Собаки и тайны, которые они скрывают - Элизабет Маршалл Томас

установить, что Миша освоил территорию площадью около 330 квадратных километров. Как оказалось, это была лишь предварительная разметка, и позже он значительно расширил личную территорию, но, что интересно, даже первая территория молодого хаски Миши была намного больше, чем ареалы бездомных собак, описанные в Балтиморе ученым-бихевиористом Аланом Беком.

Городские бродяги, как писал Бек, установили крошечные ареалы площадью всего от 0,25 до 1,5 квадратных километров. Ареал Миши, напротив, больше напоминал территорию обитания волков площадью от 500 до 1300 квадратных километров, особенно волков, описанных Адольфом Мюри в книге «Волки с горы Мак-Кинли» и Л. Дэвидом Мехом в книге «Волки с острова Рояль».

Что же делал Миша на этой огромной территории? Явно что-то необычное. Этот пес, несмотря на свою молодость, мог безупречно ориентироваться, находя дорогу во все уголки города и днем, и ночью. Миша избегал опасного дорожного движения и ускользал как от сотрудников службы по отлову бездомных животных, так и от похитителей собак, которые в то время снабжали лаборатории Кембриджа животными для экспериментов. Миша ни разу не провалился под лед на реке и никогда не трогал ядовитые приманки, расставленные некоторыми горожанами против енотов и прочих разорителей мусорных баков. На Мишу никогда не нападали другие собаки. Миша всегда возвращался из своих путешествий в прекрасном настроении. После легкого перекуса и небольшого отдыха он всегда был готов отправиться в путь. Как же ему это удавалось?

Некоторое время я искала ответ в журналах и книгах, пользуясь библиотеками Гарварда. Я читала о собаках все, что могла найти, но ничего не нашла по интересующему меня вопросу. Оказалось, никто из ученых или дилетантов-энтузиастов не удосужился поинтересоваться, что делают собаки, предоставленные сами себе. Несколько исследований одичавших или бездомных собак. В одиночестве, во враждебных условиях, брошенные собаки наверняка испытывали ужасный стресс. Ведь они жили не в естественных для себя условиях, как и дикие животные в неволе. Как могут вести себя собаки, если не беспокоить их в обычных условиях? Никого, повторюсь, это не интересовало.

Поначалу меня удивило, что наука проигнорировала этот вопрос. Но было ли это так на самом деле? Мы склонны изучать животных с целью узнать, что они могут рассказать нам о нас самих, или ради фактов, которые мы можем использовать в своих интересах. Большинство из нас мало интересуются тем, что не касается нас непосредственно. А что же собаки?

Собаки – это наши неразлучные спутники вот уже двадцать тысяч лет. А мы до сих пор не смогли ответить на самый простой вопрос: чего же они хотят?

Наше невежество тем более достойно порицания, когда мы думаем, что собак изучать легче, чем любых других животных. В отличие от диких животных, собаки нас не боятся. Чтобы изучить их, нам не нужно вторгаться в их среду обитания – наш мир является их естественной средой обитания и всегда был ею. Более того, собаки никогда не существовали как дикий вид, поскольку их дикими предками были волки. В результате у человечества была возможность наблюдать за собаками с момента их появления рядом с нами, но мы ее проигнорировали. Поэтому вечером рядом со мной на диване лежало, свернувшись калачиком, таинственное существо – пес со своей собственной жизнью, которой он распоряжался со всей компетентностью дикого животного, причем не с помощью людей, а вопреки.

Однажды вечером Миша встал и потянулся, явно собираясь в очередное путешествие. Сначала он уперся задними лапами и потянулся назад, опустив голову и высоко подняв круп, чтобы потянуть мышцы плеч. Затем он поднял голову и опустил бедра, чтобы растянуть позвоночник и задние лапы. После этого он спокойно двинулся к двери, и я, как всегда, открыла ее перед ним. А затем, когда наши взгляды встретились, меня осенило. Миша сам ответит на мои вопросы. Прямо передо мной находились долгое время игнорируемые врата в царство животных и, казалось, ждали, когда их откроют. Ключ от них был у Миши.

Кто мог устоять перед привлекательностью этой ситуации? Чтобы проникнуть в эту тайну, не требовалось никаких затрат – нужны были только собака, блокнот и карандаш. Я даже не пожалела, что вообще никак, даже формально, не подготовилась к началу такого важного проекта. Поскольку ни один биолог никогда не задавался вопросом, чего хотят обычные собаки, мое невежество казалось почти оправданием. Выключив свет, чтобы соседи не увидели, как я сознательно нарушаю муниципальный закон, я приоткрыла дверь. Миша выскользнул наружу, а я сразу за ним. Так начался наш проект.

Мы делали это снова и снова, по крайней мере два или три вечера в неделю в течение почти двух лет, не остановившись даже после того, как хозяева Миши приехали, чтобы забрать его домой, потому что к тому времени Мише понравилась наша совместная работа и он хотел продолжать ее. Ему не составляло труда прийти за мной. В том городке, где он жил, в то время не было закона о поводке для собак, так что по вечерам Миша преспокойно перепрыгивал через забор и шел ко мне – через два города! Обычно он приходил после наступления темноты. В свете фонаря на нашем крыльце я видела, как он стоит на улице и смотрит в наши окна. Я выключала свет на крыльце и открывала дверь, а Миша проскальзывал внутрь, чтобы ненадолго повидаться с моей семьей, а также со своей, потому что к тому времени он стал мужем собаки моей дочери, хаски по кличке Мэри, и обучал некоторым своим навыкам четверых щенят, которые родились у них. Но в конце концов Миша вставал, готовый снова выйти на улицу, и оглядывался через плечо, чтобы посмотреть, кто из нас пойдет с ним. Мэри всегда вызывалась добровольцем, и если я сама не собиралась идти, то иногда отпускала ее. Обе мы никогда не ходили; если Мэри и Миша шли вместе, они двигались быстро и не ждали меня. Иногда я брала Мэри на поводок, который позволял нам держаться вместе, но чаще она просто шла одна с Мишей. Один за другим собачьи секреты раскрывались в ходе серии приключений. Некоторые из них таили в себе опасность, но все они были интересными. Миша был Одиссеем, а Кембридж – его «винноцветным морем», как говорил Гомер в своей «Одиссее».

* * *

На первый вопрос (возможно, самый важный, и, может быть, даже