Ведро алмазов - Дмитрий Щеглов

Данила оказался истым джентльменом.

– Правда вкусно пахнет! Если хочешь, Настя давай еще раз мимо пройдемся!

Удачными у Данилы были редкие дни. Он иногда мог всю субботу или воскресенье простоять в засаде, но так и не дождаться благоприятного стечения всех обстоятельств; чтобы пса из машины выпустили, чтобы хозяин в магазин зашел, чтобы он его не привязал, чтобы в машине не было других членов семьи, чтобы рядом не было милиции, и еще много чего другого. Так что Данила в собаках разбирался. И теперь он, глянув, в сторону капитальной конуры авторитетно заявил:

– Никого там нет, прыгай, не задерживай, – и первым приземлился на ухоженную землю.

В чужом саду он чувствовал себя хозяином. Не оглядываясь назад, он пошел по направлению к дому, и, поравнявшись с конурой, заглянул в нее.

– Пусто, – крикнул он мне.

Теперь и я, уверенный на все сто процентов в собственной безопасности, мог спокойно спуститься. Спрыгнув, я подошел к собачьей будке. Лаз в нее был завешен шторкой из брезента, сразу и не поймешь, есть там кто или нет. Конуру со шторкой, признаюсь, я видел первый раз. Культура.

У меня, как у пойманного воробья, бешено колотилось сердце, хотя не скажешь, что я в первый раз лезу в чужой сад. Мне бы еще Данилин опыт и практику в сложных жизненных ситуациях, я бы тоже, может быть, не нервничал. А мой приятель по хозяйски оглядел оккупированную нами территорию чужого сада.

– Малиной угощайся, – предложил он мне, – я такой крупной ни у кого не видел. Не малина, а мед. Говорил же я тебе, что у Хвата все тут заморское.

Данила как медведь забрался в самую середину кустов и оттуда руководил моими действиями.

– Сначала малины наедимся, потом крыжовника попробуем, и только под конец будем рвать молодильные яблоки, – сообщил он мне план-диспозицию на сегодняшний набег. Большой стратег из него со временем вырастет, скажу я вам, если вовремя его не остановить. Данила кинул мне заранее припасенный пакет.

– Складай сюда.

– Ты что, еще вчера сюда собирался? – удивился я его запасливости.

– Нет, конечно. Если бы собирался обязательно бы взял с собой одежду, старье.

Данила увидел в моих глазах недоверчивое выражение и окончательно добил меня.

– Пакет, я так на всякий случай взял, подумал, может быть вы по случаю покупки гарнитура, мою бабку чем-нибудь угостите. А вы с вечера не догадались, не с пустыми же руками из гостей возвращаться, вот я тебе и предложил слазить за яблоками.

– Так они не молодильные? – ошарашено спросил я его.

Данила смущенно почесал за ухом.

– Там разберемся, собирай пока малину. У меня еще один пакет есть.

Не успел я выполнить его приказ и кинуть на дно целлофанового пакета пару ягод, как за воротами дома притормозил автомобиль. Я испуганно глянул на Данилу и присел со страху.

– Кто бы это мог быть?

Он успокоил меня:

– Не волнуйся! Так рано Хвату здесь делать нечего. Я его натуру знаю, раньше десяти он никогда не приезжает. Наверно, кто-то посторонний, позвонит сейчас в ворота, и уберется.

Но, несмотря на его глубокую уверенность в собственных провидческих талантах, створки автоматических ворот поехали в разные стороны и, я со страхом увидел, как первым во двор вбежал огромный пес невиданной мной породы. Он чем-то был похож на ратана. Тупая огромная голова, красно-рыжий бойцовский окрас, отвислые губы и тяжелое тело повергли меня в панический ужас. Он остановился у первого же куста, помечая свою территорию.

– Мастиф! – услышал я прерывающийся шепот побледневшего приятеля. Большой знаток собак, он сразу же определил его породу. Определил, не значит еще, что попал в друзья.

Во рту у меня пересохло, а в животе подозрительно забурчало, не дай бог казус приключится. Стена, с которой мы спрыгнули, была от нас дальше, чем от мастифа.

– Попались! – мертвыми губами прошептал я. Машина въехала во двор, и за ней автоматически закрылись ворота. Несуществующие волосы дыбом встали у меня на спине, а голова сразу стала похожа на ежика. До забора нам было не добежать, далеко, в зарослях малины тоже не укроешься, пес сразу учует. Я с тоской глянул на крыльцо дома. И там не спрячешься, входная дверь была закрыта на замок. От ранних гостей, нас пока скрывали разросшиеся кусты малины. Надолго ли? Куда прятаться? Спасительное решение как всегда прозвучало из уст собачьего знатока – Данилы.

– Держись за мной!

