Легенда о витязе Актеоне и волшебном Змее - Александр Елизарэ

и вашей безопасности. В одном поклянусь и дам голову на отсечение, что вы – мои друзья, а те, для кого корабли – враги. И еще говорю вам спасибо за то предупреждение, и я вас предупреждаю, у нас есть три года, нужно подготовиться. Вы поняли, о чем я? – заговорил шепотом Царь. – Никому ни слова! В противном случае горе нам и беда нашим народам!

– Да, государь, старший брат наш! Как будто все проясняется, как небо после грозы, в ожидании погожего дня.

– Будьте начеку, когда я позову вас и мы сделаем все для себя и для наших царств. А теперь чай с заморскими бубликами! Ах милая, постаралась, ха-ха! Хорошая м-м!

Князья вкушали чай и выпечку, беседа постепенно переросла в веселые посиделки и воспоминания о ранней юности.

Когда друзья покинули Царя, он призвал к себе бывшую рабыню и строго спросил ее:

– Как ты посмела Карина?

– Не пугайте меня, я не сделала ничего приступного и порочного, мой милостивый Царь!

– Я спрашиваю, как ты посмела прийти в мой дворец и свести меня с ума? Ты черноволосая и голубоглазая гречанка или македонка? Кто ты, как зовут тебя на самом деле?

– Я Фотиния, родом из этих мест, в детстве меня похитили и продали маврам. Я умоляла отпустить меня к вам, мой красивый Царь.

– И они послушали тебя? Отпустили, чтобы ты следила за мной и докладывала моим врагам о всех моих секретах? – закричал Царь в бешенстве.

Глаза его горели, он смотрел на свою кулинарку и его ус начинал дергаться. Карина была прекрасна и сексуальна.

– Нет, нет! Мой Царь, я избежала этой участи. Они предлагали мне это, но я отказалась, я им сказала, чтобы убили меня сразу.

Султан засмеялся и махнул рукой.

– Я приготовилась к смерти, – продолжала Карина, – но они отпустили меня.

Она упала на пол из оникса и зарыдала, словно маленькая девочка. Слезы ее были искренни и чисты.

– Не плачь, не о чем горевать. Я просто хотел сказать тебе, что твои плюшки и баранки божественно вкусны. Я не ел раньше ничего подобного…

– Спасибо, наш отец! Мой Царь! – засмеялась она и смахнула слезу.

Он помог ей подняться и дал свой красивый белый платок.

– Присядь, дорогая, – мужчина указал ей на роскошное кресло.

Он не переставал наслаждаться ее девственной красотой, как юноша или муж не может насладиться, рассматривая прелести своей жены.

– Сколько же тебе лет от роду?

– Семнадцать мой государь, с хвостиком…

– У тебя были связи с мужчинами? – строго он спросил ее и посмотрел ей в глаза, словно был ей отцом.

– В каком смысле? – она покраснела и опустила глаза. – Нет, нет, я даже не видела обнаженного мужчину.

– А на меня ты хотела бы взглянуть? – хитро и мягко спросил наш Царь.

– Я? Да, я хочу посмотреть на тебя, – ответила она и опустила взгляд.

– Хорошо, пройди в мои покои и разденься. Если хочешь там есть чистая вода в кувшине и полотенце, а также масла и духи. Я приду к тебе через половину часа. Ты должна расслабиться и успокоиться. Но если ты не хочешь этого, ты должна тотчас уйти. Ты вольная женщина, а не рабыня.

Царь внимательно следил за реакцией юной смоковницы.

– Я не хочу уходить, о, мой Царь! Я пошла в покои, – ответила она, призывно улыбнулась, и прошла в покои правителя.

– О! Какая женщина? Я схожу с ума от ее пряников и бубликов! Представляю, что там у нее еще в запасе, чтобы свести меня с ума! Глупый осел? Да осел, не осел, а дикий конь! Я возьму ее, а потом узнаю, что она задумала. Если она еще и девственница! Этот мой алмаз…

Глава IV. Архимед

А мы тем временем возвращаемся в семью корабельного плотника. После долгих споров родители решили назвать своего первенца Актеоном, что означало – сияющий.

Когда исполнилось мальчику около трех лет, зашел к ним в гости старик, тот самый, что приходил на утро после зачатия. Он поинтересовался как живет маленький Анаклетос, все ли у него в порядке и в чем нужна помощь родителям. Старика пригласили в дом, напоили медовым напитком и предложили домашний пирог с абрикосами и вишней. Потом позвали маленького Актеона. Гость расцеловал мальчика и усадил к себе на колени. Ему так понравился малыш, что он долго не хотел отпускать его. Он гладил его по светло-пшеничной голове и приговаривал, как будто пел: «Анаклетос, Анаклетос, воин призванный обратно в отчий дом». Мать поправила старика, что сына зовут Актеон, на что старик ответил:

– Нет ничего плохого, если вы будете называть его Актеон, а я добавлю Анаклетос. Ведь в ту ночь я не спал и описывал свое новое лекарство и когда искал имя ему, вдруг я услышал любовные крики молодой женщины и пальцы мои взяли перо и вывели «Анаклетос». Я понял, что в этот миг происходит зачатие любимого ребенка. Это очень хорошее и родное имя. Ни многим удается носить его. Людям дают чаще обычные, привычные для нашего слуха имена, а это имя судьбы.

– А как зовут вас? – поинтересовался молодой отец у старика.

– Меня? Мое имя не всегда на слуху и почти для всех людей оно под большим секретом. Я назовусь, но вы должны дать слово, что никогда не будете более произносить мое имя.

– Да, мы даем тебе слово! – ответил молодой отец.

– Я Архимед…

– Я слышал это имя. Значит вы тот самый изобретатель машин, что стоят внутри крепости и....

– Больше ни слова, юноша. Ты должен быть не многословен, ведь ты отец и военный командир.

– Вы знаете все? – удивился муж.

– Многое, многое, но далеко не все. А то, что я знаю, мне хватает вполне для того, чтобы жить хорошо и сытно, и спокойно спать ночами.

Родители замолчали. Приближался вечер и багряное солнце катилось за ультрамариновый горизонт горячего моря.

– Перед тем, как мне уйти, хочу еще немного пообщаться с вашим мальчуганом. Я заметил, что он немного, совсем чуть-чуть прихрамывает на одну ножку. Возможно, ему понадобится небольшая помощь.

Мать мальчика густо покраснела и согласилась со стариком. Действительно, ее сын не мог быстро бегать и мальчишки дразнили его. Все дело было в костях таза, которые были слегка повернуты, вероятно, в процессе родов. Семья как могла скрывала немощь ребенка, так как в то время это не поощрялось городским советом. Неполноценный юноша не мог обучаться военному делу и тем более удачно жениться. Никакой пенсии такому