Абонемент на убийство - Арина Холина

– Кость, мы все круто попали. Выкладывай, что там у тебя?

Костя допил коньяк, закурил (несмотря на то что недокуренная сигарета дымилась в пепельнице, я тихонько ее затушила) и сказал, глядя на пустой бокал:

– Месяца два назад мы с Ленкой напились в дым, и она мне сказала, что есть тайник, где ее муж хранил деньги. Это была казна мафии, около ста пятидесяти тысяч долларов, как она поняла.

Он замолчал, а я боялась пошевелиться.

– После того как ее мужа убили, к ней приходили его… коллеги, спрашивали про деньги, а она сказала, что ничего не знает. Они все обыскали, но не нашли.

Он опять заткнулся. Черт!

– Но она знала. Даже бумажку мне показала. Там под кафелем нычка.

– Где? – прошептала я.

– Х… знает где, – ответил Костя. – Не в доме. Там Леньчик все обыскал. Наверное, в салоне.

– То есть Леньчик?..

– Я идиот! – Костя стукнул себя по лбу. – За фигом мне вообще нужен был Леньчик? Растрепал всем подряд…

– И Тане? – догадалась я.

– Наверняка… – пробормотал он.

– А кому еще? – насторожилась я.

– Знаешь, мне что-то хреново, – сообщил Костя. – Пойду-ка, я тут живу недалеко.

Он не ушел – сбежал, а я еще ненадолго осталась в кафе.

Странная картина… Какой-то пафос с этим Антоном. Убил тех, кто знал, что он спит с Мариной, но вообще-то, совсем не тех, кого надо. Наверняка ведь знали Марина и Костя, а не Леньчик с Таней. Но тайник… Бред! Тайники, деньги – это что вообще такое? Какой-то клан Сопрано, честное слово! Настроение было паршивое: вместо счастливого Рождества – трупы, следствие и толпа незнакомых людей, замешанных в убийстве.

Когда я вернулась в дом, там было холодно – входная дверь нараспашку – и уныло: все молча собирались, никто друг с другом не разговаривал. Оксана с Гришей подвезли меня до центра, я выбралась из машины в надежде никого из них больше не увидеть.

Но эта история просто намертво застряла у меня в голове. Я даже позвонила знакомому менту, который – счастливое совпадение – работал в отделе заказных убийств. Паша был другом детства одной моей хорошей приятельницы, и, откровенно говоря, я его недолюбливала. Нет, он был очень милый и хороший человек, но уж слишком простой и какой-то… неизящный. Говорил коряво, пил много, после первой бутылки начинал всех любить, а самое страшное, что за первой всегда следовала вторая, после чего Пашино тело приходилось куда-то носить, устраивать, а с утра поить его пивом, выслушивать покаянные речи и сочинять оправдания для жены… Но сейчас я была просто счастлива, что знакома с Пашей, – готова была напиваться с ним каждые выходные, лишь бы только он мне что-нибудь рассказал.

– Ты его пригласи в кафе, угости там… – инструктировала Оля, наша общая знакомая. – А то неудобно – он ради тебя старался…

Я пригласила. И угостила.

– Значится, так… – заявил Паша, закусив. – Кто завалил Сергея Воробьева – история умалчивает. Типа, есть догадки, но никаких доказательств. Он у своих был в авторитете, и бабу его они не тронули, несмотря на то что Сергей держал общак. Они там у нее все прошмонали, и наши тоже, только ни хрена не нашли.

– Слушай, а как шмонают – кафель отрывают? – поинтересовалась я.

– Ну, простукивают… – хмыкнул Паша. – В это дело никто особо не лез: местные с нашими договорились – сами разберутся. Но там была хитрая такая мулька: этот Серега, по разговорам, через подставных нае…л… пардон, обманул одного серьезного человека, и нае… обманул по-крупному. Огромные деньги – какая-то афера с хлопком.

– И где деньги? – я вся подобралась.

Паша выразительно пожал плечами.

– Теневая экономика, – он расхохотался. – Концов не найдешь.

– Паш, не обижайся, но я не понимаю – милиции что, все это не интересно?

– Маш, ты пойми, один бандит обманул другого – че расследовать?

– А на какую сумму Ленин муж обманул того, другого, ты случайно не знаешь? – без всякой надежды спросила я.

– Лимонов пять.

– Долларов? – Я сползла под стул.

– Их, родимых, – усмехнулся Паша.

– Слушай, а почему Ленка еще жива? – поинтересовалась я. – Они же должны были…

– Ну, эта дамочка железная – как на нее только не наезжали… – Паша махнул рукой. – Со всех сторон. Наши у нее в подвале нашли склад оружия – это от мужа привет, – чуть не посадили. Свои ее пасли круглые сутки, а потом еще и похитили. Нас подельники ее мужа привлекли к переговорам – отпустили ее. Даже сестру его тряханули…

– Чью сестру?

– Воробьева.

– А кто у него сестра? – поинтересовалась я.

– Марина Воробьева, – с некоторым удивлением ответил Паша. – Она живет у Лены этой после смерти брата.

– Так Марина сестра Сергея? – воскликнула я. – Не Лены?

