Мне снился сон… - Ирина Глебова

Скоро краски стали тускнеть, переходить в тёмно-бордовые, фиолетовые, чернильные… Опять стало темно. Сердце ещё колотилось возбуждённо, ещё сознание наполняли какие-то образы, но постепенно Виктория успокаивалась. И в один момент вдруг осознала, что глаза её закрываются, дремотная истома запрокидывает голову на подшейную подушечку сидения. Тогда она достала из специального пакета – стюардесса ещё раньше разнесла такие всем пассажирам, – лёгкое, но очень тёплое одеяло, и вязанные толстые носки-тапочки. В салоне температура ощутимо понизилась, и когда Виктория сняла кроссовки, надела носки, закуталась в одеяло и удобно откинулась на сидении, вдруг почувствовала себя маленьким птенцом в уютном тёплом гнёздышке! Гнёздышко надёжно устроено высоко-высоко на дереве, в крепкой развилке. Ветерок качает дерево, но оно мощное, и ничто не угрожает гнезду и засыпающему в нём птенцу. А он и в самом деле пригрелся, засыпает, засыпает…

Ей снилось морское побережье… или океанское. Не пляж, а просто пустынный берег, волны накатывают на белый слепящий песок. Дальше, отступая от берега, начинаются какие-то тропические заросли, солнце стоит высоко, обжигает. Но бежать по белому песку приятно, он тёплый, а не жгуче-горячий. И они бегут – маленькая девочка с братом-подростком, держатся за руки, смеются… «Это мы в Калифорнии», – думает Вика. Далёким-далёким краем сознания она помнит, что спит, потому не удивляется, видя себя и брата маленькими в Америке. А потом они уже сидят в лодке, качаются среди волн, берег виден, но смутно. Серёжа вдруг прыгает за борт, а вода ему оказывается всего лишь по пояс. «Надо же, здесь мелко, как на Азовском море», – опять думает Вика. И вновь не удивляется ни этому факту, ни тому, что плывут они не на яхте, а в простой рыбацкой лодке – в такой когда-то родственники возили их по мелкому Азовскому морю… Лодка качается, волны качаются… «Как самолёт в небе», – опять выплывает откуда-то из подсознания. Но незаметно спокойный приятный сон сменяется сначала тревожным, а потом просто страшным сумбуром. Лицо Игоря с тоскливыми глазами, он что-то говорит, сначала тихо, потом повышая голос. Лицо бедняжки Лины, бледное, почти незнакомое, голова повязана полотняной старушечьей косынкой: такой Вика видела подругу в гробу, когда ту хоронили. Лицо Виты – страшное, перекошенное злобой, её истеричный крик, срывающийся на визг: «Это ты, ты наколдовала ей смерть! И мне хотела, но не вышло! Забирай теперь своего Игоря!» И снова Игорь, он тоже уже кричит: «Если бы ты меня не оттолкнула, всё было бы по-другому! Все были бы живы… Все будут живы, только не надо делать глупостей! Оставайтесь на местах, не двигайтесь!..»

«О чём это он?» – удивляется Виктория, и помимо воли выходит, словно выныривает из сна. Прямо в проходе, совсем недалеко от неё стоит тот самый красавец-скандинав.

«Здорово! Он всё-таки летит со мной!» – успевает подумать она и даже широко улыбнуться, поймав взгляд парня. И только через секунду замечает пистолет в его руке.

Красавец тоже узнал девушку и тоже улыбнулся. Это была очень красноречивая улыбка: приятное удивление, лёгкое сожаление и даже словно извинение: что, мол, поделаешь, так получилось… С уже знакомой звериной грацией он повёл рукой с пистолетом – на уровне голов пассажиров, – и повторил по-английски:

– Это угон самолёта, думаю, все поняли. Но ваши жизни вне опасности, если будете вести себя спокойно, делать только то, что прикажут.

Тут же самолёт дёрнулся, сделал резкий крен. Несколько человек, в том числе и соседка Виктории, немка, вскрикнули – от неожиданности, нервного напряжения.

– Ничего страшно, мы меняем курс. Если хотите, пристегнитесь ремнями. Да, в самом деле – сделайте все так. Будет гарантия, что никто не встанет с места.

«Скандинав» был на удивление спокоен, доброжелателен. Он вновь улыбнулся Виктории, как старой знакомой. Такая это была неотразимая улыбка, что девушка совершенно непроизвольно улыбнулась в ответ. Мышцы, минуту назад сведённые страхом, сами собой расслабились. «Нет, этот парень не станет делать ничего плохого! Высадит где-нибудь нас или на кого-то обменяет… Вот так приключение, даже интересно… Я ведь никуда не тороплюсь…»

Она взяла концы пристяжного ремня, жестом показала «скандинаву», что готова пристегнуться. Он чуть заметно покачал головой: «Нет, ты можешь этого не делать!» Она удивлённо приподняла бровь: «Вот как? Ну ладно…» Их весёлая переговорная мимика рассмешила их обоих. Виктория прыснула, сдерживая смех, он улыбнулся ещё шире.

