Малиновый пиджакъ. или Культурная контрреволюцiя - Роман Днепровский

Повторяю: иркутян среди офицеров не было, а к матросам обращаться они сочли ниже своего достоинства. Вот если бы спросили, что это, мол, за зверюга на вашем гербе изображена?… – в ответ услышали бы скороговорку, отскакивающую от зубов любого, мало-мальски владеющего азами устной речи, иркутянина: «БАБР-НЕСУЩИЙ-СОБОЛЯ!» И не было бы никакого конфуза. Но господа-товарищи офицеры понадеялись на свою флотскую смекалку, и конфуз в результате случился…

Прежде чем продолжить рассказ о весёлых событиях, имевших место на борту АПЛ, нужно несколько слов сказать о том, что это за зверюга такая – Бабр, и о том, как она, собственно, на иркутский герб забралась.

Итак, городской герб Иркутску был пожалован в 1690 году, и представлял собой червлёное (серебристое) поле, на котором по зелёному лугу бежит зверь Бабр с тушкой соболя в зубах. Бабр символизировал одновременно силу и мощь Государства (тогда уже, в 1690-м году de facto, Империи), и фауну здешних мест. Соболь же был и символом богатства края, и одновременно наглядно демонстрировал, «шо мы имеем от гуся», то есть, что Москва имеет с Восточной Сибири. Что в семнадцатом веке Восточная Сибирь платила Московскому Престолу налоги соболиными шкурками, что сейчас их отсюда в столицу везут – будто, и не изменилось ничего за три с половиной столетия…

Так что это за зверь такой – Бабр? А всё очень просто! Русское слово «бабр» – это испорченное бурятское слово «бар», более известное сегодня в его тюркском варианте «барс» или «елбарс». Словом этим здесь прежде тигру полосатую называли! Вот и вся загадка! В те времена тигров в Прибайкалье хватало, так что ни у кого не вызвало сомнений, что именно эта красавица-зверюга должна стать символом города и края. Правда, уже к концу восемнадцатого столетия тигров в Прибайкалье выбили полностью: для того, чтобы уничтожить это чудо, огромную полосатую кошку, много-то ума не надо. А к середине девятнадцатого столетия, когда Департамент Герольдии получил от Государя задание привести, наконец, в порядок всё российское поземельное геральдическое хозяйство, изначальное значение слова «бабр» было начисто забыто, а чиновники Департамента, надо полагать, его и не знали вовсе. К тому же в распоряжении тогдашних геральдистов имелось только старинное, достаточно схематичное изображение иркутского герба, присутствовавшее на печати Московских Государей, да описание, в котором говорилось, что на иркутском гербе какой-то зверь Бабр куда-то тащит соболя. Соболя чиновники знали, а что за Бабр такой, у них не было ни малейшего представления. Предположили, было, что бабр – это бобёр, да нашёлся среди них умный человек, который сказал, что соболи вообще-то звери хищные, а бобры… бобры, разве что, бревно могут до смерти загрызть. Грызуны они и есть грызуны. А где это видано было, чтобы грызуны хищниками питались? Не бывает такого.

Почесали затылки санкт-петербургские геральдисты, да и нарисовали на гербе Иркутска какого-то условного зверя: кота – не кота, собаку – не собаку… На всякий случай, пририсовали этому своему монстру плоский бобровый хвост-весло, сунули в пасть соболя (видимо, чтобы не возмущался) и сообщили всем заинтересованным лицам, что се – Сибирский Звер Бабръ, соболя в зубах несущий. И утвердили герб.

Со временем крысообразно-котоподобно-собаковидный Бабр приобрёл более достойный, хотя и более схематичный вид, в коем и стал официальным символом сначала города Иркутска и Иркутской губернии, а в 1960-е годы, когда в Советском Союзе было решено частично восстановить старинную поземельную геральдику, был возвращён в качестве герба города Иркутска и Иркутской области.

Но вернёмся на атомную подводную лодку «Иркутск», офицеры которой историю иркутской геральдики не знали, ни с какими бабрами никогда не встречались и в Иркутске ни разу не были, но перед которыми стояла боевая задача: к визиту иркутской делегации изготовить флаг с символикой города-побратима их корабля.

Я не присутствовал в капитанской каюте во время «мозгового штурма», посвящённого решению поставленной боевой задачи, но, скорее всего, выглядело это примерно так:

– Так! – говорил командир корабля, – что нам известно о гербе Иркутска? Думаем, господа офицеры! Думаем и вспоминаем!

– Там, вроде, изображён какой-то, не то бобр, не то бабр, – робко отвечал кто-то из подчинённых, – который тащит в зубах… этого… соболя, кажется.

– Отставить! – ревел командир, – какого ещё «соболя»?! У Вас, товарищ мичман, для чего голова на плечах, – чтобы фуражку носить или чтобы в неё есть?! Сами-то поняли, что сказали? Как это бобёр может тащить в зубах соболя?

– Ну, не соболя, – подавал голос другой офицер, – а этого… рыба у них там в Байкале есть, название созвучное. Помните, они в прошлый раз её привозили? И в позапрошлый… Как же её? Ах, да! Омуль! Точно, омуль!

