Безжалостный соперник - Л. Дж. Шэн

не считать бледных гирлянд, которые еще не сняли после Рождества.

Мой телефон запищал в кармане. Я вытащил его.

Арсен: Ты идешь? Риггс уезжает завтра утром, и он заигрывает с кем-то, кому нужно сменить подгузник.

Это могло означать, что либо она была слишком молода, либо у нее были имплантаты в заднице. Скорее всего, имелось в виду и то, и другое. Я сунул сигару в уголок рта, мои пальцы скользнули по сенсорному экрану.

Я: Скажи ему, чтобы он держал член в штанах. Я уже в пути.

Арсен: Чтобы папа с папой тебя дрючили?

Я: Не все из нас родились с трастовым фондом в двести миллионов, детка.

Я сунул телефон обратно в карман.

Меня дружески похлопали по плечу. Когда я обернулся, там были Трауриг и Кромвель. Кромвель выглядел так, словно он был не очень гордым обладателем всех геморроев в Нью-Йорке, сжимал трость с болезненным выражением лица. Тонкая, хитрая усмешка Траурига мало что выдавала.

— Шейла пилит меня, чтобы я больше тренировался. Думаю, я пойду домой пешком. Джентльмены. — Кромвель коротко кивнул. — Кристиан, поздравляю с Эмерсоном. Увидимся на нашей еженедельной встрече в следующую пятницу. — А потом он ушел, исчезнув в толпе закутанных людей и белого пара, клубящегося из люков.

Я передал Трауригу сигару. Он сделал несколько затяжек, похлопывая себя по карманам, словно что-то искал. Может быть, его давно утраченное достоинство.

— Дикон думает, что ты еще не готов.

— Это чушь собачья. — Мои зубы впились в сигару. — Мой послужной список безупречен. Я работаю восемьдесят часов в неделю. Я курирую каждое крупное судебное дело, хотя технически это не моя работа, и я работаю вместе с младшим юристом по всем моим делам, как партнер. Если я уйду прямо сейчас, я заберу с собой портфель, который вы не можете позволить себе потерять, и мы оба это знаем.

Стать именным партнером и иметь свое имя на входной двери было бы кульминацией моего существования. Я знал, что это был большой скачок, но я его заслужил. Заслужил это. Другие сотрудники не работали в те же часы, не привлекали ту же клиентуру и не давали таких же результатов. К тому же, как новоиспеченный миллионер, я гнался за очередным кайфом. Было что-то ужасно ошеломляющее в том, чтобы каждый месяц видеть, как здоровенная зарплата течет, и знать, что все, что я хочу, находится в пределах досягаемости. Партнерство было не только проблемой; это был средний палец городу, который очистился от меня, когда мне было четырнадцать.

— Ну-ну, не надо болтать. — Трауриг усмехнулся. — Послушай, малыш, Кромвель открыт для этой идеи.

Малыш. Трауриг любил притворяться, что я все еще на пороге подросткового возраста и жду, когда у меня отвалятся яйца.

— Открыт? — сказал я, фыркнув. — Он должен умолять меня остаться и предлагать мне половину своего королевства.

— И вот в чем суть. — Трауриг махнул рукой, делая вид, будто я и есть экспонат, о котором он говорил. — Кромвель считает, что ты слишком быстро освоился. Тебе всего тридцать два, Кристиан, и ты уже пару лет не был в зале суда изнутри. Ты хорошо обслуживаешь своих клиентов, твое имя идет впереди тебя, но ты больше не беспокоишься. Девяносто шесть процентов твоих дел урегулируются во внесудебном порядке, потому что никто не хочет сталкиваться с тобой. Кромвель хочет видеть тебя голодным. Он хочет увидеть твой бой. Ему не хватает того огня в твоих глазах, который заставил его вырвать тебя из-под контроля окружного прокурора, когда ты поссорился с губернатором.

Когда я работал второй год в офисе окружного прокурора, на мой стол приземлился огромный кейс. Это было в том же году Теодора Монтгомери, тогдашнего окружного прокурора Манхэттена, раскритиковали за то, что он допустил истечение срока давности по нескольким делам из-за чрезмерной рабочей нагрузки. Монтгомери бросил кейс на мой стол и сказал, чтобы я старался изо всех сил. Он не хотел еще одного оскорбления на своих руках, но у него не было персонала, который мог бы над этим поработать.

Это дело оказалось тем, о котором весь Манхэттен говорил в том году. Пока мое начальство преследовало налоговых мошенников и банковских мошенников, я преследовал наркобарона, который сбил трехлетнего мальчика и мгновенно убил его, чтобы успеть на блестящий сладкий шестнадцатилетний день рождения его дочери. Классический наезд. Наркобарон Денни Романо, о котором идет речь, был вооружен первоклассными адвокатами, а я прибыл в суд в своем костюме «Армии Спасения» с разваливающейся кожаной сумкой. Все болели за то, чтобы паренек из прокуратуры прижал большого, плохого, мачо. В конце концов, мне удалось добиться того, что Романо признали виновным в непредумышленном убийстве и приговорили к четырем годам тюрьмы. Это была маленькая победа для семьи бедного мальчика и огромная победа для меня.

Дьякон Кромвель загнал меня в угол в парикмахерской, когда я только закончил юридический факультет Гарварда. У меня был план, и он включал в себя создание собственного имени в офисе окружного прокурора, но он сказал мне найти его, если я когда-нибудь захочу посмотреть, как живет другая половина. После дела Романо мне не нужно было ничего делать — он вернулся ко мне.

— Он хочет снова видеть меня в суде? — Я практически выплевываю слова. Моя жажда выигрывать дела была здоровой, но у меня была репутация человека, который очень жестко садился за стол переговоров и уходил с большим, чем обещал своим клиентам. Когда я все-таки появился в суде, я устроил спектакль другой стороне. Никто не хотел иметь со мной дела. Не лучшие юристы, которые брали крутые две штуки в час только для того, чтобы проиграть дело мне, и не мои бывшие коллеги из офиса окружного прокурора, у которых не было ресурсов, чтобы конкурировать.

— Он хочет увидеть, как ты потеешь. — Трауриг задумчиво покрутил между пальцами зажженную сигару. — Выиграй мне громкое дело, которое ты не сможешь связать воедино в милой сделке в полностью кондиционированном офисе. Покажись в суде, и старик поставит твое имя на дверь без лишних вопросов.

— Я делаю работу за двоих — напомнил я ему. Это было правдой. Я работал нечестивые часы.

Трауриг пожал плечами.

— Бери или уходи, детка. Мы взяли тебя туда, куда хотели.

Если я покину фирму на этом этапе, когда я был в шаге от того, чтобы стать партнером, это может отбросить мою карьеру на годы назад, и этот ублюдок знает это. Я собираюсь либо смириться с этим, либо получить партнерство в гораздо меньшей и менее престижной фирме.

Это было не так, как я хотел сегодня вечером, но это было лучше, чем ничего. Кроме того, я знал свои возможности. В зависимости от расписания суда и дела, которое я выберу, меня могут сделать партнером всего за несколько коротких недель.

—