Лазурное море - изумрудная луна (СИ) - Евгения Кострова

— Как такое возможно? — ошеломленно прошептал он, окруженный дыханием сырости, глядя на перламутровые очертания и серебристые переливы мягкого течения, обступающие его, тягучим и нежным течением охватывая лодыжки ног.

Он никогда не видел такого количества пресной воды. Люди, проживающие на дальних окраинах, ежегодно умирали от засухи и обезвоживания, караваны не доезжали до главных врат Империи, укрытые жестокой пеленой чудовищных песков. Даже в столице вода была не такой прозрачной, этот же состав чистый как слеза, прозрачный, словно тончайшее стекло. Он слушал гул, охвативший все пространство, и небо над его головой потемнело, и на лицо его пал восхитительный свет ночной мглы, что раскрывает объятия ночи. Он поднял лицо к черному небу, освещенному мириадами звезд и молочно-неоновому млечному пути, чьи чернильные извилистые линии расходились по космической карте, отражающейся в зеркальной поверхности воды. Мгновение назад, оседало солнце, как за столь короткое время мог склониться закат? Он резко обернулся назад, и с улицы, с которой он вышел, продолжал ложиться карминовый оттенок вечерней зари. Он попытался успокоиться, крепко держась за рукоятку кристального меча, и продолжил свой путь меж аллеи разъяренных львов, готовых сойти со своих постаментов из горного хрусталя. И поднимаясь по лестничным ступеням, он увидел огромный бассейн, созданный в многочисленных каменистых ущельях, напоминающих геометрические образы на змеиных шкурах, озаренный лучами восходящего рассветного солнечного света. Под его ногами более не было сверкающего источника, лишь разоренная и опустошенная песчаными бурями земля, изможденная бесчисленными коррозиями почва.

Человек спрыгнул с возвышения, несколько раз топнув ногой по твердой земле, убедившись, что он не рухнет в одну из подземных впадин, что обвалиться под весом его тела. И подойдя к одному из углублений, он увидел, как на поверхности воды держится белая маска, разбитая в центре с несколькими расколотыми крупными рубинами. Глубокие черные зарницы, словно вглядывались в саму суть, и на мгновение ему почудилось, как ледяные воды простирают руки к нему, потопляя под своим губительным грузом, теряя дыхание, не смея пошевелить и пальцем, опускаясь вниз источника без дна, словно то был бесконечный путь в пустоту. Тридцать три бассейна, очерченных каменными тропами, местами разрушенными, не имеющими продолжения. И в каждом из них покоилась маска с кельтскими рунами, этнической каллиграфией и камнями, выложенными мозаикой или образующих старинные надписи и, заглядывая каждой в глаза, ему виделись всевозможные фантомные образы. Он видел страну, где небеса были погребены под плотными угольными облаками, но с тернистых чертогов падала крупными каплями вода, и ему чудилось, как вся его одежда всего за несколько секунд стала полностью сырой и тяжелой. Когда-то его наставник рассказывал ему о стране, усыпанной белоснежными снегами, где нагие деревья обрамляют себя искусными одеяниями. Он смотрел и туда, где от маски оставалась всего небольшой обломок, и одно око, что посылало ему новое видение об огниве и рушащихся дворцах под натиском неумолимой стихии.

И когда он увидел распластанное под ногами тело, чья грудь опускалась в такт тяжелому умирающему дыханию, первое, о чем он подумал, это очередной призрачный сон, посланный иллюзорным духом, затаившимся в черных гранях древних глаз, смотрящих на него с тем же праздным любопытством из бездны времен. И когда он склонился над ней, что-то внутри него подсказало, что он больше не подниматься с колен никогда, услужливо ожидая от нее хоть слова, исполняя любое ее пожелание, как божественный завет или данную всевидящему Янусу клятву.