– Ну вот, – отвечал командир, – это уже теплее! А то скажете тоже «соболь»! Хотя немудрено и ошибиться: «соболь – омуль». Слова похожие. Итак, что мы имеем? Как Вы сказали? Бобр? Бабр? Ага! Значит, Бабр, несущий омуля! Хорошо!

– А разве бобры рыбой питаются? – подал голос ещё кто-то, – да и зверь-то у них вроде Бабр, а не бобр называется. Точно, Бабр! Слово диковинное – вот и запомнилось! Только знать бы, что это за зверь такой Бабр?

– Ну вы, блин, даёте! – смеялся на это замечание командир, – здесь же всё очень просто! Раз тащит рыбу, значит, он кто? Значит, КОТ! Кот, которого зовут Бабр! Вот и всё!

Вот и всё. На сушу тотчас же был отправлен вестовой, который направился в ближайшую фирму, занимающуюся нанесением рисунка на ткань, и уже через час флаг был готов.

Когда через некоторое время делегация мэрии города Иркутска прибыла на базу Тихоокеанского флота, высоких гостей встречал выстроенный вдоль причальной стенки экипаж атомного ракетного крейсера «Иркутск». Моряки-иркутяне держали равнение, и солёный океанский ветер трепал ленточки бескозырок. Грянул торжественный марш, и на флагштоке крейсера взвился внушительных размеров флаг. На флаге, очень напоминавшем тот, что украшает здание Иркутской мэрии, все присутствующие увидели огромного чёрно-белого полосатого кота с пушистым хвостом и глумливой харей. Художник, создавший сей образ, явно запечатлел этого наглого котяру в тот момент, когда полосатый разбойник где-то спёр жирную рыбину и теперь по-тихому смывался с места преступления…

Я завидую выдержке наших городских чиновников. Вот у стоящих во втором ряду за их спинами иркутских журналистов, сопровождавших делегацию, такой выдержки не было. Если бы не гром военного оркестра, то их ржание было бы слышно если не на Аляске, то на другом берегу бухты уж точно!

Когда торжественный марш смолк, возглавлявший делегацию заместитель мэра Сергей Иннокентьевич Дубровин этаким светским тоном, как будто и не случилось ничего, поинтересовался у командира подлодки:

– Что это за флаг, если не секрет?

– Ну как же?! – немного смутился командир корабля, – это же флаг города Иркутска! Иркутский кот Бабр, несущий в зубах байкальского омуля…

Новый взрыв смеха среди пишущей братии не случился только потому, что ни у кого уже просто не осталось на него сил. Журналисты только тихо стонали, пряча лица.

– Да? – тем же великосветским тоном поинтересовался Сергей Иннокентьевич, – очень своеобразная, нестандартная трактовка привычного символа! Весьма оригинально, спасибо! Знаете, – обратился он к командиру корабля, – давайте сделаем так: нам было бы приятно увезти с собой с борта нашей подлодки-побратима этот замечательный иркутский флаг, а взамен, администрация Иркутска подарит другой, более… более каноничный, – нашёл нужное слово заместитель мэра, – договорились?

Командир корабля почувствовал некий подвох, понял, что где-то они с флагом прокололись – вон, и журналисты ведут себя как-то странно… Однако он не стал ломать себе голову, а просто принял предложение вице-мэра. И в положенный срок на борт атомного подводного крейсера «Иркутск» был доставлен флаг города Иркутска с памяткой-описанием и исторической справкой, в которой в доходчивой форме объяснялось, что это за зверь такой Бабр. А флаг с «котом Бабром», скрысившим где-то рыбину, уехал в Иркутск…

После завершения официальной части мероприятия, журналисты спрашивали матросов-иркутян:

– Ну ладно, офицеры, они не знали, каким должен быть герб Иркутска, но вы-то, парни, знали! Почему же не подсказали-то им?

– Ну… – мялись матросы, – тут дело такое… Во-первых, они и сами могли спросить… А когда мы увидели флаг, представили, какой у них выйдет конфуз, и решили молчать. Да и «кот Бабр» у них сильно прикольный получился…

P.S. В канун юбилея Иркутска в городе заговорили о том, что пора-де, уже, наконец, поставить точку в этой полуторовековой путанице: вернуть на иркутский герб фигуру тигра, а непонятное чёрное существо с плоским хвостом, перепончатыми лапами, кошачьей мордой и красными глазами с герба убрать. Скажу честно, я не в восторге от этой идеи. Конечно, тигр – это тигр, но… но это непонятное чёрное существо с плоским хвостом за более чем полтора века настолько «прижилось» на гербе Иркутска, что его будет не хватать. Исчезнет ещё одна тайна, ещё одна городская легенда, ещё одним мифическим животным станет меньше. Ведь этот самый Бабр тем и уникален, что другого такого Бабра нет ни на одном гербе мира. Драконов, морских коней, русалок, грифонов и прочих всяких единорогов хоть отбавляй, они что по европейским, что по остальным гербам табунами ходят, а вот Бабра больше нет нигде.