В это время, отдёрнув занавеску отделения стюардесс и дальше – кабины пилотов, – в салон шагнул другой парень, тот самый темноволосый крепыш в клетчатой рубахе. Оба угонщика быстро перебросились фразами, и главный – а «скандинав» явно был главным, – нахмурился. Виктории, которая не спускала с него глаз, вновь стало тревожно. К тому же темноволосый держал небольшой чемоданчик, девушка вдруг заметила, что не только она, но и все пассажиры смотрят на этот предмет. Увидел это и «скандинав». Он кивнул, сказал опять громко, по-английски:

– Вижу, все догадались! Это наше взрывное устройство. Пульт у меня, вот здесь. – Показал на поясной ремень. – Все мы в безопасности, пока всё идёт хорошо.

Двое вновь заговорили между собой. Виктория слышала обрывки фраз, но никак не могла понять, что это за язык. Может быть, конечно, шведский или датский, но что-то было в произношении, гортанности, особой интонации явно не европейское. «Может, кавказский какой-то? – мелькнула мысль. – Темноволосый вроде бы похож на горца…»

Сейчас красавец-угонщик злился: глаза его сузились, губы кривились, хищно обнажался оскал. Лоб Виктории мгновенно покрылся капельками пота, они потекли по лбу, но она, оцепенев, не решалась достать платок, вытереть. И поведение угонщиков, и предчувствие того, что там, в кабине, случилось плохое, сжимало сердце страхом.

– Может, вы сообщите нам, куда мы всё-таки летим?

Голос, прозвучавший сзади, вовсе не казался испуганным, наоборот – раздражённо-требовательным. Виктория вздрогнула и внутренне сжалась. «Господи, обязательно найдётся такой напыщенный балбес! Как будто не происходят ежедневно взрывы, теракты, угоны. Как будто не было взрывов в Москве, отравления в токийском метро, 11 сентября в Нью-Йорке…»

Злость, ударившая в виски, оказалась сильнее страха, и девушка оглянулась. Точно: говоривший мужчина стоял, брезгливо оттопырив губу, поправляя дымчатые очки и тонкой оправе. «Скандинав» отреагировал мгновенно. В несколько неуловимых шагов он оказался рядом с мужчиной, ткнул пистолет тому в лоб, выговорил чётко и яростно:

– Вопросы никто не задаёт! Я сам решаю, что вам сообщать и когда!

Бледный, трясущийся мужчина упал в кресло. Обстановка в салоне, до сих пор достаточно тревожная и нервозная, теперь казалась наэлектризована почти ощутимым ужасом. Кому-то наверное стало плохо: запахло одновременно рвотою и дурными газами. Угонщик, уже вернувшийся к своему низкорослому напарнику, тоже это почувствовал. Он зажал пальцами нос и вновь состроил забавную гримасу Виктории. Но девушка не смогла ему ответить, ей тоже было страшно. Темноволосый вскоре ушёл к кабине пилотов, самолёт вновь несколько раз сильно дёрнулся, накренился, но потом пошёл ровно, только гудение моторов стало громче. «Скандинав» всё также стоял в проходе, он явно о чём-то напряжённо раздумывал. Один из пассажиров сильно икал и ничего не мог с этим поделать. Кто-то монотонно бормотал, видимо молился, кто-то вдруг стал истерично всхлипывать. Как ни странно, всё эти звуки ещё больше подчёркивали напряжённую тишину салона.

– Давайте сделаем вот что…

Угонщик произнёс это спокойно и негромко, но несколько человек опять вскрикнули.

– Ну, ну, спокойно, – у него тоже появились раздражённые интонации. – Я же сказал: никому ничего не грозит при хорошем поведении! А чтобы вам не было страшно, все сейчас перейдёте в задний салон. Здесь вас мало, и там народу немного, как раз все поместитесь. Всем вместе вам будет веселее.

«Сейчас мы встанем, будем двигаться, можно что-то придумать… – Мысли вертелись у Виктории в голове быстро-быстро. – Он один, его напарник со взрывчаткой далеко, руку на поясе он не держит… Да и не захочет взрывать сам себя… Если бы кто-то из мужчин, нас ведь тут много, вон есть молодые, сильные, если бы кто-то рискнул, бросился бы на него…»

Она закусила губу от напряжения, но в тот же миг поймала взгляд угонщика, смертельно испугалась, что он догадается, как-то прочтёт её мысли. И улыбнулась ему – это получилось само собой, как отвлекающий маневр. В тот же миг он крикнул:

– Эй, там! Что у вас?

Головы всех пассажиров повернулись к заднему салону. Там в дверях стоял ещё один мужчина: высокий, мощный, немолодой, с тяжёлой челюстью и тяжёлым взглядом. Он был вооружён: что-то вроде короткого внушительного автомата.