Взломщик (ЛП) - Райан Крис

— Каждая цифра представляет букву, ясно?

Зак кивнул.

— Набор букв ниже — строка, что начинается с «J» — ключ, и она должна быть той же длины или длиннее послания, которое ты хочешь отправить. Тому, кто пишет код, и тому, кто его расшифровывает, нужен этот ключ. Допустим, мы хотим послать приказ наступать. Сначала пишешь послание под кодом.

J E H F Y J D

A D V A N C E

— Потом переводишь буквы в цифры и складываешь их. Если ты получаешь больше двадцати пяти, ты считаешь от нуля. Видишь? Третья буква — семь плюс двадцать один, это равняется двадцати восьми, а это двадцать пять плюс ноль плюс два. Потому цифрой шифра будет два.

J E H F Y J D

9 4 7 5 24 9 3

A D V A N C E

0 3 21 0 13 2 4

9 7 2 5 11 11 7

— А потом переводишь эти цифры в буквы, — Габс так и сделала и записала их.

J H C F L L H

— С ключом JEHFYJD, слово «ADVANCE» становится JHCFLLH. Чтобы расшифровать его, нужно сделать все задом наперед — перевести в цифры зашифрованное послание и ключ, отнять цифры ключа от цифр послания. Не забудь учесть ноль, если нужно добавить двадцать пять. Посмотри снова на третью цифру. Два минус семь. Добавь двадцать пять и ноль — это двадцать шесть, что добавляется к двум, и получается двадцать восемь минус семь. Двадцать один. V. Понял?

Зак глядел на цифры и буквы на странице. Это казалось слишком простым, чтобы шифр не поддавался взлому.

Габс будто читала его мысли.

— Шифры с буквами можно взломать, потому что мы знаем, как часто буквы появляются в английском языке. Красота одноразового блокнота в том, что одна буква в послании может быть разными буквами при шифре. Смотри. В «ADVANCE» две А, и первая стала «J», а вторая — «F», — глаза Габс блестели. — Я как-то сказала парню, что буду встречаться с ним, если он расшифрует код, который я записала одноразовым блокнотом. Он думал, что был умным. Но это было несправедливо, ведь его невозможно взломать, хотя я все равно не хотела с ним встречаться, — она подмигнула Заку. — Итак, — продолжила она, — одноразовый блокнот хорош тем, что любую букву можно превратить в другую, в зависимости от ключа, так что враг не может тебя понять. Попробуй расшифровать наше послание ADVANCE — JHCFLLH — с этим ключом, — Габс дала ему лист бумаги с буквами: SDJOHLO

Зак осторожно расшифровал код, используя новый ключ. К его удивлению, послание было другим. RETREAT, отступать.

Габс улыбнулась от его потрясения.

— Код не идеален, конечно, — сказала она. — Можно использовать ключ шифрования только один раз, а поскольку это должна быть длинная случайная последовательность букв, его практически невозможно запомнить, поэтому оба человека, использующие его, должны записать его. Но до тех пор, пока ключ не попадет в руки врага, одноразовый блокнот в полной безопасности.

Заку потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать все это, затем он взглянул на Габс и усмехнулся.

— Прекрасно, — сказал он.

— Одноразовый блокнот не взломать, но неудобно использовать. Мы научим тебя другим подобным методам, которые жертвуют немного безопасностью ради большего удобства, но важно помнить следующее: не позволяй из-за технологий забывать о более простых способах работы. Иногда они лучшие.

— Кстати, — добавил Раф, — если бы немцы использовали одноразовые блокноты вместо Энигмы, то, возможно, пал бы не только Ковентри, но и Британия.

— Это серьезно, — объявил новый голос.

Зак резко оглянулся. У нового голоса не было тела, и он, казалось, эхом разносился по комнате.

— Рад видеть, что Габриэлла и Рафаэль не пренебрегают твоими уроками истории. Прошлое может многое рассказать нам о будущем, Зак. Нам повезло в том, что мы можем учиться на ошибках других. Очаровательная заколка, если можно так выразиться, Габриэлла.

