Искатель. 1992. Выпуск №2 - Джон Макдональд

Интеллект Эрнандеса на самом низком уровне. Но в отличие от большинства пустоголовых людей в ном нет ничего детского и доброго. Он полон едва сдерживаемой агрессивности. Его глаза мгновенно схватывают каждое движение. Пребывание в одном помещении с этим представителем рода человеческого удивительным образом действует на нервы. В его камере, как в клетке со львами пахнет мускусом.

Меня поразило, что его впервые арестовали за серьезное преступление. У него были все данные стать рецидивистом: сиротский дом, три класса школы. К двенадцати годам Эрнандес развился в настоящего мужчину и начал жить, как мужчина. Кем он только не работал — и грузчиком в порту, и батраком на ферме, рабочим на складе, строил дороги и трубопроводы. Короче, обычный бродяга с обычными неприятностями с полицией из-за пьянства, хулиганства и всего прочего.

Разговаривал Эрнандес тонким, довольно высоким голосом, который совершенно не соответствовал его фигуре. Речь самая примитивная, Какого злодея потерял наш кинематограф! Аттила нашел бы ему применение!

Интересной и важной особенностью отношений к группе была привязанность Эрнандеса к Сандеру Голдену. Они встретились в Тусоне примерно за месяц до того, как Кирби Стассен, последний член шайки, присоединился к ним в Дель-Рио.

Когда я спросил о Голдене, настороженность Эрнандеса на несколько секунд ослабла.

— Сэнди — мой самый лучший друг, отличный парень! С ним не соскучишься!

Я не стал интересоваться, что вызвало обезьяноподобный смех у этого создания. Его позиция была проста: они пойманы, но игра стоила свеч, они справили свой бал. Теперь ему безразлично, что с ним будет и кто его защищает. Если Сэнди не возражает против меня, то и он не против. Я знал, что он произведет на суде ужасное впечатление, но ничего не мог предпринять.

Пока мы находились в камере, Эрнандес не сводил напряженного взгляда с мисс Слэйтер, чем в конце концов привел ее в явное замешательство. Она начала облизывать губы и нервно вертеть головой, как загнанное в угол животное. Когда мы наконец вышли от Эрнандеса, она облегченно вздохнула.

Сэнди Голдену двадцать семь, но выглядит он значительно моложе. Его рост пять футов и восемь дюймов. У него резкие черты лица, кожа желтоватого оттенка, мышиного цвета редкие волосы, ярко-голубые глаза за большими очками, левая дужка которых перевязана грязной липкой лентой.

Сэнди производит обманчивое впечатление физически слабого человека, но обладает какой-то внутренней энергией. Это стремительный человек, все время пребывающий в движении, ни на минуту не закрывающий рот. В нем не утихала ярость. Но ярость странная, я бы сказал, с интеллектуально-философским налетом.

Интеллектуальный уровень Голдена довольно высок. Он обладает прямо ненасытным любопытством и хорошей памятью, но эти качества сведены на нет неустойчивыми эмоциями, недостатком образования и почти детской неспособностью долго удерживать внимание на одном предмете. Кажется, он не сознает всей сложности своего положения. Речь не поспевает за полетом мысли Сайдера Голдена. За время нашей беседы он прочитал мне в своей темпераментной, беспорядочной манере целую лекцию о природе реальности, об отношении к преступлениям, о развлекательной ценности уголовных дел, об особых правах личности и о насилии как необходимом клапане для выпуска накопившейся энергии.

Я и не пытаюсь воспроизвести его речь, но должен заметить, что она вызывает у слушателя утомление и раздражение. После нашего ухода мисс Слэйтер точно, на мой взгляд, подметила, что разговаривать с Сэнди Голденом — все равно, что палкой выгонять мух из комнаты.

Прошлое Голдена восстановить нелегко. Он уклоняется от моего любопытства, показывая явное нежелание обсасывать мелочи. Он сказал, что семьи у него нет. Не верю что его настоящее имя — Голден, но, похоже, проверить это будет трудно, да и незачем. За ним числятся два ареста, оба за наркотики. Голден утверждает, что у него десять тысяч близких друзей, большинство которых живет в Сан-Франциско, Новом Орлеане и Гринвич Виллидж. Его речь представляет любопытную смесь жаргона битников и болтовни психически неуравновешенных людей. При этом в ней порой проскальзывают потрясающие сравнения.

Судя по всему, Голден не в состоянии объяснить, почему после долгого мира с Законом, он со своими новыми друзьями организовал то, что в документах называется «разгулом террора». Кажется, он чувствует, что начало положил инцидент с продавцом недалеко от Увальда, и потом все покатилось, как снежный ком, словно та вспышка насилия привела в действие какой-то механизм.

Пока мы разговаривали, он все время вскакивал со стула, гипнотизировал нас взглядом своих ярко-голубых глаз, рассказывал о дзене и любви, громко хрустел суставами пальцев.

Боюсь, что Сандера Голдена легко счесть просто смешным человечком, жалким комедиантом. После того как мы вышли из камеры, мисс Слэйтер отнесла его к «чокнутым». В этом определении что-то есть. Но за внешней клоунадой скрывается ненаправленное зло.

Слишком банально говорить, что жизнь — серия случайностей и совпадений. Чтобы вычислить, как случилось, что эти четыре беспокойных человека встретились и отправились в путешествие с юго-запада на северо-восток в угнанных машинах и в точно заданное время пересеклись с Хелен Вистер, пришлось бы задействовать самый большой компьютер.

Вистеров я знаю всю жизнь. Поэтому понимал, что ничто в прошлом не могло подготовить Хелен к встрече с дьявольской четверкой. Тогда им уже нечего было терять. Они знали, что район розыска все больше расширяется, и потеряли всякий контроль над собой. Стоит только представить Хелен пленницей Эрнандеса, Голдена, Козловой и Стассена, как становятся понятными ужас и отчаяние девушки.

Хелен увезли ночью 25 июля, всего через несколько дней после официального объявления о ее помолвке с Далласом Кемпом. Вероятно, та роковая суббота была для нее обычным днем молодой девушки, взволнованной ожиданием свадьбы…

Утром 26 июля Хелен Вистер пробуждалась не спеша. Она села, потянулась так, что внутри что-то хрустнуло, широко зевнула и потерла пальцами глаза. Затем провела по взъерошенным волосам и посмотрела на пол, где переливались солнечные блики, взглянула на часы. Десять тридцать. Восемь с небольшим часов сна. Пора вставать, девочка. Тебе надо быть в форме. До бракосочетания осталось девятнадцать дней. Почему это так называется? Она почему-то представила цепи и все остальное. Забавно…

Она спустила стройные, загорелые ноги с кровати и прошлепала к ближайшему окну. Отодвинув штору, выглянула на улицу. Небо было ясным, туманно-голубым. Спринклеры поливали зеленую лужайку, которая полого спускалась, к пруду с рыбами и саду. Высоко над коньком крыши дома Эвансов, едва видимым за линией кленов, летел маленький красный самолет. Хелен опять зевнула и, задрав светло-голубую сорочку, медленно почесала бедро. Ее ногти, двигающиеся по гладкой коже, издали шелестящий звук.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});