Слишком поздно - Гувер Колин

Во дворе новая тачка – Эйса меняет их как перчатки. Я паркуюсь и, забрав из салона вещи, иду в дом. Впереди очередная кошмарная ночь.

Меня встречает неестественная тишина. Отлично, все у бассейна на заднем дворе, и у меня есть редкий шанс побыть в уединении. Вставляю в уши «бананы» и принимаюсь за уборку. Дом Эйсы – вечный свинарник, и занятие это неблагодарное, но для меня оно – единственный способ сбежать от реальности.

Начинаю с гостиной, откуда выгребаю пивных бутылок на целый мусорный пакет объемом в тридцать галлонов. А увидев на кухне мойку, полную тарелок, даже улыбаюсь: на мытье посуды уйдет по меньшей мере час. Пританцовывая в такт музыке, складываю тарелки слева от раковины и наполняю ее водой. Такое умиротворение я в этом доме чувствовала первые два месяца. Еще когда жила с добрым Эйсой. С тем, который говорил мне приятные слова, водил на свидания и ценил больше остальных.

Было же время, когда мы оставались в доме одни, заказывали ужин и устраивались на диване за просмотром киношки.

Стоит мне окунуться в воспоминания, как появляется настоящий Эйса. Подходит сзади и обнимает меня за талию. Испугавшись поначалу, я слышу аромат его туалетной воды – что-то диоровское. Точно так от Эйсы пахло в ночь первого свидания. Он принимается двигаться вместе со мной, и я с улыбкой закрываю глаза. Беру его за руки, откидываюсь назад. А он целует меня в ухо, нежно переплетает пальцы с моими и разворачивает к себе. Открываю глаза: на лице у Эйсы искренняя милая улыбка. Я так давно ее не видела, что от тоски щемит в груди.

Может, он правда старается соскочить? Может, он тоже устал от такой жизни?

Эйса кладет ладони мне на щеки и страстно целует. Я уже и забыла, что он так умеет. В последнее время Эйса целует меня лишь в кровати, лежа сверху. Сейчас я закидываю ему руки на шею и отвечаю взаимностью. Отвечаю старому Эйсе в надежде, что он еще побудет со мной тут немножко.

Но вот он отстраняется и достает у меня наушники из ушей.

– Кому-то захотелось продолжения утра, а?

Я снова целую его и с улыбкой киваю. Да, мне хочется. Хочется вернуться в постель именно с этим Эйсой.

Он кладет мне руки на плечи и говорит:

– Нне на людях, Слоун.

Какие еще люди?

Я зажмуриваюсь, не решаясь обернуться, испугавшись, что на нас смотрят.

– Хочу тебя кое с кем познакомить. – Эйса разворачивает меня, и я боязливо открываю сперва один глаз, потом другой. В дверях, привалившись к косяку всей своей шестифутовой тушей и скрестив на груди руки, стоит хмурый… Картер.

Парень, с которым я всего пару часов назад заигрывала на паре по испанскому.

Я громко вдыхаю. Вот уж не ждала его здесь увидеть. Он выглядит куда более грозным, чем там, в аудитории. А еще он выше, чем я думала, даже выше Эйсы. Мышцы не такие рельефные, с другой стороны, Эйса качается каждый день и, судя по размеру мускулов, балуется стероидами. Картер сложен естественно, он смуглее, волосы тоже темные. Тьма сейчас видна и в его взгляде.

– Даров, – говорит он, с улыбкой входя и протягивая руку. Он не подает виду, что знает меня. Впрочем, так даже лучше. Возможно, для него тоже. Как бы там ни было, отвечаю пожатием и представляюсь второй раз за день.

– Я Слоун, – говорю дрогнувшим голосом. Испугавшись, что он почувствует, как у меня участился пульс, первой отнимаю руку. – Откуда ты знаешь Эйсу?

Не то чтобы мне было интересно, вопрос просто слетел с языка.

Эйса берет меня за талию и разворачивает в противоположную от Картера сторону.

– Это мой новый бизнес-партнер, и нам прямо сейчас надо перетереть за одно дельце. Иди пока, приберись в другом месте. – Шлепком по заду он выгоняет меня, словно какую-нибудь собачонку. Я зло оборачиваюсь, но еще злее на Эйсу смотрит Картер.

