курящих людей! Те людишки — плохие. И дедушка превращал их в хороших.

Твою мать.

Я же забыл!

Тут детей полно, а я тут фигню горожу.

Всё, я понял! И втянулся!

— Значит, спрашиваете, где я пропадал? — смеюсь. Кто-то из малышни пугается, делает шаг назад. Я что, так громко рассмеялся?

— Дедушка, — вдруг опять раздаётся за спиной. Снегурка обхватывает мою руку, прижимается к ней всем телом. В том числе и упругой грудью, которая сейчас служит в виде подушки безопасности, если мы вдруг упадём.

Хорошая грудь.

Как чувствую её — аж всё из головы вылетает.

Горячее тепло даже через фигню в виде халата чувствую. Как она поглаживает меня своими нежными пальчиками. Спускается к ладони. А я уже представляю, где её пальчики будут отлично смотреться.

А это что, мать его, за прелюдии такие среди детей, а?!

Внезапно острые коготки вонзаются в мою ладонь.

Шиплю от боли, желая в этот момент обернуться, опрокинуть Вареньку на стул, задрать и так короткое платье, а потом отхлестать как следует! Чтобы имени своего вспомнить не смогла!

От этого представления в голове сглатываю. Оттягиваю ворот халата и кашляю.

Чёрт возьми, зачем надо было это представлять?..

Ещё и эта пакость трётся об меня.

Специально это делает?

Я же её убью сейчас.

Нет, лучше потом. У меня появились другие планы.

Поиграть решила? Сейчас поиграем.

— Собственно, — обхватываю ладонь Вари, сильно сжимаю и наконец вывожу её из укрытия в виде моего плеча. — Мы со Снегурочкой, внученькой моей, ходили за вашими подарками. Но прежде, чем вручу их вам — вы должны рассказать мне стих. Но не простой, а волшебный.