Искатели приключений. - Игорь Никулин

— Нет, что вы! — воскликнул полковник милиции, слушая его со всем вниманием.

— Так вот, тот кубинец, с которым сошелся отец, был довольно стар и слыл шутом… сумасшедшим. За порцию спиртного он каждому встречному пересказывал одну и ту же историю. Суть ее сводилась к тому, что в середине девятнадцатого века он, совсем мальчишкой попал… куда бы вы думали?.. к пиратам…

Лицо Крюкова удивленно вытянулось.

— Да, да… Я не шучу. Но это еще не все. Шайкой верховодил некий француз Жак Давиньон, личность действительно исторически существующая. Выходец из богатой семьи, выпускник Сорбонны, он в конце сороковых годов прошлого столетия попадает под влияние республиканцев, после за свои взгляды и организацию восстания предстает перед судом и приговаривается к каторжным работам. Удачно бежит, в середине пятидесятых объявляется уже в качестве пирата. Но это опять же предыстория!.. Сердцевина в том, что в марте 1859 года, что уже документально подтверждено, пираты нападают на торговое судно, шедшее под британским флагом из Индии. Добыча оказывается колоссальной. Из колонии в дар королеве Виктории везли груз алмазов, золота и уникальных украшений. Кроме того, на борту находились статуи Будды и Шивы, как вы понимаете, тоже отлитые из благородного металла. Причем, Шива был подарком какого-то индийского князя, и был изготовлен… в человеческий рост.

— Ого! — не сдержал возгласа полковник.

— Это еще не все, — продолжал старик Меркурьев. — «Виктория», то судно, названное в честь королевы Британии, шло под конвоем адмиральского фрегата. Как Давиньон перехитрил адмирала, остается загадкой; факт в том, что он успел перегрузить награбленное в трюмы своего корабля и попытался скрыться от преследования. Судя опять же по документам, это ему не удалось. Сутками позже пиратский бриг был настигнут. Команда, предвидя конец, подняла бунт, и предъявила адмиралу отрубленную голову главаря… Таинство в том, что сокровищ из Индии в трюмах не оказалось. Давиньон успел избавиться от них, а где именно, никто не мог сказать. Пользуясь своей властью, адмирал Вильсон велел повесть пиратов, оставив в живых только мальчишку. Правда, он потом осмотрел небольшой остров, находившийся неподалеку, обшарил вдоль и поперек, но…

Коллекционер сделал многозначительную паузу, давая возможность полковнику переварить информацию.

— Кубинец уверял, что знает, где лежат сокровища. Рыбаки смеялись над чокнутым, считали, что всю историю блажью, поводом выпросить выпивку. Отец тоже не поверил, но слово в слово перенес в свой дневник. Через год началась Первая Мировая, еще через три случился октябрьский переворот. Отец оставался не у дел, все-таки старорежимное прошлое… Он устроился на завод, хотя до конца жизни бредил морем, но никому не жаловался, а забывался в прошлом. Он заново перечитывал старые записи, и как будто снова переносился в те счастливые для него дни. Так однажды наткнулся на ту кубинскую историю. Потенциал искателя, хоть и загнанный глубоко внутрь, искал выхода. И он с головой погрузился в исследования, просиживал в библиотеках, ища хоть какие-то пусть даже косвенные свидетельства и зацепки… И вы знаете, вскоре ему стало казаться, что рассказ старика не такой уж и бред, поднял морские карты, рассчитал курс кораблей, глубины, течения, и готов был доказать, что сокровища «Виктории» существовали не только в воспаленном уме спившегося старика, и находятся они не где-нибудь, а именно на том самом острове, о котором заикался состарившийся юнга, и который тщетно обыскал адмирал Вильсон.

— Даже так?.. — изумился Крюков.

— Конечно же, вы не верите! — заключил старик-коллекционер, изучая его реакцию. — Не оправдывайтесь, не нужно. Отцу тоже никто не верил. А ему взбрела в голову сумасшедшая мысль снарядить туда экспедицию. Молодой советской республике золото не было бы лишним. Он оббивал пороги в разных министерствах и учреждениях, доказывал, требовал… Посчитав за умалишенного, его перестали пускать на прием, а после того, как он написал письмо Сталину…

Меркурьев расстроено махнул рукой.

— Его репрессировали? — осторожно спросил полковник.

— Нет, беда миновала. Как не кощунственно это звучит, но еще наше счастье, что его посчитали городским дурачком. Они просто упекли его в психушку.

— Вы никому не показывали этих документов? — перебил словоохотливого старика начальник РУВД.

— Чужим вроде нет…

— А Вадиму, деда? — приподнявшись на локте, напомнила девушка, до того молча слушавшая.

