Путь волхвов. Беседы о христианстве - Александр Балыбердин

Перед нами – два отклика, два размышления, два описания иконы Рублева. Каждое, по-своему, замечательно. Автор статьи в «Википедии» детально описал образ Живоначальной Троицы, сообщая читателю массу важных фактов культурологического характера, пленяя ум множеством интересных подробностей. Но сердце читателя остается холодным и безучастным. И совсем другое действие производит статья о. Павла Флоренского, которая и сама наполнена сопереживанием и нас заставляет печалиться и радоваться вместе с автором.

Почему? Потому что несмотря на кажущуюся энциклопедичность статьи автора «Википедии», он умолчал о главном – о том, что Рублев, творчески переработав опыт своих предшественников, изобразил Святую Троицу в величайший момент истории мироздания, когда Бог Отец, желая спасти мiр, «отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16). Зная, что мiр Его не познает, а свои Его не примут (Ин. 1: 10—11), Сын Божий будет предан, унижен и распят. Поэтому смысловым центром иконы Рублева является чаша на жертвеннике – прообраз Крестной жертвы Христа Спасителя. Бог Отец жестом благословляет эту чашу, а Сын взглядом и наклоном головы выражает согласие, словно говоря: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня Чаша Сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39)12.

Могло ли сердце о. Павла Флоренского, священника и богослова, прошедшего через сталинские Соловки и похороненного в 1937 г. вместе с другими заключенными в общей могиле под Ленинградом, не откликнуться на этот зов безграничной Божией Любви? Конечно, нет. Именно поэтому его размышления отличаются от статьи в «Википедии», как сияющее майский день отличается от рисунка углем, концертное исполнение симфонии – от ее клавира, родной дом – от его чертежа, любимый уголок города – от плана местности и человек от его краткой автобиографии.

Каждое слово написано о. Павлом с любовью к Богу – Святой Троице и двум гениям средневековой Руси – преподобным Андрею Рублеву и Сергию Радонежскому. Именно эта любовь делает их более глубокими, художественными, пространными и позволяет увидеть то, что скрыто за интересным, детальным, но сухим перечислением фактов в статье «Википедии». Неслучайно, в качестве эпиграфа к своей самой знаменитой книге «Столп и утверждение истины» Флоренский избрал слова святителя Григория Нисского (+394): «Познание делается любовью»13.

Именно любовь помогла о. Павлу Флоренского увидеть в иконе Рублева то главное, существенное, что не смог увидеть или передать в своей статье автор «Википедии». Увидеть и понять суть замысла иконописца. Это неслучайно, так как христианское просвещение не исчерпывается простым информированием, сообщением прикладных знаний и интересных фактов или решением увлекательных интеллектуальных головоломок. Не потому что знание – бессильно, а потому что подлинное познание заключается не в коллекционировании фактов, но в стремлении к Истине, которая открывается только любящему, чистому сердцу – «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8).

Просвещение сердца

Если мы именно так понимание просвещение, то очевидно, что оно должно затрагивать не только сферу рационального, но и иррациональное. Не только ум, но также и сердце. Быть может, кто-то скажет, что это невозможно, так как в сердце нет «серого вещества» – нервной ткани темного цвета, из которой состоит кора головного мозга. Но никто и не призывает просвещать сердце, как «фиброзно-мышечный орган, обеспечивающий ток крови по кровеносным сосудам».

Современный человек привык «помещать ум в мозге». Неслучайно, столкнувшись с глупостью или непониманием, мы восклицаем: «Подумай головой!» и выразительно стучим костяшками пальцев по лбу. Однако, это неверно даже с точки зрения современной науки, которой известно, что «серое вещество» присутствует также в спинном мозге, расположенном внутри позвоночника человека. Поэтому «думать» можно не только головой, но и спиной.

Более того, современная наука до сих пор не имеет доказательств, что человек «думает» именно мозгом. Профессор А. И. Вейник (1919—1996), известный в мире как один из основоположников теории тепломассопереноса и теплофизики литейных процессов, чьи научные интересы простирались гораздо шире, в 1995 г. в статье «Где обитает мысль?» замечал, что наука может назвать точки коры головного мозга, ответственные за движения мышц и участки мозга, ответственные за деятельность органов чувств, но среди них нет ни одного, предназначенного для мышления. Это позволило известному биохимику Альберту Сент-Дьерди (+1986), лауреату Нобелевской премии, предположить, что головной мозг человека предназначен не для размышлений о смысле жизни и других вечных вопросах, но только для выживания, как когти и клыки животных приспособлены для их выживания в природе14.