Отставать я не собирался. Пригибаясь за кустами, почти на четвереньках, мы неслись к спасительной стене. Путеводной звездой, мне была Данилина белая рубашка, я буквально упирался головой ему в спину, и наступал на пятки. «Как завел Сусанин, так пусть и выводит», – сверкала молнией единственная, заполошная мысль. Мне показалось, Данила опередит меня и первый, как кот взберется на стену, навыки-то у него были раньше отработаны, а я останусь внизу на расправу кобелю. Поэтому я старался не отставать от него, и когда он нырнул в какую-то дыру, я, ориентируясь на его белую рубаху, мышью скользнул следом за ним. Со страху я не доглядел, где очутился. В непроглядной темени мы сидели на каком-то старом матрасе.

– Мы где? – испуганно спросил я Данилу.

Тот деловито вытаскивал из-под меня матрас.

– Мы в крепости. Сейчас дырку в будке приткнем, ни одна собака нас не достанет.

О, господи, не успел он осуществить свое намерение и вытащить из-под меня матрас, как на меня прыгнула блоха. А когда он приткнул дырку, уже туча блох атаковала меня и одновременно наступила кромешная тьма. Их тут под матрасом был целый рой, не рой, а настоящий рассадник. Да все злые и голодные. Я понял, что сдуру вслед за Данилой нырнул в собачью конуру. Сколько теперь тут сидеть никому неизвестно. Но лучше быть покусанным блохами, чем мастифом.

Минут десять мы тихо просидели, затыкая вход матрасом, а потом решили выглянуть; во-первых, чтобы осмотреться, во-вторых, чтобы глотнуть свежего воздуха.

– У меня голова кружится от запаха псины, – постоянно почесывая одной рукой спину, заскулил я.

Данила меня успокоил:

– Представь, что у тебя голова кружится, от духов, «шанель номер пять».

Я возмутился:

– А вместо блох, что прикажешь представить?

– Представь, легкие покалывания пузырьков в радоновых ваннах.

– Ага, а эту конуру, за бунгало на Багамских островах, так что ли?

Я уже тысячу раз проклял себя, что ввязался в эту авантюру. Лежал бы сейчас в мягкой и чистой постели, видел бы прекрасный сон. Ведь кому рассказать, как мы с Данилой начали лето у бабушки, никто не поверит. Если нас сейчас вытащить наружу, как объяснить, что мы тут делаем? Ночуем, охраняем, балдеем? Местному народу останется только думать, что ребята совсем свихнулись, супермазохисты какие-то, кайф в конуре ищут, наверно на верхней ступени ордена собачьей подвязки находятся, магистры, не меньше.

Не успел я мысленно оправдать свое столь позорное местопребывание, как нам в конуру попробовал просунуть морду любопытный мастиф. Пришлось наглухо закрыться матрасом. Хозяина видно заинтересовали беспардонные оккупанты, занявшие его знатное жилище. А может и не его? А может он пес – бессребреник? Почему у меня возникли сомнения в его первородных правах, и я наделил его бескорыстной душой, объясню; потому что, первая же куснувшая его блоха, когда Данила чуть-чуть приоткрыл вход в будку, заставила мастифа немедленно ретироваться. А…а…а, не понравилось.

Еще я обратил внимание, что блохи почему-то прыгают только по мне, а Данила даже не чешется. Он что, заговоренный? И тут мне открылось одно преимущество, которым обладал мой дружок. Во-первых, на нем были брюки, а на мне только короткие шорты, во-вторых, он был в сорочке с длинными рукавами, с которой блохи скатывались не хуже чем с ледяной горки, а я был незащищен, я, придурок полез в майке. Так что ежу было понятно, кого они должны были кусать в первую очередь, и кто чесался больше всех.

А мастиф прилег недалеко от конуры, положил голову на лапы и, отдыхая, закрыл оба глаза. Собаки совсем обнаглели. Перетрудился, называется. Пес! Скотина! Выродок! Собака! Скорее лег отдыхать, можно подумать своим ходом из Москвы, сюда за город, на четырех лапах прибежал, Я нещадно ругал про себя мастифа и одновременно соображал, есть ли у нас шанс спастись. Почему он не захотел нас выкурить из своего жилища я сразу понял. Хозяин – Хват, не выбросил на лето зимнюю подстилку, и она превратилась в питомник по выводу элитных блох. Мастиф наверно принял нас за сумасшедших ученых.

– Долго мы тут будем сидеть? – с надеждой спросил я Данилу. Мне почему-то показалось, что он сейчас найдет выход и предложит потихоньку отсюда смыться. А мастиф лежал напротив нас с закрытыми глазами, только вислые уши подрагивали у него. Данила стал меня успокаивать.

– Ты что, я их собак знаю. Только отсюда нос высунешь, как в ляжку вцепится. Что будешь тогда делать, уколы сорок штук? Так что успокойся, эта порода хорошая, пока ты его не тронешь, он тебя не тронет. У них, у мастифов, знаешь, предками были тибетские и молосские собаки. У Александра Македонского была такая же, ему ее персидский шах подарил, она одна двух львов разорвала. Видишь пасть какая, в нее твоя голова целиком поместится.