Зак понял, что новый голос звучал из круглых колонок в потолке, и он узнал голос Майкла, загадочного старика, который нанял его и управлял его миссиями. Он заметил, что лица Рафа и Габс тут же стали суровыми. Габс встала, подошла к двери и щелкнула выключателем на стене. Люк в потолке, который Зак никогда раньше не замечал, открылся, и ширма бесшумно опустилась на обшитую дубовыми панелями стену напротив окон. Майкл сидел в кадре за пустым стеклянным столом перед голой бежевой стеной, не было ясно, где он находился на самом деле. Зак понятия не имел, куда отправлялся его куратор, когда его не было здесь, на острове Святого Петра; он был почти уверен, что Майкл намеревался сохранить это тайной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Твоя учеба идет хорошо? — спросил Майкл.

Зак кивнул.

Если Майкл заметил, что он был тише обычного, он не сказал об этом. Он просто снова улыбнулся, прежде чем продолжить говорить:

— Могу ли я попросить вас включить телевизор? — сказал он. Это было оформлено как вежливый вопрос, но, конечно, было совсем не таким.

Телевизор стоял в углу комнаты. Его почти никогда не включали, но теперь Раф подошел, нажал кнопку сбоку, и телевизор ожил. И в течение следующих нескольких минут звук телевизора заполнил комнату и заставил всех в ней замолчать.

— Мы с вами на месте разрушительного взрыва на станции метро Пимлико, — молодой репортер новостей был с дикими глазами, тяжело дышал. — Спасатели все еще пытаются получить доступ к платформе, где, как предполагается, сработало взрывное устройство, когда прибыл первый поезд, почти в шесть часов утра. На данный момент связи с машинистом или кем-либо из пассажиров не установлено. Однако маловероятно, что есть выжившие.

Камера повернулась к сцене полного замешательства. Вся территория была оцеплена, и было бесчисленное количество машин экстренной помощи. Зак заметил мрачных людей в желтых касках, исчезающих в подземном переходе, ведущем к станции, а поблизости собралась толпа встревоженных зевак, некоторые из которых плакали.

— Моя информация немного более актуальна, чем информация восхитительного корреспондента, — сказал Майкл. — Думаю, мы уже достаточно насмотрелись, Раф?

Раф выключил телевизор, и они посмотрели на экран с лицом Майкла.

— Мои источники сообщают, что прибытие первого поезда «Victoria Line» в Пимлико вызвало взрыв примерно двадцати пяти килограммов пластичной взрывчатки C4.

Габс тихо присвистнула.

— И я о том же, Габриэлла. Если есть выжившие, это будет чудом.

Экран замерцал. Майкл исчез, и его заменили зернистые кадры камеры. Заку потребовалось время, чтобы сообразить, что он просматривал записи с камер видеонаблюдения на станции Пимлико. Временной код внизу экрана подсказывал ему, что запись была сделана в 02:31. Платформа была пуста.

Экран задрожал. Зак сразу заметил, что временной код изменился на 01:45.

— Эй, что только что произошло?

— Самый старый трюк, — пробормотала Габс. — Запишите невинные кадры с камер видеонаблюдения, а затем наложите их на прямую трансляцию, если хотите замаскироваться. Шансы на то, что кто-то заметит, ничтожны, — она ​​повысила голос и обратилась к Майклу. — Я так понимаю, что устройство было установлено между 01:45 и 02:30? Сорок пять минут — это немного для такой работы. Кто бы это ни был, он знал, что делал.

— В точности мои мысли, — ответил голос Майкла. — Но это еще не все. Примерно за пять часов до взрыва нам сообщили, что это произойдет.

— Кто? — спросил Раф.

Изображение на экране изменилось во второй раз. Фотография мальчика возраста Зака. У него было худое лицо, сальные каштановые волосы и торчащий кадык. Его очки были в коричневой оправе, а линзы были настолько толстыми, что слегка искривляли его глаза. На верхней губе росли тонкие волосы — ему нужно было побриться, но он явно никогда этого не делал. Он не был похож на того, с кем хотелось бы проводить много времени.

— Это Малкольм Мэнн, — сказал Майкл. — Мэнни для друзей, хотя я достоверно осведомлен, что у него их мало. И уж точно не в его нынешнем месте жительства — в больнице Харрингтон на юге Лондона.

Майкл снова появился на экране.