– Не Лены, – подтвердил Паша.

Через неделю я поехала к подруге в Черемушки и по дороге зашла в супермаркет. Ходила по магазину долго и глупо – никак не могла сообразить, что лучше: ром, фруктовый салат и стейк из говядины либо саке, суши и жареная форель. У нас был небольшой праздник – девичник, душа требовала материальной подпитки – хорошей еды, классной выпивки и журналов мод. Уставившись на Брэда Питта, украшавшего обложку, я пыталась решить важную проблему – считаю ли я его до сих пор самым сексуальным мужчиной на свете или же его однообразная мужественность слегка поблекла, а роли мускулистых секс-символов утомили – в отличие, например, от Джонни Деппа, который просто расцвел, и роли у него разные… Меня слегка отрезвил портрет Джада Лоу на другом журнале. «Фу!» – подумала я. Не люблю Лоу – какой-то он слишком тонкий, даже с признаками физического вырождения, хотя, с другой стороны, если бы он очутился поблизости, вряд ли бы я возражала…

– Извините! – воскликнула корова, врезавшаяся в меня своей тележкой.

Я обернулась, чтобы высказать ей все, что думаю, – то есть мило улыбнуться и фальшиво заверить: «Ну что вы, что вы, не беспокойтесь», – но вместо этого уставилась на нее во все глаза и воскликнула:

– Марина!

– Э-э…

– Маша, – подсказала я.

– Маша! – воскликнула она.

– Какими судьбами? – ляпнула я первую попавшуюся глупость.

Некоторое время мы сообщали друг другу, что делаем здесь покупки, потом скорбно вздыхали на тему печальных обстоятельств нашего знакомства, после чего Марина распрощалась и укатила. А я уставилась на кошелек цвета морской волны, валяющийся на полу. Сумка Марины стояла в тележке, видимо, когда она в меня врезалась, сумка опрокинулась – то есть она точно опрокинулась, и кошелек выпал. Я подняла его, но, прежде чем броситься на поиски девушки, открыла портмоне и подробно изучила его содержимое. Несколько сотен рублей – это, видимо, принадлежало Марине, карточка «Виза Классик» – скорее всего, выдана Леной на хозяйство. Я открыла кармашек и сначала ничего не заметила, но почувствовала, что здесь что-то не так. Подкладка у кошелька была бледно-розовая, а одна стенка кармашка оказалась черной, глянцевой. Я потрогала ее пальцем и почувствовала неровную поверхность. То, что я вынула из скромного отделения для мелочи, потрясло меня до глубины души. У кого-кого, но уж не у Марины я ожидала найти такое. Чуть было не разорвав собственную сумку – дрянная ручка отказывалась находиться, – я торопливо переписала информацию, разложила все по местам и едва успела кинуться к кассам, как из-за угла на меня выпрыгнула красная от волнения Марина.

– Ты не!.. – закричала она.

– Это твой кошелек? – Я бросилась на нее с бумажником в руке.

Марина приложила руку к груди и облегченно вздохнула.

– О боже… Я уже расплачивалась, когда заметила… – бормотала она.

У кассы она махнула мне на прощание и убежала.

Странно. Странно, странно, странно. Скромная Марина, приживалка, красавица, которая выглядит, как рохля…

Спустя две недели я наконец стала счастливой до истерики владелицей нового «Хюндай Гетс». Мне хотелось спать в машине – так нравился запах, салон, чистенькие и симпатичные линии, – я ездила по городу уже три часа, пока не обнаружила, что двигаюсь по направлению к Лениному дому. Ха! Расследование я временно прекратила – принимала машину, регистрировала номера и все такое… Я же могу заехать просто так? Ведь Леньчика никто не приглашал, а он… Моя умная голова родила патетическую фразу: «Незваных гостей убивают» – отличное название для плохого малобюджетного сериала. И все же…

Я несколько раз проехала мимо поворота и на третьей попытке решила, что это предзнаменование: типа, мне стоит убираться, пока и меня кто-нибудь не прихлопнул… Уф! От этой мысли мне сделалось дурно, я вообразила себя прихлопнутой и загрустила: это ведь что такое делается, если вчера жил себе вполне молодой человек, а назавтра его какой-то подонок монтировкой по голове и… И кто угодно, кто угодно может оказаться на его месте! Что это – судьба, блин, или суровая реальность нашей жизни? На этой философской ноте я неожиданно воспряла духом, попробовала еще разок вырулить на нужную дорогу, и – ура! – оказалось, это тот самый поворот, та самая улица: я опознала уродливый розовый особняк на углу. Добравшись до конца улицы, я почувствовала, что спина у меня взмокла – все-таки первая зима за рулем. Страшно – сугробы, ухабы, лед и прочая загородная дрянь. Ленина машина стояла у ворот – все хорошо, хозяева дома. Я потянула на себя калитку – та открылась. Я прошла по дорожке и обнаружила, что входная дверь тоже открыта. Можно, конечно, было бы испугаться: прям как в детективах – дверь не заперта, внутри труп, но дело в том, что Лена, кажется, вообще не считала нужным закрываться. Пока мы были у нее, дверь запирали всего один раз – стараниями участкового.