Черные как крылья ворона кудри длинных волос опадали на лицо юной девушки, по которому тянулись алые полосы царапин и сине-багреющих ссадин. На вид не старше семнадцати весен от роду. Полные растрескавшиеся губы, на которых закоптились капли крови, разорванная и потемневшая от дороги туника, оголявшая лоснящиеся загорелые плечи, и цвет сразу напомнил ему о кипящей карамели. Идеальные очертания лика, и когда он в ненасытном желании мягко отодвинул завесу волос, он подивился их мягкости, на ощупь они были словно шанхайский шелк, что изготавливали для дворянских сановников и прислужников богов. Она слабо дышала, и окруженные пушистыми ресницами веки, чуть подрагивали, прямые брови в напряжении сдвинулись на переносице, как если бы она находилась в плену кошмарного сна. Он склонился над ней, снимая со своего лица тяжелые очки из белого золота, откидывая назад загрязненную ткань, прячущую его красивое лицо и сильные ключицы под светло-бронзовой кожей. Длинные каштановые волосы, сцепленные золотым украшением, подхватил порывистый ветер, и когда блистательные солнечные лучи, будто стрелы врагов, окаймили его взор, то сами небеса позавидовали бы глубокой синеве, таящейся в его зарницах — то было неукротимое море, бьющееся о скалы гулких утесов, океан, волнующийся в тиши полуденного злата. Тыльной стороной ладони он коснулся ее израненной щеки, откуда еще сочилась свежая кровь, и, поднося к глазам красную каплю, сжал ее в своих ладонях, будто желая запечатлеть.

Как в одиночестве такая молодая женщина смогла дойти до града мертвых? На каждом шагу было столько ловушек и проклятий, ниспосланных канувшими во тьму вечности призраками, искушений пред которыми нельзя было устоять обыкновенному смертному — как же такое дитя смогло не поддаться соблазнам? Возьми она хоть одну золотую монету, потревожь покой ушедших, она бы ни выжила — ведь смерть прислушивалась к ее мыслям, следовала по пятам и в страстном кровавом вожделении мечтала отобрать ее жизнь. Он мягко положил руку на ее лоб, ощущая исходящий внутренний жар. Похоже, что у нее была сильная лихорадка, вызванная истощением, голодом и жаждой, да и неизвестно, сколь долго она бродила по беспризорным пустынным землям. Долины Империи были столь обширны, что их часто сравнивали с бескрайним небом, а тем, кому посчастливилось во время своего пути добраться до источника, колодца или оазиса, подпадали под тернистые чары миражей, и их иссохшие тела с улыбками, полными облегчения и удовольствия находили путешествующие караваны. Те перевозили продовольствие на дальние рубежи, да и те редко возвращались на родину или добирались до места назначения. Кончики волос были слегка влажными, и тут же мужчина посмотрел на водную гладь, расстелившуюся у самой кромки искусственного бассейна. Он поднялся с колен, всматриваясь в прозрачно-изумрудное углубление, наблюдая за неспешным перекатыванием вздымающихся волн, а потом вновь воззрился на девушку, находившуюся на грани самой смерти. И ему виделось, как жнецы потустороннего духовного мира черные полурослики с выгнутыми рогами и огромными глазницами с длинными белыми языками и ртутной кровью, текучей в их окаянных жилах, нависают над юной девою со своими золочеными цепями, чтобы заковать ее душу навек в загробный покой. От одной мысли, посланной пророческим солнцепеком, заставила его встрепенуться, и с внутренней дрожью, он начал исследовать ее одежду. Искала ли она то же, что и он? Добрались ли ее руки до сокровища, похороненного под завесой столетней войны. В древних зеленовато-мшистых чертогах древних дворов, за тяжелыми стенами, пряталось одно из величайших сокровищ — клинок из белого металла, что был прочнее алмазного камня. Единственный в своем род меч некогда принадлежал основоположникам нынешней восточной Империи, но был утерян несколько столетий назад. Именно былины и предания привели его в старый город, в надежде отыскать сверкающий сотней небесных солнц клинок. Оружие, приносящее владеющему им безграничную и безусловную победу над любым врагом, будь он из этого мира, иль из иного. Преподнеси он меч отцу, династия простила бы его за неблагодарное и мятежное поведение, и он бы смог стереть с ладони порочащее клеймо его семьи. Но, ни в складках ее истрепанного одеяния, ни в тяжелом кожаном мешке, от которого разило плесенью и гнилью, он не нашел ничего кроме нескольких слоев рваной дерюги, пропитанной кровью и потом, и корок очерствевшего черного хлеба, да маленький охотничий ножик с тупым лезвием. Ни зайца заколоть, ни себя от опасности защитить. Однако же, на его вкус, она была красива. В ее чертах проскальзывала какая-то мистерия, полно-очерченные губы и прямые линии скул, идеальные брови. Одень она наряд простой служанки, и, накинув на нагое тело чистую одежду, она выглядела бы лучше и прекрасней любой знатной красавицы дворянского происхождения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});