Однажды во Франции (ЛП) - Вайер Кэрол

Брайони вытянула руки.

— Позволь мне отнести ему это.

Мать протянула ей тарелку супа.

— Он всю ночь не спал. Плакал. Я не знала, что ему говорить.

Тишина заполнила комнату; невысказанные слова пролетели между ними, затем Брайони поставила миску на кухонный стол и обняла задыхающуюся от слез мать. Через несколько мгновений мать отстранилась и вытерла опухшие глаза.

— Спасибо тебе. В такие моменты трудно оставаться сильной.

— Ты удивительная, — сказала Брайони. — Тебе всегда удавалось поддерживать нас и заботиться, несмотря ни на что. Будет легче. Ему станет лучше. И я помогу вам обоим.

— Есть только один человек, который действительно может помочь ему, но я не верю, что он здесь когда-то появится. Если бы это было так, она уже давно вышла бы на связь. Столько лет. Все эти долгие годы, — сказала она, вытирая глаза краем своего желтого клетчатого фартука — подарок Брайони. — Почему она не пытается выйти на связь?

— Не знаю, — с болью в голосе ответила Брайони. Ее мать была права. Бессердечно заставлять их всех так страдать. Другой голос в ее голове шептал, что у Ханны были веские причины не искать дорогу домой. — Я все еще надеюсь, что смогу найти ее. Я найду ее. Не теряй надежды, мама. Иногда это единственное, что у нас есть.

Мать смотрела на нее мягкими голубовато-серыми глазами.

— Нет, у меня есть нечто большее, чем надежда. У меня есть ты.

Брайони нежно поцеловала ее в щеку и отнесла суп отцу. Он сидел в своем кресле, уставившись в одну точку, погруженный в воспоминания. Его лицо дернулось, когда он услышал, как открылась дверь, и повернул голову на звук. На лице промелькнула надежда и пронзительным голосом он спросил:

— Ханна? Это ты?

Брайони почувствовала знакомую боль в груди. Она глубоко вздохнула и как можно более обыденным голосом ответила:

— Нет, папа. Ханны здесь нет. Это Брайони.

Свет в его глазах погас. Глаза стали влажными, он молча кивнул и принял свою тарелку супа.

Пока отец дремал в гостиной, Брайони сидела с матерью на кухне. Слабая, с бледными жилистыми руками, обхватившими чашку чая, мама изливала свою тревогу.

— Логопед снова занимался с ним сегодня утром, но отец так плохо говорит, что я едва его понимаю. Он расстраивается и злится, когда никто не может понять его речь. Я не знаю, как себя вести, когда он такой. Боюсь, что может случиться еще один удар, и на этот раз смертельный. Я так хочу, чтобы ему стало лучше. О, Брайони, что, если он не поправится?

— Он справится, мам, — тихо сказала Брайони. — Вы оба прошли через многое и выжили.

— Он растерянный и уже не такой сильный, как раньше. Ты сама можешь видеть. Он без конца говорит о ней. Он спрашивает, когда она навестит его. Я не знаю, сказать ли ему, что Ханна уехала много лет назад?

— Может быть, лучше этого не делать. Дай мне еще немного времени, чтобы найти ее. У меня есть свой блог, посвященный ей, и страница на «Фейсбуке». Я надеюсь, что кто-то, кто ее знает, увидит это в интернете. Или она сама увидит и выйдет на связь.

— Я не понимаю, как это работает. Я знаю, что есть такие сайты, но не представляю, как они могут вернуть Ханну.

— Это как размещение объявлений о пропаже и находке, но только в социальных сетях. Таким способом моя подруга нашла свою собаку. Гектора украли из ее палисадника, но полиция ничего не смогла сделать. Его владелица, Лекси, создала страницу и попросила своих клиентов поделиться ею. К концу первого дня объявлением поделились сотни людей, включая некоторых английских регбистов и дуэт «Ант и Дэк», которые написали об этом в «Твиттере» тысячам своих подписчиков. Газеты узнали об этой истории. GMTV пригласил Лекси на шоу, чтобы она поделилась своей историей и попросила зрителей искать Гектора. Через пару дней в доме Лекси появились два человека с собакой. Суть в том, что похититель Гектора испугался всей этой шумихи и бросил его. Как только в социальных сетях что-то набирает достаточный размах, этим тут же начинает интересоваться пресса.

