Муж номер семь - Наталья Гладышева

— Доживу, я живучий, — твердо и уверенно произнес парень. — Если сразу не умер и сумел сюда перейти, выживу точно. Не беспокойся.

— Вот только очередного трупа мужчины не хватало мне в доме для полного счастья, — ворчливо заметила в ответ, не зная как поступить с этим упрямцем. — Мало мне моей репутации.

— А что с репутацией? — заинтересовался мой поздний визитер.

— Тебе что, совсем не больно? — деланно изумилась я, пытаясь таким образом сменить тему разговора.

— Больно, но я привык боль терпеть, — просто ответил он и вымученно улыбнулся.

— У меня есть обезболивающее, — взяла одну из склянок со стола. — Потерпи.

— Почему ты мне помогаешь? — молодой человек напряженно следил за тем, как я в свою любимую кружку с водой, которая всегда стояла ночью на столе, на всякий случай, наливаю необходимое количество лекарства.

— Каприз, — вредно сказала я и скривила недовольную рожицу. — Пей, — протянула кружку парню.

Заметив как он скривился, при попытке приподняться, поняла свою ошибку и строго добавила:

— Лежи, помогу.

Приподняла его голову с подушки, прижала к губам кружку и внимательно проследила за тем, чтобы он выпил все.

— Теперь уснешь и должно стать полегче. Но если пойму, что мое доморощенное лечение вообще не помогло и твоя легендарная живучесть не справляется, вызову лекаря. Мне трупы в моей кровати не нужны.

— А не в твоей? — слабо улыбнулся он в ответ на мою тираду.

— Шутишь, значит будешь жить, — вернула ему кривую ухмылку и устроилась в кресле возле кровати.

— Я сейчас уйду, — с какой-то стати ему взбрело в голову вспомнить, что он меня очень сильно побеспокоил этой ночью.

— Лежи! — зло прикрикнула на беспокойного пациента. — Иначе пойду лично разыскивать тех, кто тебя так отделал. Пусть уж сразу добьют, чтобы не мучился.

Парень посмотрел на меня осоловелыми глазами и передумал подыматься. Пока он придумывал достойный ответ, я успела поджать под себя ноги и откинуться на спинку кресла. Ответа молодой человек так и не сочинил, не успел. Уснул сном праведника, а следом отключилась и я. Уж очень тяжелой и суматошной выдалась ночка. Не выдержал организм и не согласился с моими планами по присмотру за непутевым гостем.

Утром, первое что я увидела — это чистая постель, безо всяких следов пребывания там ночного гостя. Протерла глаза и вытаращилась на собственную кровать как на шестиглавую собаку — видеть вижу, а быть такого не может. Окинула взглядом спальню и прошептала:

— Маразм крепчает.

Ни тазика с водой, которую забыла вылить после обтирания больного, ни лекарств. Даже канделябр стоял с тем же количеством погасших и прогоревших наполовину свечей, что и тогда, когда я заснула. А ведь свечи должны были догореть и потухнуть, расплывшись потеками по канделябру. Но этого не произошло. Это что получается? Я просто рехнулась ночью или мне приснился абсолютно дурацкий и идиотский сон? В голове всплыл впечатляющий грохот от которого я ночью проснулась. Решительно вскочила с кресла и ойкнула. Ноги затекли от неудобного положения и не держали меня. Полетела бы на пол и отбила бы себе что-нибудь значимое вроде пятой точки, если бы не успела ухватиться за столб, поддерживающий балдахин. Ну да, ну да. Люблю вычурный стиль. После первого замужества сразу же воспылала к нему яростной страстью. Благо домишко и вся прилагающаяся к нему мебель достались мне в наследство от первого мужа — бледного вьюноши с взором горящим. Видать, по его мнению, я должна была разомлеть от вида купленного им к свадьбе ложа и тут же отдаться ему — не ложу, мужу — со всем пылом первой страсти. Вот только не суждено мне было оценить все прелести супружества и первой брачной ночи. Мой дражайший супруг скончался на свадебном пиру, подавившись костью. Откачать не успели. Тоже рекордсмен в своем роде. Остальные мужья держались много дольше. Не успев толком поносить подвенечное платье, вынужденно срочно поменяла его на вдовьи одежды. И ложе я уже оценивала без экземпляра под номером один.

Почувствовав, что ноги способны удержать меня «на плаву» — о мои родные конечности! — решительным шагом направилась к гардеробной с приданым оставленным мне моими благоверными. Распахнула дверь и застыла памятником самой себе. Абсолютно идеальный порядок и полка на месте. Отмерла и придирчиво осмотрела ее, ища скрытые следы ремонта. Все выглядело так, будто никогда не падало и не грохотало ночью, не давая порядочным дамам сладко спать.

— Лора! Лора! — завопила я во всю силу своих легких, схватила со столика магический колокольчик и затрясла его как припадочная.

— Да, госпожа, — заявилась горничная и вытаращилась на меня так, будто бы это не я, а призрак кого-нибудь из моих беспокойных родичей буянит.

— Сегодня утром никто не выходил из моей спальни? — спросила и тут же поняла, что сморозила явно что-то не то.

Глаза Лоры и так от природы большие, расширились просто до неприличных размеров, а сама она похожа на рыбу вытащенную из воды. Рот распахнут, рука прижата к сердцу и дыхания девушке явно не хватает.

— Нет, госпожа, — как-то умудрилась выдавить она между приступом грудной жабы и спонтанно начавшимся кашлем.

— Мне приснился кошмар, — попыталась как-то реабилитироваться в глазах прислуги. — Померещилось, что кто-то в гардеробной лазает. Как бы не воры.

Объяснение выглядело натянутым. Думаю, сегодня слугам будет о чем посудачить. А вот мне стоило бы лучше думать. Если ночной визитер мне не померещился, то стоило бы вспомнить о том, что никто из прислуги не явился на грохот, а он знатным был — самое выдающееся событие в моей жизни, после замужества номер шесть.

— Подготовь мне синее платье, плащ к нему и все остальное. Я ухожу, — отдала распоряжение.

— А завтрак, госпожа? — Лора успокоилась и взирала на меня с плохо скрытым любопытством.

— Подай в комнату, неважно себя чувствую, — хмуро буркнула в ответ и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Что же это ночью было. Если приснилось, то почему я проснулась не в кровати, а в кресле? Осененная очередной гениальной идеей кинула взгляд на подол… ночной рубашки и, пятясь на ватных ногах, осела на постель. Я точно помню, что переодевалась. Уже без надежды на обнаружение каких-либо улик, поплелась в ванную комнату. Там должна была остаться моя окровавленная одежка. Стоило ли говорить, что ее я не обнаружила? Сползла по стеночке на пол и уставилась на раковину безумным взглядом. Неужели только сон? Такой реалистичный, такой странный. Но остается открытым вопрос, почему я все-таки спала в кресле? Нет, так дело не пойдет. Если буду зацикливаться на произошедшем ночью, точно сойду с ума.