«Каким же органом, как орудием, пользуется в своей деятельности та сила души, которую мы называем умом? – еще в XIV веке спрашивал святитель Григорий Палама (+1359), византийский богослов и философ и отвечал: – Никто никогда не думал, чтоб ум обитал в ногтях или ресницах, в ноздрях или ланитах. Но все согласны, что он внутри нас есть, – расходятся только в том, каким внутренним органом, как орудием пользуется он. Ибо одни водворяют его в мозгу, как в некоем акрополе; другие дают ему седалище в сердцевине сердца. С этим и мы согласны… Сердце есть сокровенная храмина ума, первый плотский орган мысленной силы». И в подтверждение этой мысли приводит слова Самого Христа, учившего, что именно из сердца исходят убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления, прочие злые помыслы и дела, оскверняющие человека (Мф. 11, 19).

Спустя шесть веков, в советское время, мысли о сердце, как об органе высшего познания посвятил целую главу в своей книге «О духе, душе и теле» ученый и хирург с мировым именем архиепископ Лука Войно-Ясенецкий (+1961).

Он писал:

«Уже во времена древних греков слова означали не только сердце в прямом значении, но также душу, настроение, взгляд, мысль, даже благоразумие, ум, убеждение и т. д. Мы хорошо теперь знаем, насколько физическое и духовное благополучие зависит от правильной функции сердца. Прибавим к этому еще некоторые замечания. Иннервация сердца поразительно богата и сложна. Оно все оплетено сетью волокон симпатической нервной системы и через нее теснейшим образом связано с головным и спинным мозгом. Целую систему церебральных волокон получает оно от блуждающего нерва, по которым передаются ему многосложные воздействия центральной нервной системы и, весьма вероятно, посылаются в мозг центростремительные чувственные импульсы сердца… Таким образом, наши анатомо-физиологические знания о сердце не только не мешают, а скорее даже побуждают нас считать сердце важнейшим органом чувств, а не только центральным мотором кровообращения.

Но Священное Писание говорит нам о сердце гораздо больше. О сердце речь чуть ли ни на каждой странице Библии, и впервые читающий ее не может не заметить, что сердцу придается значение не только центрального органа чувств, но и важнейшего органа познания, органа мысли и восприятия духовных воздействий. И больше того сердце по Священному Писанию есть орган общения человека с Богом, а следовательно, оно есть орган высшего познания»15.

Далее, со ссылками на книги Священно Писания, владыка Луки размышляет о всеобъемлющей роли сердца в области чувств человека – сердце «веселится» (Иер. 15, 16; Есф. 1, 10; Пс. 103, 15; Пр. 15, 13, 15; 17, 22; Суд. 16, 25), «радуется» (Плач Иер. 5, 15; Пр. 27, 9; Пр. 15, 30; Ис. 66, 14; Пс. 12, 6; Пс. 15, 9; Пр. 23, 15; Екл. 2, 10), «скорбит» (Пс. 12, 3; Иер. 4, 19; Пс. 24, 17), «терзается» (Иер. 4, 19; 4 Цар. 6, 11; Пс. 72,21), «рвется от злобы» (Деян. 7, 54) и «горит трепетным предчувствием» (Лк. 24, 32). Сердце «негодует» (Пр. 19, 3), «в нем гнездится гнев» (Еккл. 9, 3), «прелюбодейная страсть» (Мф. 5, 28), «зависть»» (Иак. 3, 14), «надменность» (Пр. 16, 5), «смелость» и «страх» (Пс. 26, 3; Лев 26, 36), «нечистота похотей» (Рим. 1, 24), его «сокрушают поношенья» (Пс. 68, 21). Но оно способно к великому чувству упования на Бога (Пс. 27, 7; Пр. 3, 5) и «сокрушению о грехах своих» (По. 33, 19), может быть вместилищем «кротости и смирения» (Мф. 11,29).

Помимо этой полноты чувствований, именно сердце обладает высшей способностью ощущать Бога и потому является центром духовной жизни человека. Именно к сердцу, а не к мозгу обращает Бог Свои слова. В книге пророка Иезекииля читаем: «И сказал мне: сын человеческий! все слова Мои, которые буду говорить тебе, прими сердцем твоим и выслушай ушами твоими» (Иез. 3, 10); «И дам им сердце единое, и дух новый вложу в них, и возьму из плоти их сердце каменное и дам им сердце плотяное» (Иез. 11, 19); «отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух» (Иез. 18, 31). Устами пророка Исайи Бог восклицает: «Огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат и очи свои сомкнули, да не узрят очами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Ис. 6, 10). Явившись апостолам после и видя, что они смущены, Христос спрашивает: «Для чего такие мысли входят в сердца ваши?» (Лк. 24, 38). Апостол Павел в своих посланиях также постоянно говорит о сердце: «Бог послал в сердца ваши Духа» (Гал. 4, 6), «Любовь Божия излилась в сердца наши» (Рим. 5, 5), «Бог озарил наши сердца» (2 Кор. 4, 6).