— Пресса была привлечена раньше, и это ничего не меняет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это была местная пресса. Моя цель — общенациональная пресса и, возможно, даже освещение на всю страну. Если в это дело вмешается нужный человек, то все получится.

— Прости, дорогая, но я не думаю, что ты права. Я не хочу тебя обидеть, но ты наивная и слишком доверяешь этому способу. Я не могу представить, чтобы старый забытый случай с шестнадцатилетним подростком, сбежавшим тридцать лет назад, вызвал сенсацию. Мы пытались найти ее раньше и это не привлекло должного внимания прессы. Слишком много девочек и мальчиков убегают. Некоторые даже не оставляют прощальных записок, как Ханна. Ее не заставляли уезжать, не похищали и не…

Мать замолчала, от гнева ее голос стал громче. Затем продолжила, смягчившись:

— Она встала и ушла, и с тех пор не связывалась с нами. Я много-много лет надеялась, что она это сделает, но теперь, возможно, ее даже нет в живых. Я ценю твое желание помочь отцу, но ты поставила перед собой невыполнимую задачу. — Она вздохнула со звуком, полным душевной боли и печали. — Я прогнала ее. А должна была быть рядом, когда она нуждалась во мне. Я знала, что она обычный подросток с капризами и нелогичным поведением, но не замечала, как она была несчастна. Не было и намека на какую-то проблему. Я подвела ее, Брайони. Она, очевидно, не могла поговорить со мной, и в этом я виню себя. Я была слишком поглощена работой и карьерой твоего отца. Я так хотела поддержать его, что подвела свою дочь. — Она опять остановилась. На этот раз слезы текли по ее лицу, по свежим морщинкам.

Брайони была свидетелем страданий своих родителей на протяжении многих лет. Сначала они оба верили, что Ханна вернется в их жизнь. Будучи директором интерната, Дерек Мастерс создавал видимость серьезного человека. Он преподавал в шестом классе и держал школу в ежовых рукавицах. Но время шло и становилось все более маловероятным, что Ханна вернется домой. Его поведение изменилось.

Полиция списала Ханну на беглянку. Она оставила записку, что уезжает, и взяла с собой кое-какие личные вещи, поэтому они не рассматривали возможность похищения. Но родители не были так уверены и наняли двух детективов, чтобы разыскать Ханну. Ни один не нашел доказательств того, что она жива. Ханна просто исчезла.

И мать, и отец начали бояться самого худшего — что их дочь мертва. Отец больше не мог держать себя в руках. Слишком тяжело стало нести ответственность за четырьмя сотнями детей, обеспечивать их благополучие и образование, когда не можешь позаботиться о своей собственной дочери. Тревога разъедала его, и в конце концов у него случился нервный срыв. Его разрушенная семья переехала в деревню за пределами Дерби. Он был прикован к дому на протяжении многих месяцев, а Джеральдина ухаживала за ним.

Как только он начал поправляться, имя Ханны стало упоминаться реже. Постепенно слезы матери высохли, и она устроилась на работу в местный хоспис, где помогала ухаживать за неизлечимо больными. Навещала их, читала вслух и беседовала с ними.

Брайони тоже стерла болезненные воспоминания, последовавшие за отъездом сестры, но иногда она останавливалась на улице, уверенная, что заметила свою сестру — похожую женщину со светлыми волосами и серыми глазами — и бежала за ней, чтобы в последний момент осознать, что ошиблась.

Брайони перестала корить себя. Сосредоточилась на учёбе. Поступила в университет, завела новых друзей и стала жить без сестры. Каждый раз, когда воспоминания приходили, она гнала их прочь, хотя иногда проливала слезу вместе с Мелиндой. В прошлом году она решила еще раз поискать Ханну. Начала поиски, завела блог и стала надеяться и ждать. Но позже, в марте, ее отец перенес серьезный удар, после чего поиск сестры стал жизненно необходим.

Брайони взяла мать за руку и нежно сжала ее. Она ощутила во рту едкий привкус чувства вины. Ее мать ни в чем не виновата, как и ее властный, требовательный отец. Она знала, что есть только один человек, который виноват в уходе Ханны, — и это была Брайони.