Нэнси - Даринда Джонс

К сожалению, машина папе нужна была на все воскресенье, поэтому запланированный осмотр дома Кингов пришлось отложить. Я все-таки выяснила, где живет Нэнси, но ее мама сказала, что Нэнси волонтерствует в церкви и домой не вернется допоздна.

Короче говоря, делать было нечего, новые отговорки на ум не приходили, поэтому в воскресенье вечером я позвонила Саманте. Чтобы извинения прозвучали искреннее, я притворилась, будто от души наплакалась – пошмыгала носом и пару раз многозначительно помолчала. Беда в том, что Саманта мне на самом деле нравилась. Я видела уйму школ в самых разных уголках страны. Может быть, именно поэтому со всем присущим скептицизмом повесила на Саманту ярлык еще до того, как по-настоящему ее узнала. Никто и никогда не дарил мне кекс со свечой. А это говорит о внимательности, которой, судя по моему опыту, серьезно не хватает большинству популярных девочек. Но отделаться от стереотипов не так-то просто.

- Все в порядке, - тут же простила меня Саманта. – Ты же новенькая, поэтому пока не понимаешь, чем тебе грозит дружба с Нэнси. Такие слухи пойдут – закачаешься.

Ну все. Пора признаваться.

- Знаешь, Саманта, меня, вообще-то, подобное дерьмо ни капельки не волнует.

- Понимаю, - сухо отозвалась она. – Зато меня волнует. И поверь мне, ты намного лучше, чем какая-то там Нэнси Уилхойт.

А вот было очень грубо.

- Я в этом не уверена, - сказала я. – В смысле… Нэнси кажется вполне себе милой.

- Так и есть. То есть она такой была. Уж я-то знаю! Раньше мы были лучшими подругами.

Ладно, признаю. Саманта меня ошарашила. Я пришибленно молчала, поэтому она продолжила:

- Мы дружили до шестого класса. А потом она вдруг стала вести себя странно. Причем едва ли не за одну ночь.

Я прислонилась к твердому шершавому изголовью. Было неудобно, поэтому пришлось подсунуть под спину подушку.

- Ты знаешь, что произошло?

- Конечно. Она нашла нового друга по имени Питер.

- То есть ни с того ни с сего за ней увязался мальчик, который сгорел десять лет назад?

- Точнее тринадцать или четырнадцать, но да, так все и было. Я знаю только, что ее родителям пришлось несладко. Когда началась вся эта катавасия, они уже были на грани развода. А потом за одни выходные что-то случилось. Ни Нэнси, ни ее родители никому ничего не рассказывали, но она вдруг стала центром их вселенной. Год за годом они не обращали на нее внимания, и тут на тебе – дочь стала для них смыслом жизни. Так что я понимаю, почему она так поступает. Честное слово, понимаю. Больше скажу. Я и после этого оставалась ее подругой, но постоянные сцены на публике – то еще удовольствие. Рано или поздно у кого угодно терпение лопнет. Куда бы мы ни пошли, Нэнси везде закатывала целый спектакль. В конце концов мне стало просто-напросто стыдно находиться с ней рядом.

Это я могла понять.

- Представляю. Только никак не соображу, почему все случилось так внезапно. Что стало катализатором?

- Почему тебе это так важно? Она чокнутая, вот и все.

- Наверное, ты права.

Мы еще немного поболтали, но я так ни в чем и не убедилась. Приехал папа. Я сказала ему, что еду с ночевкой к Саманте, чтобы поучить уроки, но на самом деле собиралась, так сказать, совершить ночную вылазку. Покопавшись в триллионе коробок, сваленных в гараже, я все-таки нашла фонарик и поехала на Колд-Крик, где когда-то сгорел дом семьи Кинг.

За долгие годы дорога заросла деревьями и кустами. Увидев наконец дом, я была вынуждена признать, что вся моя храбрость куда-то испарилась. Стены сохранились, но все, что было в доме деревянного, почернело от огня и времени и теперь сливалось с беззвездным небом. Света карманный фонарик давал мало, так что рассмотреть дом целиком я не могла, но в библиотеке мне показывали фотографии. В основном из старых газет. И все же увидеть дом в действительности я оказалась не готова.

Прикинув, где должна быть лестница на крыльцо, я стала продираться сквозь густые заросли. Желтая табличка над дверью предупреждала, что дом конфискован и входить внутрь нельзя. Но у меня уже бывали проблемы с законом, так что я отодвинула несколько досок и проскользнула в дом.

Больше всего я боялась провалиться сквозь трухлявый пол, который скрипел и проседал под ногами. Но этого можно было ожидать. А вот едкий запах сгоревшего дерева, пропитавший воздух, застал меня врасплох. От него щипало в носу, и кружилась голова. С трудом пробираясь через хаос, я старалась ничего не задеть, чтобы в доме Кингов после меня осталось все как было. Что именно искать, я понятия не имела, пока не набрела на вход в подвал. Именно там начался пожар, и почему-то этот факт казался очень важным.