Обычно я на людях отношения с Эйсой не выясняю, однако сейчас сдержаться не в силах. Бесит эта его безалаберность: сам ведь обещал выйти из дела, а тут привел не пойми кого. Еще я жутко зла на себя: ошиблась в Картере, не раскусила при первом знакомстве. Думала, разбираюсь в людях… Фигушки. Картер ведет дела с Эйсой, и значит, он не лучше других приятелей Эйсы. Хотя чему удивляться? Я насилу вырвалась из родительского дома, бежала от этой жизни и снова вернулась к ней – и в итоге так ничему и не научилась. Мои предки принимали наркотики, и я дала себе зарок при первой же возможности выйти из этой опасной среды, а мне двадцать один год, и живу я не лучше, чем раньше. Как можно в поте лица строить новую жизнь, рвать задницу и в итоге наступить на те же грабли? На мне проклятие, не иначе.

– Эйса, ты обещал! – Я резко указываю в сторону Картера. – Заводишь новые знакомства… Так из дела не выйти. Увязнешь еще плотнее.

Ощущаю себя конченой лицемеркой: каждый месяц Эйса платит за содержание Стивена – платит из денег, заработанных на том, от чего я сама же пытаюсь его увести. Впрочем, я не чувствую угрызений совести. Ради братишки я приму и не такие грязные деньги.

Помрачнев, Эйса подходит. Нежно кладет мне руки на плечи… и сжимает их. Видя гримасу боли у меня на лице, наклоняется и шепчет на ухо:

– Не смей выставлять меня дураком. – Потом берет за локти и напоказ тепло целует в щеку. – Иди, надень то красное платье, которое секси. Вечером гуляем.

Наконец отпускает меня. Картер так и стоит в дверях; кажется, еще миг – и оторвет Эйсе башку. Он мельком – и как будто с заботой – смотрит на меня, но я не задерживаюсь, не приглядываюсь. Бегу наверх, в спальню. Хлопаю дверью и падаю на кровать. Растираю саднящие плечи. Эйса впервые причинил мне боль на людях, однако сильнее ранило унижение. Я ведь знала, что нельзя перечить ему при посторонних.

Сто пудов, на руках останутся синяки, зато они хотя бы пройдут – не то что шрамы, которыми наградила жизнь у родителей. Как-то, когда мне было двенадцать, мамаша пыталась прижечь меня автомобильным прикуривателем. Я не успела отдернуть руку вовремя, и с тех пор на подушечке большого пальца отметина в форме серпа. Всякий раз, глядя на нее, вспоминаю детство в доме у матери.

Синяки проходят, да, но сколько еще Эйса будет сдерживаться? Когда начнет оставлять шрамы? Я не заслуживаю того, как он со мной поступил. Никто такого не заслуживает. Надо убираться отсюда и поскорее, пока не стало слишком поздно. Ситуация вроде моей к лучшему не меняется. Хоть сейчас чемоданы пакуй. Убегу и больше никогда не вернусь. Я хочу выйти, порвать с Эйсой. Порвать, порвать, порвать.

Но я не могу, ведь уход аукнется не только мне одной.

Глава четвертая

Картер

– Ты уж прости за нее, – говорит, обернувшись ко мне, Эйса.

Разжимаю кулаки, стараясь скрыть отвращение. Эйсу я знаю всего три часа, а уже презираю его так, как никого в жизни.

– Не парься. – Я прохожу к бару и вальяжно сажусь за стойку, тогда как сам готов умчаться наверх и утешать Слоун. Уж кого-кого, а ее я тут встретить не думал. Неужели она в этом деле замешана? В голове не укладывается. Глядя, как они с Эйсой целуются, я пожалел, что согласился на задание: для меня оно чертовски сильно осложнилось. Далтон не описывал девушку Эйсы, сказал только, что она у него есть. И уж конечно, не предупредил, что у нас с ней совместные пары.

– С тобой, что ли, живет? – спрашиваю.

Эйса протягивает мне пиво из холодильника, и я, открутив крышку, делаю глоток.

– Ага, – говорит он. – Косо глянешь на нее – хуй отрежу.

Он говорит это, даже глазом не моргнув. Потом, закрыв дверцу холодильника, вразвалочку как ни в чем не бывало отходит на другую сторону стойки и садится. Слоун для него – вещь. Поразительно. Взять бы да разбить о его башку бутылку, но я сдерживаюсь.

Эйса открывает пиво.

– За бабки, – тостует он, чокаясь со мной.

– За бабки. – И за то, чтобы каждый козел свое получил.

Как нельзя вовремя появляется Далтон. Кивает мне и обращается к Эйсе:

– Даров, чувак. Джон спрашивает, че как с бухлом. Все со своим приходят или мы угощаем? А то у нас голяк полный.