— Вадиму? — насторожился полковник. — Кто это такой?

Меркурьев пояснил:

— Это Мариночкин университетский знакомый. Учились на одном факультете… пока она не слегла… Впрочем, он и теперь нас не забывает.

— Мне операция срочно нужна, — заставив деда замолчать, продолжила Марина. — Такие делают только в Германии, нужны деньги. А откуда им взяться? С пенсии? Вот дед и решил продать часть своей коллекции.

— В том числе и бумаги?

— Папкой в большей степени и заинтересовались. Вадим нашел даже покупателя…

— Кто он?

— Он о себе больно не распространялся, — развел руками старик. — Полистал бумаги, назвал цену и обещал явиться в следующий раз с деньгами.

— И за сколько же вы сговорились?

Помешкав, Меркурьев уткнулся взором в пол.

— Семь тысяч долларов. Понимаете, это просто бумаги…

Беседу прервал оперативник, заглянувший в комнату.

— Товарищ полковник. Только что звонил дежурный. По перехвату машину задержали, есть подозреваемые.

Поблагодарив, Крюков надел фуражку, которую все это время держал в руках, отдал под козырек и направился к выходу.

* * *

— Где жулики? — включив переговорное устройство, вмонтированное в панель перед стеклом дежурной части, спросил полковник оперативного дежурного.

Сухощавый лейтенант, дернув выпирающим кадыком, мотнул подбородком на лестницу.

— Начальник уголовного розыска к себе поднял.

Он пробормотал еще что-то насчет сложной оперативной обстановки в районе, но Крюков его уже не слушал. На втором этаже он без стука вошел в кабинет капитана Роговцева.

В кабинете было накурено. Струйка сизого дыма струилась от сигареты, зажатой меж тонкими пальцами вальяжно расположившегося на стуле парня лет двадцати восьми, который несмотря на незавидное свое положение и на наручники, сковывающие запястья, искоса смотрел на вошедшего. Голубая безрукавная рубашка его была испачкана землей, надорванный милицейский погон с четырьмя капитанскими звездочками свешивался с покатого плеча.

— Он? — спросил Крюков вставшего из-за стола опера, опоясанного поверх модной майки кобурой-оперативкой, из которой выглядывала коричневая рукоять пистолета.

Роговцев кивнул.

— Он, товарищ полковник.

— Говорит?

Мужчина издал смешок и издевательски покрутил головой.

— Всему свое время, — ответил Роговцев с убеждением. — Хотя, пытаюсь вот найти общий язык. И ведь понимает, парень-то неглупый, что встрял по самое «не хочу». Тюрьма обеспечена, вопрос только в том, какой срок тянуть…

— Сладко поешь, начальник, — развязно осклабился задержанный. — Только я не малолетка, чтобы поплыть от твоих басен. «Чистухи» от меня не жди.

— А мы в твоих признаниях больно не нуждаемся, — словно забыв о присутствии начальства, опустился за стол Роговцев. — Ты, паря, что называется, сгорел на деле. Тебя видели в квартире потерпевшего, свидетели уже допрошены. Они прямо указывают на тебя, как на совершившего преступление. И рубашка на тебе с погонами, с помощью которой ты на хату проник. Папочка опять же, хоть ты и пытался ее сбросить… То, что подельник твой удрал, так поймаем. Это дело времени.

Лицо злодея напряглось, и маска закоренелого урки на секунду слетела, открыв в глазах его неподдельное отчаяние. Идти на нары, несмотря на всю показную браваду, ему ой как не хотелось. Но он был не из слабого десятка, и зрачки его снова холодно сузились, а рот искривила надменная усмешка.

— Не гони порожняк, начальник. Если есть чем доказывать, докажи. Если нет ничего против, отпускай. Не тяни резину, а то после трех часов я буду маляву прокурору писать за незаконное задержание. И учти, я без своего адвоката слова больше не скажу.

— Да ты же синяк! — колко подметил полковник Крюков. — Ты же из пивнухи, поди, сутками не вылазишь? Откуда у тебя адвокат возьмется? Он, знаешь ли, денежек стоит.

Задержанный стерпел оскорбление, хотя ответная, взласкавшая бы слух начальника реплика так и перла из него.

— В дежурке, — процедил он сквозь прокуренные до черноты зубы, — сержант у меня вещи отмел. Среди них визитная карточка. Звоните, без адвоката я разговаривать не стану. Баста!

2

Вечернее совещание у начальника ГУВД генерала Мартова кончилось запоздно. Закончив требовательную речь, упор которой, как обычно, ставился на повышение уровня раскрываемости, генерал распустил подчиненных.