Осторожно ступая на каждую ступеньку, я медленно пошла вниз, пока где-то на полпути не ощутила, как кто-то тянет меня за волосы. Тянули не сильно, но я так ошалела, что кубарем скатилась в подвал, чудом не выронив фонарик. Положив руку на почерневшую стену, я поднялась на ноги и попыталась осознать всю дикость того, что кто-то потянул меня за волосы. Прямо как с царапинами в столовой. Резко захотелось завизжать, как перепуганная маленькая девчонка, и умчаться по лестнице, но я все-таки взяла себя в руки и мысленно заставила ноги не двигаться.

Правда, тут же передумала, как только чьи-то ногти полоснули меня по руке. Я ахнула и отшатнулась. От страха по спине поползли мурашки. Взглянув на лестницу, я побежала к ней, но не успела преодолеть и двух ступенек, как споткнулась и упала. Подбородок стукнулся о деревянную доску, зубы клацнули. Фонарик полетел куда-то в сторону. Перед глазами посыпались яркие искры, а секунды две спустя опять не на шутку разыгрался страх. Мне нужен был свет. Я вслепую пошарила руками вокруг себя, ничего не нашла и задом поползла к дальней стене. Дышала я резко и часто, потому что от ужаса легкие в груди скукожились.

Все было по-настоящему. То, что ежедневно переживала Нэнси Уилхойт, оказалось настоящим. За волосы снова потянули. По руке опять царапнули ногти. Ребра заныли, как от пинка. Чтобы хоть как-то защититься, я замахала руками и, разревевшись, крикнула:

- Хватит, пожалуйста!

В тот же миг все прекратилось.

С поднятыми вверх руками я вся сжалась в комок и так сильно зажмурилась, что заболели глаза. Время шло, но ничего не происходило. А потом послышался звук, как будто по полу катилось что-то металлическое.

Очень-очень медленно я открыла глаза. Ко мне катился фонарик. Я уже приготовилась к тому, что он взмоет в воздух и забьет меня до смерти, но он просто остановился рядом.

Смелости у меня хватило только на то, чтобы смотреть. Когда я даже не шевельнулась, фонарик подкатился еще ближе, как будто уговаривал меня взять его в руки.

Я подняла голову, испуганно осмотрелась по сторонам и спросила:

- Это какая-то игра? Ты со мной играешь, Питер? Это совсем не смешно.

Приплыли. Я пополнила ряды говорящих с призраками. Ну а кто еще это мог быть? Разве есть всему происходящему другое объяснение?

Дрожащими пальцами я взяла фонарик, направила луч света на лестницу и тут же получила небольшую царапину. Не надо быть гением, чтобы понять: меня предупредили. Лестница под запретом. Выхода нет. Я закрыла глаза и нервно сглотнула. Сколько пройдет времени, прежде чем меня найдут? А может, я успею умереть от голода? Потому что ни за какие коврижки на свете я не собиралась перечить своему похитителю. Если он не хочет, чтобы я подходила к лестнице, я к ней не подойду.

Я едва могла шевелиться, но трясло меня так сильно, что я начинала беспокоиться из-за возможных побочных эффектов. Поэтому решила воспользоваться своим же советом, который дала Нэнси, и попытаться выяснить, что нужно Питеру. Для начала надо было найти способ с ним поговорить. Но ничего спросить я не успела – он толкнул фонарик. Я чуть не разжала пальцы, а потом ощутила еще один толчок.

- Что? – спросила я, и Питер снова толкнул фонарик.

Все три раза – в одну и ту же сторону. Я сдвинула луч света правее. На этот раз Питер слегка потянул за фонарик, и я развернулась полностью. Лучик высветил трещину в обугленной стене. Между деревянными досками что-то словно поблескивало.

Как только я это заметила, Питер снова меня царапнул. Потом стал подталкивать, пока я не поднялась на ноги, и уже стал толкать вперед изо всех сил.

- Ладно-ладно, - огрызнулась, непонятно откуда набравшись храбрости. – Поняла. Я посмотрю. Остынь, мужичок.

В голове толпились картинки разнообразных пауков, но я все-таки просунула руку в трещину и вытащила оттуда книгу. Нет, тетрадь. И тетради явно не было в стене во время пожара, потому что огонь страницы не тронул. На них были только пыль и грязь. Повернув тетрадь к свету, я открыла коричневую обложку и увидела написанное красивым витиеватым почерком имя. Миссис Эммануэль Кинг.

Это был дневник. И не чей-нибудь, а мамы Питера.